Маша Драч - Мотылёк

— Может быть, я саму справлюсь? — мой голос дрогнул.

— Нет, — психовано ответил этот придурок и с силой снял с меня халат.

Я уже намеревалась влепить ему крепкую пощечину, если он попытается ко мне хоть пальцем прикоснуться. Но Калэб не переставал удивлять своим странным поведением. Он глянул на мое обнаженное тело, а затем перевел взгляд на наряд, что лежал в коробке. Что все это могло значить? Сначала мужик хищно изучает меня в смотровой Блэйка. Потом заявляет, что у меня плохие сиськи, а сейчас ему и дела нет никакого до тех же самых сисек. Я не знала, радоваться мне или продолжить бороться с паникой?

— Руки вверх, — приказал Калэб, взяв платье.

Я не решилась оказывать сопротивление, нужно было проследить, как же дальше станут разворачиваться события. Меня нарядили в платье, оно оказалось немного великовато в талии, но не на много.

— Вот еще это наденем, — Калэб вынул из недр коробки белые перчатки длинной до самых локтей. — И это, — на голову мне нацепили маленькую тиару. Представляю, как смешно я выглядела со стороны во всем этом маскараде. — Теперь ты настоящая принцесса, — мужчина улыбнулся и покружил меня. — Тебе нравится?

Я глянула на себя, затем на Калэба и его комнату. Может, я чокнулась? Или это все-таки какой-то нелепый розыгрыш? Конечно, быть наряженной в какую-то принцессу гораздо лучше, нежели терпеть побои или унижения. Но как на все это стоило реагировать? Калэб нахмурился, явно недовольный тем, что я затянула с ответом.

— Нравится, — в конечном итоге проговорила я, выдавливая из себя улыбку.

— Хорошо, — взгляд мужчины прояснился. — Садись, — Калэб дернул меня за руку, и я чуть не упала на то колено, что у меня болело. Кое-как я уселась на ковер и скрестила ноги, ожидая продолжения всего этого безумства. — Вот, — он достал из-под кровати еще одну коробку и быстро вытряхнул ее содержимое на ковер. Тут были и машинки, и куклы, и роботы и прочие детские прелести. — Выбирай, с чем будем играть.

Я вновь нервно хохотнула, но все же решила принять правила игры. Калэб был чем-то болен, и эта болезнь оставила его ребенком, но я совершенно ничего не знала о детях, ни как с ними разговаривать, ни как играть. Приходилось действовать интуитивно. Я взяла фигурку маленькой пастушки с милыми светлыми кудряшками и розовым платьицем.

— Пожалуй, я выберу ее, — показываю на пастушку.

— А я тогда буду роботом, — Калэб охотно взяла какого-то красного робота с колесами вместо подошв, и сгреб ненужные игрушки обратно в коробку.

Остаток вечера мы ИГРАЛИ, в прямом мать его смысле. Это было дико странно и невероятно тупо. Вчера я пахала как ломовая лошадь, а сегодня облаченная в пестрый наряд игралась с куклой пастушки. Бред какой-то честное слово! Но если так подумать, то с ролью няньки я смогу справиться, когда узнаю этого Калэба получше. А даже если это и так, то почему Лерой настаивал на моем осмотре? Чтобы я не заразила его братца насморком или кашлем? Или Калэб все же склонен к сексуальному насилию или в целом к сексу? Я совсем ничего не понимала.

Глядя на Калэба, который усердно озвучивал робота, мне уже с трудом верилось, что секс вообще его интересует. Хотя изначально я была о нем совершенно другого мнения. Тогда в чем подвох? Он здесь есть, я это чувствовала.

Когда на часах в виде летучей мыши Бэтмена уже перевалило за полночь, Калэб резко захотел спать.

— Иди к себе, — зевая, заявил он.

— Хорошо, — я быстро встала, положила пастушку на прикроватную тумбочку и направилась к двери. — Откроешь? — я вспомнила, что ее заперли на ключ.

— Ага, — Калэб снял с шеи ключ, открыл дверь. — Пожелай мне спокойно ночи, — потребовал он как маленький ребенок.

— Спокойно ночи, — как можно мягче произнесла я.

— И в лоб поцелуй.

Я поцеловала его в лоб и спешно направилась к себе. Лихорадочно перебирая вещи в своей комнате, я вспомнила о тех сигаретах, которыми так и не успела воспользоваться. Резко захотелось покурить, хотя здесь не курить надо, а пить, пить много и беспощадно. Отыскав сигарету и зажигалку, я прям в платье чертовой принцессы, вышла в коридор и отправилась на поиски балкона. К счастью, нашла я его быстро.

Сделав затяжку, я медленно выпустила сизое облачко в ночное небо и тяжко вздохнула. Столько мыслей крутилось у меня в голове, что прям тошно становилось. Но не успела я о чем-либо детально подумать, как за моей спиной раздался низкий хрипловатый голос, от которого у меня по всему телу прошлись мурашки:

— Здесь не курят, — этот голос, вне всякого сомнения, принадлежал Лерою, ведь кто кроме него здесь может говорить настолько безразлично?

Я медленно повернулась и встретилась с тяжелым взглядом темных глаз. Они хищно рассматривали меня, гипнотизировали, буквально раздевали. Я почувствовала, как мои щеки начали пылать. Стыд? Я испытывала чувство стыда? Быть этого не может, во всяком случаи со мной. Едва ли меня можно назвать кисейной барышней, которая краснеет по каждому поводу. Но под таким проницательным, колючим, выворачивающим душу наизнанку взглядом, трудно было держаться стойко и непоколебимо.

Лерой вдруг приблизился ко мне, от чего мое сердце бешено застучало в груди, и я инстинктивно отступила назад, упираясь поясницей в металлический бортик балкона. От этого человека буквально волнами исходила обжигающая опасность, которая гармонично соединялась с ледяным спокойствием. На инстинктивном уровне я ощущала, что от таких людей, как Лерой нужно держаться на максимальном расстоянии. Но сейчас, будто по иронии судьбы, между нами расстояние всего лишь на вытянутой руке.

Сигарета тлела в моих пальцах, а пепел сдувал легкий порыв ветра. Я поежилась, то ли от ночного холода, то ли от присутствия Грейсона. Еще некоторое время он стоял молча, глядя на меня с высоты своего исполинского роста. Я была всего лишь букашкой, которую Лерой мог с легкостью раздавить и, не заметив этого, пойти дальше. Теперь-то копания Калэба не казалась мне такой уж и плохой. Машинки там всякие и куколки были для меня манной небесной.

Грейсон забрал у меня сигарету и поднес к своим губам. По-прежнему сканируя меня своим тяжелым взглядом, он сделал затяжку и медленно выпустил дым в сторону. Я сглотнула несуществующую слюну, не зная, что мне делать дальше. Что сейчас происходит в башке у Лероя? Почему он изводит меня своим взглядом? Ему же было совершенно все равно на то, что его недоразвитый братец купил меня. С чего это вдруг Грейсон решил обратить свое внимание на меня?

— Еще раз закуришь, руки оторву, — тихо и предельно спокойно произнес Лерой, будто бы он и не угрожал мне, зато в глазах ясно прослеживалось предупреждение.

— Мое здоровье, что хочу, то и делаю, — тихо проговорила я, но мой дерзкий ответ не ускользнул от внимания Грейсона.

Он вплотную подошел ко мне, уперев руки по обе стороны от меня. Я попала в ловушку и единственный выход из нее — выпасть из балкона. Но даже это у меня не получилось бы, поскольку я никак не могла развернуться, Лерой буквально вжимал мое тело в металлический бортик. Поясница стала дико ныть.

Грейсон сделал еще одну затяжку, а я была мысленно благодарна тому, что в заначке есть еще одна сигарета. Я не пыхтела как паровоз, у нас в борделе девушки могли за один день выкурить и половину пачки, но все же иногда свои нервы хочется успокоить.

Ухватив меня стальной хваткой за волосы на затылке, Лерой резко впился в мои губы своими губами, выпустив мне в рот сигаретный дым. Я хотела откашляться, но Грейсон буквально присосался ко мне, исследуя своим языком мой рот. Дым попал мне в легкие, обжег горло и на глазах выступили слезы. Лерой отпустил меня, и судорожно втянув воздух, я согнулась пополам и откашлялась, чувствуя, как больно дерет в груди.

— Увижу, что куришь, руки оторву, — вновь проговорил Грейсон, выбрасывая сигарету.

Я ничего не ответила, так как и не могла этого сделать — кашель все еще не отпускал меня. Лерой покинул балкон, а я с ужасом и отвращением осознала, что только что случился мой первый в жизни поцелуй. Меня чуть не вывернуло от этой простой истины.

Никогда в жизни я так хорошо не спала как этой ночью. Хотя я была уверена, что даже глаз не сомкну в этом доме, который был буквально пропитан холодом, унынием и тошнотворным порядком. Но стоило мне вернуться в свою комнату и удобней улечься в кровати, как тут же заснула. Мне ничего не снилось и это даже к лучшему.