Маша Драч - Мотылёк

Пока одна рука вжимала мою голову в стол, другая уже по-хозяйски задрала юбку моего сарафана, и одним резким движением стянуло трусики вниз. Сейчас от желания повернуться лицом к Лерою, пришлось отказаться, так как я находилась далеко не в выигрышном положении и любое сопротивление обернулось бы против меня.

Переместив руку от затылка к шее, Грейсон сдавил его, и прижал меня своими бедрами плотнее к столу. Край проклятого стола больно впивался мне в живот и ко всему прочему, я перестала чувствовать под ногами пол. Лерой больно ударил рукой по моей заднице, словно бы я была нерадивым ребенком, которого решили наказать. Затем грубые пальцы скользнули мне в промежность, обжигая прикосновениями.

— Ждала меня? — издеваясь, шептал на ухо Грейсон, ощущая влагу между моих ног. Хотелось бы соврать, а толк, если ответ очевиден. Я прикусила разбитую губу и зажмурилась, пристыженно понимая, что хочу ощутить Дьявола внутри себя как можно скорей.

В этот раз он взял меня резко быстро и без лишних манипуляций. Лерой буквально втрахивал меня в стальную поверхность стола, стремясь сделать так, чтобы я исчезла, но, увы, физически это невозможно.

Мне было и больно и приятно одновременно. Мое тело прекрасно принимало в себе большой член Грейсона, отчего он рычал как дикий хищник. Отпустив мою шею, Дьявол крепко схватил меня за бедра и приподнял их, меняя угол проникновения, входя в меня максимально глубоко. Ощущение полноты возбуждало до невозможности. Я скребла пальцами стол, проглатывая кровь, что все прибывала и прибывала в рот. Это было дико, маниакально и жестко.

Чем сильнее Лерой меня брал, тем отчетливей я понимала, что иначе сексом не смогла бы никогда в жизни заниматься. Судьба сделала меня отчасти жестокой мазохисткой, которая постоянно живет на гране. Моя реальность и ее восприятие бесповоротно исказились еще, когда я была маленькой. Есть боль, жесть, адреналин и крайности, по-другому уже быть не может. И как бы иронично это не звучало, но все это мне давал именно Лерой. Пожалуй, поэтому я и начала тосковать по нему, когда его отъезд привнес в мою жизнь стабильность и размеренность.

Ухватив меня за горло, Грейсон заставил мое тело выгнуться, между ног все горело, а низ живота стянула уже знакомая тяжесть.

— Почему. Ты. Такая? — между жестким толчками сквозь зубы прошипел Лерой.

Что именно он хотел этим сказать, я не знала. Мозг плавился, атмосфера между нами накалялась до критической отметки, Дьявол забирал мою душу, мою плоть, мою кровь. И если раньше я противилась этому, то сейчас сама же и возлагала дары на его алтарь.

— Обопрись руками о стол, — слышу приказ и тут же его выполняю.

Лерой на мгновение выходит из меня для того, чтобы прямо на моей спине разорвать в клочья сарафан. Треск рвущейся ткани звучит в голове глухо, и в то же время, отдаваясь эхом. Холод коснулся обнаженной кожи. Грейсон подтянул меня к себе и снова вошел во всю длину, схватив обеими руками мою грудь.

Я видела в отражении защитного стекла, размытые очертания наш тел, но лица отсутствовали. Моя бледная кожа резко контрастировала на фоне черной одежды Лероя. Вообще мы были контрастами, полными противоположностями друг друга. В его руках я чествовало себя незащищенным ребенком. Если он захочет меня сломать, то сделает так просто и быстро, что я вряд ли что-то смогу ощутить.

— Проклятие, — вырывает полу стон, полу крик из горла Грейсона и я чувствую, что мое наслаждение сливается с его горячей спермой.

Руки задрожали, и я рухнула на стол, пытаясь прийти в себя. Лерой прижал меня своим телом, я ощутила, как капельки пота с его лба скользнули мне на шейные позвонки. Шум в ушах оборвал путь к реальности, кости превратились в желе, контуры тира размылись. Сквозь густую пелену я ощущала слабый аромат ментоловый жвачки и терпкий аромат мужского одеколона.

— Что это за запах? — зачарованно спросила я, и мой хриплый голос показался мне инородным.

— «Hugo Boss», — неожиданно ответил Грейсон, вставая с меня. — Надеюсь, больше духу твоего здесь не будет, — он вытер член остатками моего сарафана, который некогда был красивого лимонного цвета, застегнул ширинку на черных джинсах и бросил на пол мою испорченную одежду. — Я ведь не железный, Мотылек, — Лерой сделал какой-то странный акцент на моем имени, а затем пошел прочь из тира.

— Это он сделал? — непривычно серьезно спросил Калэб, придя ко мне вечером в спальню.

Я сидела у зеркала и рассматривала небольшую ссадину на скуле, оставленную Лероем. Ничего жуткого или особенного в небольшой царапине я не нашла, через пару дней заживет, даже следа не останется. Особенно смехотворно эта ссадина смотрелась на фоне всех тех побоев и практически сломанных ребер, которыми так щедро нас «награждал» Блэйк. Но Калэбу не нужно было видеть многое, чтобы расстроиться, разволноваться и даже рассердиться.

Сейчас, когда Калэб стоял за моей спиной и смотрел на мое отражение в зеркале, он больше всего стал похож на взрослого и вполне вменяемого человека. Такое временное «превращение» меня удивило и немного даже напугало, будто тот милый и добрый Калэб куда-то спрятался, а на его место пришел Калэб со свирепым взглядом. Так и знала, что у него есть вторая темная сторона, которая не всегда привыкла себя проявлять.

— Пустяки, — отмахнулась я, — быстро заживет.

— Это сделал Лерой? — снова повторил Калэб свой вопрос, будто бы не слыша моего ответа.

Я повернулась к нему лицом и взяла за руку, она оказалась холодной, практически ледяной. Калэб немигающим взглядом смотрел на меня, и я поняла, что нужно что-нибудь сделать, только бы отвлечь его от этого странного похожего на транс, состояния.

— Да, это был Лерой, но это случайно получилось, — я улыбнулась. — Все в норме, давай лучше поиграем во что-нибудь, а?

— У него ничего не бывает случайно, я же знаю, — в голосе Калэба отчетливо звучал металл. — Он обидел тебя и так просто я это оставлять не собираюсь, — друг высвободил свою руку из моей ладони и направился в сторону выхода.

— Стой, ты куда собрался? — я вскочила со своего места и буквально подлетела к двери, отрезая путь.

— Я никому не позволю причинять тебе вред, тем более своему брату, — твердо заявил Калэб.

— И что же ты намерен делать? — я смотрела ему прямо в глаза.

— Приложу его хорошенько, чтобы больше даже не думал и пальцем тебя трогать, — Калэб взял меня под мышки, поднял и поставил в сторону, освобождая проход. Откуда в нем взялось столько силы? Нет, он не слабак, я это всегда знала, помня его крепкие захваты моих запястий, но сейчас…

— Не нужно его трогать, — повысив голос, заявила я, хватая Калэба за футболку. — Ты совсем с ума сошел? — я втащила его обратно в спальню и закрыла дверь. В голове буквально стрельнула мысль о том, что нельзя показывать страх и панику, нужно взять вверх над ситуацией.

— Сначала он порвал твою футболку, теперь сарафан и этот синяк! Лерой позволяет себе слишком многое! Раз поколочу его, и он больше не будет таким гавнюком!

— А ну прекращай! — вскрикнула я, толкнув Калэба на кровать. Он уселся, я подошла ближе, теперь наши лица находились на одном уровне. — Тебя давно по заднице не били? Я могу это с легкостью устроить. Лерой — твой брат, понятно? И ты не имеешь никакого права желать ему чего-то плохого. Он тебя обеспечивает, носится с тобой, так что даже не смей поднимать на него руку, — я пригрозила пальцем. Мой голос звучал сердито как у какой-нибудь строгой учительницы. — Свои проблемы с Лероем я решу сама, ясно? Еще раз услышу от тебя нечто подобное, всыплю по первое число. Похоже, прежние няньки разбаловали тебя, со мной же такой номер не пройдет. Выброшу к черту все твои игрушки, и будешь сидеть с пальцами играться!

— Я, — Калэб замолчал и часто заморгал. Постепенно это странное наваждение отступило и в уже таких знакомых чертах лица я узнала того прежнего Калэба, к которому по неосторожности успела привязаться. — Я просто хотел тебя защитить, — заговорил он и в его голосе пропал тот страшный и непривычный металл.

— Спасибо тебе за это, — мой тон тоже смягчился. — Но не нужно горячиться, ладно?

— Но он же тебя ударил, — упрямо проговорил Калэб.

— Прости, но это не должно тебя касаться, окей?

Он тяжело вздохнул и опустил голову. Я секунду колебалась, но потом все же обняла своего горе-защитника.