— В кардиологию семидесятой горбольницы. Рядом с домом.
— Подскажи фамилию имя отчество?
Я туплю. Переспрашиваю: чьи?
— Астраханцева Ольга Витальевна, — подает голос брат Саша, возникший за моим правым плечом, — Тай, я с вами в Москву. Всё. Маме номер больницы отправил, сейчас поедет навещать твою маму. Тай, она передаст передачу, в бокс заходить не будет, мама прекрасно отдает себе отчет, что Ольге Витальевне нельзя волноваться.
— И муж мой навестит, заодно с лечащим врачом пообщается. — ободряюще улыбнувшись, сообщает Татьяна Игнатова.
— Мой к вечеру подъедет. — вставляет Мила.
Людочка стукнула кулачком по столешнице.
— Мой тогда завтра, чтоб сегодня человека не утомили. И… Знаете что? Я тоже лечу в Москву. Диснейленд ребенку показала, — кивнув головой, прикоснулась к округлившемуся животу и продолжила, — Лазурку навестила: программа минимум выполнена. Ольгу Витальевну, проведаю вместе с Андреем. Что-то мне подсказывает, что так будет правильно!
Внимательно слушавшая Люду, Марина Лемоан, вдруг замирает на мгновение. Отмерев, бросает на меня загадочный взгляд и говорит:
— Я своих в круиз отправила, они к сожалению не смогут. Но! Папа моей подруги и по совместительству, Жениной родственницы — Киры, находится в Москве, впервые за много лет, приехал из Штатов на Родину. Очень импозантный мужчина. Одинокий к тому же. Он просто обязан посетить семидесятую больницу! Сердцем чувствую — это необходимо. Ему. И маме Таисии. Сейчас свяжусь с Кирой, все организую!
— Клевая мысль! Кирин папа, он очень даже. Офигительно выглядит. — подхватила Евгения Игнатова.
— Одобряю. На фото видела — мужик приятный. Только одет безалаберно: футболка растянутая, джинсы рваные. Как будто не владелец серьезного бизнеса, а не пойми кто. Хотя, последнее время за многими такая тенденция наблюдается. Взять хотя бы Филю, или Артема. — Людочка выбралась из-за столика, измерила взглядом, подпирающего плечом колонну Родиона, — вот еще один экземпляр, в таких штанах только от долгов бегать, — кивнула на Родькины шорты.
- Люд, Кирин отец, бизнес дочери давно передал, у него и осталось — то — миллионов сто, от силы. — дободушно поясняет Марина.
— Действительно. Сушие гороши остались, не на что костюм приличный купить. — саркастически хмыкает Люда.
Да уж, они так до скончания веков могут полемизировать.
Я поискала глазами Марго — не нашла. Наверное она где-то в доме, там с ней и попрощаюсь.
— Еще раз спасибо вам всем! За все! За участие и поддержку. За заботу о моей маме, только…я очень прошу: не нужно никого напрягать и не стоит ничего такого организовывать. Боюсь, мама этого не одобрит. — выдыхаю, потянув Макса за руку.
Возможно. если б не отсутствие времени и ватный туман в голове, я бы высказалась убедительнее. Ладно. Люди все взрослые и разумные, надеюсь меня услышали и поняли.
Больше нас никто не задерживал, разве что папа и сын Свиридовы, догнавшие перед самым входом в дом, буквально на секунду задержали.
— Удачи ребята, до связи Максим. Возникнет необходимость во вмешательстве СМИ — обращайся. — сказал Герман.
— У меня в сентябре День рождения, вы придете? — спросил подозрительно хлюпнувший носом Антоха.
— Непременно придем! Я надеюсь… Нет, я уверен — все будет хорошо, и мы до твоего Дня рождения увидимся! И еще обязательно отдохнем вместе — это не последние каникулы в нашей жизни. — заверил мальчика Макс, открывая передо мной дверь.
Макс уверен. Значит так и будет. Правда. Я ему верю…..
21
Воздух становился все прозрачнее, тени на дороге — длиннее. Я приоткрыла окошко, в салон хлынул еще не успевший остыть воздух с уже привычными запахами хвои, бензина и морской соли. Сидящий за рулем Мерседеса Родион, пристраивает автомобиль в хвост небольшой очереди на повороте в аэропорт. За полтора часа от Сен — Тропе добрались, учитывая, что пришлось потолкаться в пробке на въезде в Канны.
Бросаю прощальный взгляд на море: сейчас, при полном штиле, оно напоминает огромный стальной лист сверкающий под предзакатным солнцем.
Вот и все. Закончились мои Французские каникулы. Мне настолько сильно хочется скорее оказаться рядом с мамой, что я нисколько не сожалею о том, что они закончились. В море я в конце концов разок искупалась, на яхте прокатилась, даже слегка загореть успела. Ну, а то, что свидание не состоялось, так это поправимо, Макс же — вот он, со мной, придумаем что нибудь, я не постесняюсь, сама приглашу куда-нибудь Как только разберусь со здоровьем мамы.
На борт поднялись вчетвером: я, Макс, Александр и Люда. Родион отправился назад — в Сен — Тропе. Вместе с Марго в Москву вернется, она кстати, порывалась лететь сегодня с нами, но Макс сумел убедить остаться с гостями еще на несколько дней. Какие привел доводы, не знаю, я в это время собирала вещи.
— Хлипкий на вид агрегат, нас в воздухе ветром не сдует? — Людочка плюхнулась на диван и несколько раз спружинила, видимо проверяя мебель на прочность. Кажется осталась довольна.
— Не сдует, — заверил Саша, пробираясь к иллюминатору.
— Тай, как поступим с ужином? Я предлагаю перекусить где нибудь через час, — Макс бросил на кресло Макбук, заручившись нашим согласием, пошел к кабине, отдавать отдавать распоряжения.
Людочка перебралась с дивана к нам, уселась на кресло соседнее с Сашиным. Зевнула прикрыв ладонью рот, толкнула Сашку локтем и с укоризной в голосе заявила:
— Опять я всю дорогу до Ниццы проспала, в прошлом году точно такая же фигня случилась. Надо было не давать мне спать, я б вам что нибудь познавательное рассказала!
Мы с Александром переглянулись. Не давать спать…. Да мы даже музыку выключили, поскольку Люда требовала полной тишины. Полтора часа молчали, как партизаны в засаде, чтоб сон Людочкин не потревожить. У Родьки телефон пискнул, так Людмила пригрозила, Родьку высадить из машины, вместе с телефоном и рулем.
— Ладно. Во время полета восполню пробел, — поговорим о перспективах развития сельского хозяйства. Обсудим качество конского навоза. Для общего развития.
Не очень поняла: для развития навоз, или обсуждение? Уточнять не стала, сочла за благо тему перевести.
— Люд, Маша с Геной, Верочку усыновили?
Люда нахмурила лоб, откинулась на спинку кресла.
— Да. Усыновили. Видели бы вы, Верочку, когда Маша ее забрала: худенькая, испуганная, волосенки спутанные, одежда грязная. Биологическая мамаша Верочки — сволочь, измывалась над ребенком, всю злобу на ней вымещала. В шкафу закрывала, держала впроголодь — тварь! Как только таких мамаш Земля носит! Машка и Генка — молодцы. Малышку любят не меньше, чем Мишаню. А Мишаня, за сестренку горой. Гармоничная семья получилась.
Людочка замолчала.
А я, потрясенно таращилась в пространство.
Маленькую девочку с доверчивыми глазками — антрацитами, закрывали в шкафу? Ей же там страшно наверное было. Да еще и держали впроголодь…. Права Люда, кроме как сволочь, мамашу биологическую не назовешь.
— Тай. К слову о биологических родителях. Я написал отцу, спросил, что он хотел от твоей мамы, отправляя к ней юриста? Хочешь прочитать ответ отца? — Саша приподнявшись протягивает мне свой айфон.
Я зачем-то беру трубку в руки, и не взглянув на экран, возвращаю назад, Саше. Не могу я читать чужую переписку. Даже с разрешения не могу, честное слово.
— Саш, извини, у меня табу на прочтение, не мне адресованных личных текстов.
— Понял. Тогда в двух словах: отец опасается, что теперь, когда все раскрылось, Ольга Витальевна подаст на алименты. По срокам исковой давности, она имеет право потребовать выплаты за два года, до наступления твоего совершеннолетия. Двадцать пять процентов от официально заявленного дохода.
Тряхнуло меня. Достал придурковатый Сашин папаша!
— Да пошел он. Опасается. Тьфу! Двадцать лет не подавала, и вдруг — побежит подавать. Пусть он свои доходы, скрутит в трубочку и засунет себе….
Людочка возмущенно на меня зыркнув, заелозила в кресле. И выпалила:
— Ты давай, доходами не разбрасывайся! И вообще: требовать или нет алименты, не тебе решать, а твоей маме! Мало ли, что двадцать лет не требовала! Настроения не было требовать! И хорошего адвоката. Адвокат теперь есть — мой Андрюша. Он ей растолкует, что расписка когда-то ушлым папашкой на подпись подсунутая — полная чушь. И настроение появится. Я над этим поработаю.