Анна Невская - Моя Ева

Как сейчас помню подавленное состояние Евы в тот вечер. Нутром чувствовал ее боль, но не смог понять, в чем дело. Она спросила голосом, звенящим от непролитых слез, почему некоторые от нее отказываются, а другие прогоняют. Теперь знал, что тогда она имела в виду свою мать, которая ее оставила, и меня, избавившегося от нее сразу после ночи, на протяжении которой девушка так самозабвенно себя дарила.

– Чего ты хочешь, Игорь?

Я ехал сюда с неконтролируемой жаждой мести и животным желанием разорвать эту лицемерную парочку на куски, потому что посмели осознано причинить боль и страдания беззащитному и ни в чем неповинному ребенку. И сейчас, глядя на них, понимал, что они действительно не осознавали степень жестокости и равнодушия, с которыми отнеслись к судьбе Евы. Иван всегда боготворил Инессу, постоянно пел ей дифирамбы, и в нашем кругу все уже давно привыкли к щенячьей преданности, которую он даже не пытался скрыть. Но насколько эгоистичным нужно быть, чтобы заставить любимую женщину отказаться от собственного прошлого в виде маленького ребенка, тем самым ни с кем не делить ее внимание и любовь, и насколько инфантильной нужно быть, чтобы без зазрения совести следовать эгоистичным желаниям такого мужчины.

– Чего я хочу? Задал бы ты мне этот вопрос, Иван, несколько часов назад, я бы не ответил, а действиями показал, что с вами сделаю. Я бы уничтожил вашу репутацию, над которой вы так трясётесь, я бы сделал все возможное, чтобы от вас отвернулись друзья. Да, я знаю ваши самые больные точки, и нажал бы на них без малейшего сомнения. Предоставил бы на всеобщее обозрение вашу истинную суть. Но я этого не сделаю, не потому, что благородный, а потому что в первую очередь от этого будут страдать Милана и Ева, а они не должны быть в ответе за своих уродов-родителей. Упивайтесь вашей безупречной репутацией, пока можете, потому что скоро от нее не останется и следа, вы сами себя зароете, karma is the bitch, ребята.

Не могу больше здесь находиться.

– Вы расскажете правду Милане. Я надеюсь на ваше благоразумие. Сделайте так, чтобы она захотела общаться с Евой. Она знает о существовании сестры и, уверен, хотела бы с ней познакомиться поближе, потому что следит за Миланой в соцсети.

Эта информация также была в докладе. Я создал фейковую страничку в Инстаграм, зашел на профиль Евы – ровно две фотографии, на которых изображены закат с крыши какого-то высокого здания и тонкий, почти прозрачный, осенний кленовый лист, и сквозь него пробиваются солнечные лучи. Потом нашел профиль Миланы и просмотрел ее фото глазами Евы. Каково же ей было смотреть на красивую жизнь сестры, у которой есть все и которая никогда и ни в чем не нуждалась. Несколько фото с Инессой, где они обнимаются и счастливо улыбаются… И за всем этим следила Ева.

– Зачем тебе все это, Игорь? Кто она тебе?

Зачем? Да потому что я готов глотку перегрызть любому, кто ее обидит, любому, из-за кого она прольет хоть одну слезинку. Больше никто и никогда не причинит ей боль. Я просто не позволю этому случиться.

К сожалению, я ошибался. Мы, люди, не всесильны и не всегда можем все контролировать.

Ровно через час после того, как я покинул особняк Стругановых, раздался неожиданный звонок от Миши, который без какого-либо вступления оповестил о том, что моя дочь и ее близкая подруга находятся в опасности.

– Ты сошла с ума. Маш, ну что за шпионские игры ты устроила?

Подруга водрузила на нос огромные солнцезащитные очки и украдкой выглянула из-за угла многоэтажного здания.

А ведь день прошел как обычно и никаких шпионских страстей не предвещал.

Маша предложила сходить после работы в ГУМ пошопиться. Причин для отказа я не видела. Немного развеяться мне бы не помешало, а то дома как обычно никого, скукота, одиночество – бабушка почти не появляется и ночует крайне редко. Совсем от рук отбилась. Мне б пример с нее брать. Ага. Я б тоже ночевала вне дома, так меня ж не зовут. То есть не зовет. Он. Игорь.

Вернулся из своего Мюнхена, устроил в кафе сцену ревности, назвал своей, ар-р-р и исчез. И я вот, как дура, в прострации уже второй день хожу с идиотской улыбкой на губах. Жду дальнейших действий со стороны Добровольского. Не, ну а что? Несмотря на то, что у меня небогатый опыт общения с противоположным полом, это еще не значит, что я глупая и не могу распознать сильные изменения в поведении Игоря. Сам факт того, что он не покинул мою комнату сразу после секса, а остался, бережно обнимая во сне, говорил уже о многом. Только его «Что за Паша?!» грозным голосом чего стоит. М-м-м.

– Чисто. Идем.

Подруга берет меня за руку и тянет к припаркованному такси.

– Это что, игра? Мы участвуем в какой-то игре?

– Пф. Это жизнь, Ева.

– Может объяснишь толком, что происходит?

– Садись в такси. По дороге все объясню. Ну же, Ева, шевелись.

Маша называет адрес водителю, и машина плавно трогается. Она вертит головой и всматривается в автомобили, которые за нами следуют.

– Ну что, я надеюсь, хвоста за нами нет? – шучу.

– Вроде нет, – отвечает на полном серьезе новоиспеченная Мата Хари.

Что-то мне стало не по себе от ее тона. Если еще минут десять назад данная ситуация казалась комичной, то сейчас, глядя на Машу и ее сосредоточенное, немного бледное лицо, улыбаться и, тем более, шутить как-то расхотелось.

Мы совсем немного времени провели в ГУМе, Маша выглядела несколько рассеянной, я б сказала даже, пассивной и с неохотой разглядывала наряды в витринах. А потом выбрала на быструю руку в одном из магазинов два платья, оплатила их и потянула меня в примерочную.

– Переоденься, – сказала она, протянув красный комочек материи.

– Это мне? Я не ношу красный, Маш, ты же знаешь. И, пожалуй, я сегодня откажусь от шопинга.

– Ева, прошу тебя, просто надень это платье. Я потом все тебе объясню. Пожалуйста.

В ее голосе было столько отчаяния, граничащего с какой-то безысходностью, что я, не задавая больше никаких вопросов, взяла из ее рук платье и зашла в кабинку. Затем Маша впихнула мне солнцезащитные очки, попросила их надеть, дала указание покинуть здание и ждать ее возле кафе за углом. Она появилась через десять минут. На ней тоже было другое платье. С глубоким декольте, невероятно короткое. Непривычный образ для Маши. Даже не сразу ее узнала.

И вот мы уже мчимся в неизвестном мне направлении. Чувствую напряжение, которое сковывает Машу, но не пытаюсь вновь задавать вопросы. Предпочитаю, чтобы она сама пояснила ситуацию.

– Кажется, получилось, – сказала подруга спустя несколько минут. – Мне удалось обмануть охрану.

– Какую охрану?

– Мою. Личную.

– А разве она у тебя есть? Ты же всегда была против охраны.

– Именно поэтому папа велел ей быть невидимой. Он думал, что я не знаю о них, но, как видишь, все тайное всегда становится явным, – хмыкнула Маша.

– Плохие из них невидимки, раз ты их так легко вычислила.

– В том-то и дело, что я о них никогда бы не узнала, если бы однажды не услышала папин разговор по телефону с кем-то из моих охранников. Я даже пробовала их вычислить, но так и не смогла. Или они всегда меняются, или очень хорошо шифруются.

– А почему мы от них прячемся? Куда мы вообще направляемся?

Эта ситуация мне очень не нравилась. Ну вот ни капельки. И за окном уже почти темно, а мы все едем и едем.

– Я хочу встретиться с Русланом.

Мда.

– И для этого надо было устраивать цирк с переодеванием? И в чем проблема, если охрана об этом узнает? Ну доложат твоему отцу о вашей встрече, разве это преступление?

Маша тяжело вздохнула и, глядя в сумерки за окном, тихо сказала:

– У меня вчера состоялся разговор с папой. Ты была не права, когда сказала, что он был бы не против моих отношений с Русланом. Он прямым текстом сказал держаться от него подальше.

Столько боли было в ее голосе. И страдания. Бедная моя девочка.

Я потянулась к ней и крепко обняла. Маша всхлипнула и уткнулась в моё плечо. Такая маленькая и хрупкая.

– Поэтому я и решила скрыться от охраны. Боюсь, папе бы сразу доложили о нашей встрече, и ему это очень не понравится.

Не знаю, что сказать и как комментировать запрет Добровольского на встречи Маши и Руслана, но, думаю, ему виднее и делает он это неспроста.