Я совершенно не знала, чего стоит ожидать от Лероя и видимо именно неизвестность и пугала меня. Мне привычней знать наперед, что меня ожидает, так ведь всегда проще. А сейчас… Все напоминало мне один из тех кошмаров, что часто мучают по ночам.
Оказавшись на втором этаже, мы прошли вдоль длинного коридора. Грейсон толкнул черную неприметную дверь, и я вслед за ним вошла в ванную комнату. Похоже, она была предназначена исключительно для Лероя, судя по всяким принадлежностям и комплекту чистого белья, что был аккуратно сложен на небольшом белом столике.
В ванной имелась и душевая кабина, и крупная джакузи. В воздухе витал приятный аромат чистоты и свежести. Я топталась на пороге, пока Лерой сняв пиджак, включил кран, чтобы наполнить джакузи горячей водой. Пока она набиралась, Грейсон принялась расстегивать свою белую рубашку. Я старалась не смотреть в его сторону, но меня уж сильно привлекла его спина, а в особенности татуировка. Вдоль позвоночника был изображен хребет, который к лопаткам расходился в разные стороны, словно крылья, то ли дракона, то ли еще какого-то мифического существа. Крылья эти захватывали собой плечи и заканчивались где-то на уровне локтей. Эта татуировка вызывала во мне противоречивые чувства: и опасность, и некий восторг и даже изумление. Лерой небрежно бросил рубашку на тумбочку, что стояла рядом с раковиной, и расправил плечи, разминая их. Мне вдруг показалось, что крылья зашевелись, будто бы готовясь к полету. У меня мурашки по коже прошлись.
Грейсон повернулся ко мне и на его рельефной груди я увидела морду быка с налитыми кровью глазами. Изображение казалось до того натуральным, что мне думалось еще мгновение и этот бык вспорет мене живот своими огромным рогами. Пожалуй, именно это животное наиболее точно подходило Лерою. Теперь я буду отожествлять его исключительно с быком — агрессивным, злым и жестоким существом.
Грейсон окинул меня тяжелым изучающим взглядом, от которого мне стало трудно дышать, будто кто-то на грудь возложил каменную глыбу. Затем Лерой стал медленно наступать в мою сторону, точно как тот его бык на груди. Я осталась стоять на своем месте, не желая проявлять страх перед этим человеком. Грейсон подошел ко мне вплотную, и я отчетливо увидела, как красные глаза быка с высока, смотрят на меня, будто в очередной раз, доказывая, кто здесь главный.
Лерой схватил меня за подбородок и поднял мою голову вверх. Наши взгляды встретились. Я поежилась, чувствуя, что Грейсон, будто пронзает меня ножом и медленно проворачивает рукоять. Иначе описать его взгляд я просто не могу. В этот миг мне показалось, что я действительно превратилась в мотылька, которого огонь насильно привлек к себе. Мои крылья еще не опалены, но все идет именно к этому.
— Подними руки, — скомандовал Лерой, отпустив мой подбородок.
Я подняла руки, и он тут же стянул с меня свитер. Теперь я была лишена своей «брони» и этот факт заставлял сильно занервничать. Грейсон бросил мой свитер к своей рубашке и вновь просканировал взглядом. Я стояла перед ними в одной тонкой майке и джинсах, а такое ощущение, что на мне вообще никакой одежды нет.
— Тощая, — констатирует Лерой, будто я сама этого не знаю. Так и хочется спросить, на кой черт он тогда вообще притащил меня сюда, раз я такая тощая? Но молчу, нечего будить быка, иначе затопчет насмерть.
Ничего не говоря, Грейсон резко снял с меня еще и майку. По коже прошелся мороз, я инстинктивно скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то отгородиться, защититься от этого человека. Лерой посмотрел на мой старый несколько раз перешитый лифчик и едва заметно скривился. А чего он собственно хотел? Я не ворочаю миллионами и не могу позволить себе изысканное нижнее белье, хотя всегда мечтала о нем. Я видела в журналах разных моделей, облаченных в симпатичные кружева, и думала о том, что когда-нибудь я тоже себе позволю такую роскошь. Наивно и тупо.
Огромные ладони Грейсона коснулись моей спины, и мою кожу, будто бы обожгли его несколько хозяйские прикосновения. Огонь коснулся нежной поверхности полупрозрачных крылышек Мотылька. Нащупав застежку, Лерой быстро снял с меня лифчик и бросил его не на общую кучу вещей, а прямо на пол, будто бы это был какой-то мусор. Я прикрыла грудь руками, ощущая, как мои щеки начинают гореть. Приехали! Но я ничего, совсем ничего не могла поделать с подступающим стыдом. Я стояла голая по пояс перед почти что незнакомым мне человеком. Это определенно что-то новое и такая новизна меня дико пугала.
Грейсон склонил голову набок, окинул изучающим взглядом мои выпирающие ключицы, затем схватил меня за руки и с силой развел их в разные стороны. Хотелось его послать, но мы находились в приделах одной комнаты и вряд ли я успею сбежать до того, как Лерой схватит меня. Вся эта ситуация и нервировала меня, и смущала и рождала еще кучу чувств, которых я не могла разобрать.
Схватив мои руки одной своей ладонью, Грейсон провел грубым указательным пальцем вдоль моей яремной впадины, описал полукруг под одной грудью, затем больно ущипнул за сосок. Я вскрикнула от острой боли, что окатила меня и сосредоточилась ноющим ощущением внизу живота.
— Чувствительная, — очередная констатация факта, которая не требовала моего вмешательства. — Раздевайся полностью, — приказал Лерой, отпустив меня.
Пока я тщетно боролась с дрожью в руках, он подошел к джакузи и выключил воду. Внезапно образовавшаяся тишина немыслимо напрягала. Грейсон разулся, снял с себя брюки, носки, а затем и боксеры. Я старалась не поднимать на него взгляд, пока он не зайдет в джакузи. Всплеск воды обозначил, что Лерой уже сел.
— Долго еще ждать? — сердито спросил он, буравя меня пронзительным взглядом.
Я стянула с себя джинсы вместе с носками и осталась в одних трусиках. Смотрю на Грейсона — он недовольно качает головой, раскинув руки вдоль бортика джакузи.
— Снимай все или я сделаю это сам.
Перспектива, что Лерой снимет с меня еще и трусики вообще не радовала. Хватит уже того, что один братец одевает и переодевает меня, будто куклу. Я разделась и сжала руки в кулаки, пока Грейсон рассматривал меня, изучал.
— Иди сюда, — его голос стал еще ниже, и теперь улавливалась определенная хрипота.
Никогда так трудно мне не давался шаг как в момент преодоление краткого отрезка пути от двери до джакузи. Я подошла, с трудом выдерживая взгляд Лероя.
— Садись в воду, — очередной приказ.
Я как можно быстрей опустилась в джакузи, чтобы Грейсон наконец-то перестал созерцать мое обнаженное тело. Вода обожгла кожу, но мне это даже нравилось. Пока я стояла голая посреди ванной комнаты, то успела уже хорошенько замерзнуть. Но горячая вода все равно не могла лишить мои мышцы напряжения. Я сидела в джакузи, притянув колени к груди, готовясь в любой момент дать деру, если понадобится.
Лерой глянул на мою разбитую коленку, которая выглядывала из-под воды. На его лбу пролегла глубокая вертикальная складка. Это я из-за тебя теперь должна ходить с синяком, урод. Так и хотелось проговорить эти слова вслух, но приходится в очередной раз себя отдернуть. Это начинает меня уже крепко нервировать.
Грейсон поддался чуть вперед и провел большим пальцем по моему синяку, я скривился и зашипела:
— Больно.
Никакого ответа на мою реплику не последовало. Лерой еще немного посмотрел на мое колено, затем схватил меня за руку и с силой привлек к себе. Немного воды расплескалось на пол, а я благополучно клюнула носом прям в морду быка. Жутковато было наблюдать эти налитые кровью глаза в такой опасной близости. Я попыталась привстать, но Грейсон повернул меня к себе спиной и зажал бока своими сильными ногами. Я буквально находилась в тисках.
— Держи, — он протянул мне мыло, которое приятно пахло лавандой и мягкую круглую мочалку. — Для начала вымойся сама.
Что это? Получается я не достаточно чистая для него? Что-то неприятно кольнуло в груди. С чего бы это? Я быстро намылила мочалку и стала мыть свои руки, начиная от ладоней и заканчивая плечами. Пронзительный взгляд Лероя, который я кожей чувствовала, неприятно жег мне спину, но я старалась не думать об этом. Сейчас вообще не нужно думать, ни к чему хорошему это не приведет.
Покончив с руками, я вновь намылила мочалку и принялась за ноги. Руки снова стали мелко дрожать, особенно эта проклятая дрожь усилилась, когда Грейсон провел указательным пальцем вдоль моего позвоночника. По телу, словно прошелся электрический заряд, и я выпрямилась, будто струна. Затем палец описал дугу моих ребер сначала с правой стороны, а затем с левой. Прикосновения Лероя не были ни грубыми, ни нежными, а скорей изучающими, констатирующими тот факт, что этот мужчина имеет полное право трогать меня там, где ему захочется.