Дальше я слышала смутно, потому что начала проваливаться в сон. Передо мной мелькали тени, эхом звучали голоса, потом меня вертели, сажали и только укол в пятую точку ощутила сполна, и кажется, послала доброго доктора туда, откуда мы с мажором недавно вернулись. В лес.
Сергей Викторович настоятельно рекомендовал обратиться в больницу, сделать снимок лёгких, но Яр знал, что Меньшикова, если бы могла, отказалась неприменно. Эта упрямица ни за что не поедет в больницу. Не станет рисковать предстоящими отборочными играми.
Рассчитавшись с врачом, взял ключи от машины, барсетку с документами и заглянул в комнату, где рядом со спящей «красавицей» сидел Соколовский.
— Дай ключи от домофона.
— Зачем? — не понял тот, нахмурившись.
— Сгоняю в круглосуточную аптеку и магаз за клюквой. Сделаем футболистке морс.
— Я думаю, это лишнее…
— А ты не думай, — беззлобно осадил Яр. — Если до утра на ноги Меньшикову не поставим, она нас обоих в рулон скатает и морс уже из нас выжмет. Серьёзно не понимаешь, сколько для неё футбол значит?
Соколовский вздохнул и поднялся. Взял с этажерки ключи и протянул со словами:
— Когда всё это уже закончится? Когда вернёшь мне девушку?
— Соскучился? — усмехнулся, не скрывая сарказма. — Не дрейфь. В субботу благотворительный вечер, если после него отец не угомонится, дальше буду действовать сам.
— Ладно… — нехотя согласился парень и проводил до двери, хотя Яр и так знал где она находится…
Глава 21
Проснулась оттого, что голова разрывается на осколки и подозрительно звенит. Только через минуту непонятной возни, пока я пыталась осознать, что со мной: умерла или по мне топтались слоны, я всё же заметила орущий телефон.
Кое-как приняла вызов и нажала кнопку громкой связи.
— Да… — голос отвратительно хрипел, заставляя меня морщиться. В бронхи, словно тону воды налили. Всё булькало и свистело.
— Рит, я не стал тебя будить на пары и попросил старосту прикрыть, но скоро у тебя тренировка… — мне показалось Дима чем-то недоволен, но сейчас я не в силах анализировать его эмоциональное состояние.
— Да… — повторила снова и потёрла опухшие веки. — А где… где Ольшанский?
— Тебя только это волнует? — спросил раздражённо.
— Нет… — отозвалась сипло и попыталась сесть. — Меня волнует, как я доберусь. А у него тачка, — хотя на самом деле, мне просто хотелось знать, где этот оболтус. Почему-то это казалось важным. Я ведь помню… смутно, но помню, как он нёс меня домой, как суетился. Уверена, мажор полночи проторчал тут и отдал врачу круглую сумму за его услуги.
— Я могу вызвать тебе такси, — примирительно произнёс Дима и, прочистив горло, добавил: — Лекарство на прикроватной тумбе, выпей обязательно.
— Ага, не нужно такси… спасибо, — вымученно поблагодарила и сбросила вызов. Схватилась за голову, но боль не стихла и взгляд расплывался.
Сколько сейчас вообще времени? Взглянула на телефон и шумно застонала.
— Чёрт… всего час… — остался один грёбанный час, а я даже встать не могу.
На глаза непроизвольно выступили слёзы. Дурной знак. И температура похоже снова поднимается. Ольшанский блин… убью!.. хотя, я же сама в воду прыгнула, он меня не заставлял. Но всё равно гад.
Стоило о нём подумать, как в дверь позвонили. Сначала позвонили, а потом в замке щёлкнул ключ. Дима что ли вернулся? Так быстро?
Не успела спустить свою больную тушку с кровати, как в комнату вошёл… мажор.
— Ты… как тут? — недоумённо вскинула бровь, пытаясь подняться. — Откуда ключи?
— Одолжил у твоего парня, — ухмыльнулся гад, подбрасывая связку в воздух. — И не смей дерзить мне. Я пришёл тебя спасти, впрочем, как и всегда.
— Как мило, — притворно скривилась, а у самой сердце подскочило и ухнуло в желудок. Плохо… очень плохо. Похоже я серьёзно простудилась, и ещё где-то треснулась головой.
Дала себе мысленного «леща» и встала. Ольшанский оказался рядом.
— Воу-воу… полегче, барышня, — усмехнулся, усаживая меня обратно. — Не так быстро. Сначала выпей лекарство, потом я всажу тебе укол и только потом отведу в ванну.
— Ты всадишь укол? — спросила недоверчиво. — Если решил меня добить, то мог бы выбрать более безболезненный способ.
Ольшанский поставил на тумбу пакет и стал раздеваться.
— Ой, Меньшикова, лучше захлопнись. Я ни с одной девкой так не нянчился, как с тобой.
— Спасибо… — пробормотала, опуская голову и скривилась от боли.
— В постели отблагодаришь, — язвительно отозвалась эта сволочь и протянула мне бутылку воды и горсть таблеток. — Глотай и подставляй зад, будет делать из тебя футболистку.
Обречённо выпила лекарство и произнесла, закручивая пробку:
— Знаешь, я, пожалуй, воздержусь. Ни за что не доверюсь тебе.
Ольшанский хмыкнул, обрабатывая руки антисептиком.
— Это ты зря. Я первоклассно ставлю уколы. Можешь, спросить у моей мамы, когда она лечилась от наркозависимости…
— Так, стоп, — выставила ладонь и вскинула голову. Ольшанский набирал лекарство в двух кубовый шприц с тонкой иглой. — Ты сейчас серьёзно?
Ольшанский постучал пальцем, сгоняя пузырьки воздуха и выпустил тонкую короткую струю лекарства.
— Я никому об этом не говорил, учти. Поворачивайся.
Заторможено перевернулась, задрала футболку, даже не помню, как одевалась, и спустила немного трусы, оголяя только одну половину попы.
— Давай быстрее, — поверить не могу, что доверилась этому мажора.
— Не торопи меня, детка, руки и так трясутся, — я дёрнулась, но этот гад рассмеялся и всадил мне в зад иглу, ловким шлепком, так что я ничего не успела понял. — Булки расслабь, — велел строго, и я подчинилась.
Лекарство неприятно щипало, но в целом терпимо.
— А теперь в душ, я подготовлю твои шмотки и спортивную сумку.
Перевернулась, быстро натягивая трусы обратно, но Ольшанский даже не смотрел, он был занят тем, что убирал использованный шприц и ампулу.
Никогда не видела его таким. Не знала его с этой стороны…
— И чего смотришь? — усмехнулся иронично, поймав мой взгляд. — Думаешь, какой я классный?
— Размечтался, — буркнула недовольно и поднялась.
Меня слегка повело в сторону, но мажор придержал, схватив за руку, помогая поймать равновесие.
— Сейчас станет легче, — заверил он, не выпуская меня и помог добраться до двери ванной комнаты. — Если что, кричи. Поняла?
— Я не буду запирать дверь, — вымолвила тихо и скользнула внутрь, ощущая, как непривычно сильно стучит сердце. Наверное, из-за лекарства.
После прохладного душа реально легче стало. Начистила зубы, надела бельё, обмоталась длинным полотенцем и вышла.
Ольшанский раскладывал на кровати мою футбольную форму.
— Надевай сразу, — бросил, не поворачиваясь.
Метнулся в прихожую мимо меня и вернулся с коробкой в руках.
— Давай, — велел и демонстративно отвернулся.
— Э-э… — протянула непонимающе. — Мне обязательно надевать форму сейчас? Холодно же будет…
— В раздевалке не будет меня, никто тебе не поможет, у нас и так мало времени осталось, а в машине тепло, так что пошевеливайся.
Вздохнула и стала одеваться. Гетры, шорты, футболка…
— Готова?
— Почти. Где мои бутсы?
Ольшанский повернулся и внезапно опустился передо мной на одно колено.
— Давай ласту, Золушка, — усмехнулся бесцеремонно, доставая из коробки новенькие мега классные бутсы. Чёрно-красные… о каких давно мечтала.
— Это что? — спросила сипло и упала на кровать.
— Не видишь? — усмехнулся мажор, расшнуровывая бутсы. — Считай, мой подарок тебе на День рождения.
— Он летом, — ответила растерянно.
— Не имеет значения, — отмахнулся он, взял мою ногу за щиколотку и приподнял.
Ещё ни одни парень не надевал мне бутсы…
Глава 22
Сегодня последняя тренировка перед началом отборочных. Первая игра со сборной Политехнического Университета состоится уже в этот четверг. Смогу я поправиться за тря дня или меня заменит Немцова? Вот будет обидно.