— Жду не дождусь мести, — оскалился Ольшанский в ответ и удалился.
— Повезло тебе, — с завистью вздохнула Оля.
— Ты не знаешь о чём говоришь, — буркнула в ответ и кивнула Ане, мол, не пора ли нам на поле?..
Во втором тайме игра была более ожесточённой, но всё же команде политеха не хватало техники и выносливости.
Мы хорошо разыгрывали подачи, а я и ещё одна нападающая лупили по воротам от всей души. «Девятка» вышла особенно эффектной…
— Я горжусь вами, — собрав нас в раздевалке, похвалила тренер. — Но расслабляться рано. Следующий матч через две недели, противники уже будут более сильными. Выиграть «в сухую» вряд ли получится, но главное — победить хотя бы с отрывом в один мяч.
— Да, Светлана Юрьевна, — в разнобой отозвались девчонки.
— Не болеем и не пьём, — многозначительно добавила тренер и оставила нас переодеваться…
После игры мне хотелось только одного — доползти до ванной, а потом упасть в кровать. Это логично. Нормальное желание уставшего человека. Но Ольшанский думал иначе. Точнее, не только он.
Они поймали меня на парковке комплекса. Они — это мэр, его избалованный сын и охрана.
— Маргарита Юрьевна, — телохранитель мэра любезно распахнул для меня заднюю дверь седана. Делать нечего.
Забралась в салон и едва не выругалась, увидев мажора.
— Я заметил, что ты хромала, когда покидала поле, — флегматично произнёс он, балуясь с кнопкой стеклоподъёмника.
— Мы решили показать тебя врачу, — отозвался мэр с переднего сиденья. — Футболистам нельзя допускать травмы. А ты хороший футболист.
— Футболистка, — деликатно поправил мажор. — К тому же, твоя простуда, дорогая моя, может обостриться. Так что не спорь, а расслабься и получай удовольствие.
Что-то в нём изменилось. Ольшанский стал более задумчивым, более холоден и отчуждён. Раньше присутствовало столько озорства в голосе… Чувствовалась беспечность и безалаберность, а сейчас, будто его что-то беспокоило.
Но лезть с расспросами не стала. Мы не в тех доверительных отношениях, чтобы делиться личным. В лучшем случае, Ольшанский меня просто пошлёт. Знаю я его…
Осмотр врача показал, что у меня небольшой ушиб колена и остаточная простуда. Ссадину на подбородке мне обработали.
— Владимир Олегович, — заканчивая обработку, произнёс врач. — Не знал, что ваша невестка футболистка.
Это насмешка или мне показалось?
— У вас, Сергей Викторович, предвзятое отношение к футболистам? — влез Ольшанский. Он стоял совсем рядом с кушеткой, на которой я сидела, демонстративно скрестив руки на груди.
— Яр, — миролюбиво произнёс мэр, положив руку на плечо сына. — Сергей Викторович не имел ничего плохого. Он просто приятно удивлён. Так ведь, Сергей Викторович? — красноречиво произнёс, давая понять, что никакой ответ, кроме утвердительного, не принимается.
Смешные они Ольшанские. Своё готовы защищать, словно цепные псы.
Осознание доходило медленно. Меня кинуло в холодный пот, даже дыхание замедлилось…
— Верно, Владимир Олегович, — неловко усмехнулся врач, выкидывая использованный ватный тампон. — У вас замечательная невестка.
Лицо мэра озарила ироничная, слегка самодовольная улыбка…
Глава 28
После посещения больницы меня отвезли домой, видимо посчитав, что мне нужен отдых. Это они хорошо придумали, потому что тело ломило от усталости, спать хотелось страшно.
— Удачи, футболистка. Увидимся в субботу, — простился мэр, протягивая мне приглашение.
— Спасибо, Владимир Олегович, — кивнула, забирая конверт. — Всего доброго.
— Я провожу, — вызвался Ольшанский, выходя из машины. Придержал для меня дверцу и вместе со мной направился к парадной.
— Не обязательно это делать, — буркнула едва различимым шёпотом, испытывая странную неловкость, которой раньше в присутствии мажора не наблюдалось.
— Я сам решу, что мне делать со своей девушкой, — иронично отозвался гад, мотнув головой. — Открывай давай.
Приложила «магнит» к панели и с силой дёрнула на себя дверь. Самоуверенность Ольшанского как всегда зашкаливает и жутко бесит. Как и бесит то, что рядом с ним я ощущаю себя иначе. Не как раньше.
Хочу быстрее сбежать, лишь бы оказаться в безопасности. В своём привычном мирке…
Как только металлическая тяжёлая дверь закрылась за нами, Ольшанский толкнул меня, разворачивая, и прижал к холодной стене, преграждая путь, выставив руку и уперев её рядом с моей головой.
— Ты спятил?! — моргнула от изумления. — Пусти, — произнесла тише и попыталась нырнуть под рукой, но меня прижали обратно.
Казалось карие глаза Ольшанского стремительно потемнели. Стали опасными. Хищными. А моё собственное сердце выпрыгивало из груди, отбивая барабанную дробь.
— Хочу кое-что понять… — растягивая слова, произнёс он, склоняясь к моему лицу и заставляя меня всё сильнее вжиматься в стену.
— Что? — пискнула, словно испуганная школьница.
— Какого это… целоваться, — произнёс гад философски.
— Поцелуй себя в зад! — вскипела моментально. — Опять твои больные эксперименты! — оттолкнула его и попыталась пройти, но Ольшанский оказался быстрее. Поднялся по ступеням и преградил дорогу.
— Отойди. Меня Дима ждёт, — попросила терпеливо, хотя всю потряхивало от негодования.
Очень опасно вестись на уловки Ольшанского. Он способен обворожить кого угодно, хоть саму королеву, потому что ему было скучно. Или он хотел выяснить, какого цвета трусы она носит. Это так по-Ольшански.
— А я думал вы поссорились, — хмыкнул самодовольно, скрещивая руки на груди.
— С чего ты взял? — прищурилась в ответ.
Ольшанский склонил голову набок, скользя по мне неторопливым взглядом.
— Притворяешься, что ничего не случилось?
— Отвали, — попыталась пройти, но он снова выставил руку.
— А я видел его вчера в клубе с какой-то девчонкой. Ничего такая, ножки классные и одевается со вкусом. В отличие от некоторых, — губы растянулись в насмешливой улыбке.
— Так и не связывался бы с некоторыми, — ответила язвительно.
— Бесишь, — глаза Ольшанского угрожающе сверкнули.
— Взаимно, — фальшиво улыбнулась в ответ и отпихнула его руку.
Правда успела сделать всего один шаг. Меня грубо дёрнули за запястье, разворачивая. Уткнулась лбом в накаченную грудь мажора и раздражённо вскинула голову.
— Только попробуй меня поцеловать. На вечер пойдёшь в гипсе, понял?
Ольшанский усмехнулся, не спеша меня выпускать.
— Меньшикова… странная ты. Знаешь же, что никого в губы не целую, а для тебя исключение сделал.
— Исключение? — выдохнула ошеломлённо и всё же ударила засранца по ноге. — Одолжение он сделал! Я тебя об этом одолжении просила?! Прекрати ставить на людях свои тупые эксперименты, всех друзей растеряешь! — выкрикнула и, подхватив с пола упавшую спортивную сумку, помчалась к лифту.
Преследовать мажор не стал.
Дома приняла душ и переоделась. Когда вышла из ванной, в голове стало проясняться. Если Ольшанский узнал о том, что мы разошлись с Димой, то и нет смысла ему продолжать здесь жить. Я-то не хотела, чтобы мажор просто узнал раньше времени, чтобы не подумал, что стал причиной. Слишком жирно будет для его самомнения. Хотела сначала закончить наши фальшивые с ним отношения, а там уже плевать узнает о нас с Димой или нет.
Взяла телефон и набрала парню сообщение:
Я: «Ольшанский видел тебя с девчонкой, так что можешь съезжать…»
В ответ ничего не пришло. Стыдно, наверное…
Несмотря на усталость, весь вечер я готовилась к экзаменам, а ближе к ночи явился Дима. За вещами. За тем, как он собирается я наблюдала флегматично, точнее продолжила заниматься своим делом. По сути, он оплатил весь месяц и не потребовал мою половину. Будем считать это компенсацией за мои труды.
— Ну… я пошёл? — неловко переминаясь в дверях, произнёс парень.
— Удачи, — улыбнулась дружески.
У меня не было причин затаивать на Диму обиду. Он по-своему был внимателен ко мне, пусть и не так проявлял заботу, как Ольшанский, но в беде не бросал. Заваривал чай, когда болела, ходил в аптеку, убирался раз в неделю, пусть редко мыл за собой посуду и почти не готовил, но и не обижал.