Стеффи Ли - Моя лучшая роль

Почему мне хочется встать и уйти. Почему мне так обидно, что подруга предлагает своему брату, в которого я влюблена с четырнадцати лет, вылепить из меня какую-то соблазнительницу? Но еще более обидно — он не верит в эту возможность. Неужели во мне нет ничего сексуального?

— Не уверен, что Хлое это нужно. — более серьезно отвечает он, и я не узнаю себя.

— Раз в меня никто не верит, давайте, пожалуйста, закончим.

— Я верю, — говорит без тени шутки. — Через месяц этот парень будет твоим, не сомневайся. Но ты должна полностью меня слушаться. И в стенах этого дома ты влюблена в меня и соблазнять ты должна исключительно меня.

Мое сознание еле себя контролирует. Не понимаю, как выдерживаю этот взгляд и улыбку. Почему хочется сказать — уже влюблена… И это плохая, плохая идея. Его слова гипнотизируют. Его «исключительно меня» заводит в тело электрический заряд, от которого начинает томиться низ живота. Никогда не думала, что мои мысли и тело настолько испорчены, но картина того, как его губы…

— Да, Хлоя должна изображать влюбленность, а ты полное отсутствие к ней интереса и холодность. — Отрезвляет меня Лизи со сталью в голосе. — Иначе, как мы поймем, продвинулась ли в итоге наша Мисс Шикарные ноги в искусстве роковой обольстительницы? Посмотрим и оценим твои способности наставника, братик. — усмехается она. — И никакого физического контакта.

— Не выйдет. — мои щеки вспыхивают от того, как просто он это произносит. — Дотрагиваться до нее мне придется, Элизабет. Не смотри так. Идея ведь твоя. А касания мои будут только поверхностными, — встает и, наклонившись ко мне, поправляет прядь моих волос.

Кажется, я могу побороться в цвете с помидорами черри, которые лежат на столе.

Райан

Хрень.

Зачем лепить из Хлои какую-то соблазнительницу? Этих дешевых и пластмассовых барышень, расхаживающих по Беверли-Хилз, и так слишком много. Эрик тащит меня в клубы как раз ради таких вот девиц, умеющих вилять задом и обыгрывать грамотным платьем своё декольте. С каждым разом меня от подобных кукол все больше воротит.

И русалочке это все не нужно. В этом я уверен. Ее природная нежность и грация в разы лучше. Во много раз. Эти розовые щеки и невинный взгляд.

Если какой-то убогий футболист не может этого заметить, пусть лучше дальше встречает своей тупой головой землю.

Бесит.

Больше Ларри Гарна бесит.

Два убогих.

Да почему женщинам нравятся убогие типы??!!!

«— Раз в меня никто не верит, давайте, пожалуйста, закончим.» — она так это произнесла, что мне хотелось немедленно ее обнять.

И, черт возьми, вспоминая ее лицо, мне до какой-то странной духоты хочется войти в нее, овладеть и раствориться в ней. Но я сделаю так, что этот недоумок футболист будет ползать в твоих ногах, Хлоя. Может у парня со зрением проблемы. Или он гей. Первый раз я так заинтересован, чтобы незнакомый мне парень оказался геем, предпочитающим исключительно мужские задницы.

Но…но… но…

Мы сделаем из тебя, дорогая русалочка, не простую доступную соблазнительницу. Мы создадим особенный, уникальный и единственный в своем роде эталон женственности. И пара идей у меня имеются.

Когда я лепил себя, то совершенствовался, учась у лучших. То же самое мы проделаем с тобой…

И если вдруг во время нашего тесного обучения твои мысли непрерывно будут смыкаться на мне, то здесь нет моей вины. И как только твои тело и разум будут тянуться ко мне, то прости, но я не смогу себя контролировать. И мои руки сожмутся на твоей попке…

Мелодия звонка растворяет видение и я понимаю, что мой член не доволен невозможностью сейчас же показать себя в действии.

— Да?

— Мальчик мой, — раздается в трубке голос Хелен. — Трахаешь кого — то?

— Нет, — усмехаюсь в ответ. — Только представлял, как именно буду.

— Тем лучше, — в ее голосе звучит небольшая тревожность. И я слишком долго знаю своего агента, чтобы просто проигнорировать. — Оставь свои фантазии. И постарайся не высовывать своего дружка лишний раз. Эта сучка решила сменить политику, и они готовят интервью для Style Star, где Томпсон будет изображать жертву твоих измен. Будет лучше, если на время ты станешь играть роль страдающего одиночки, охреневающего от ее лжи.

Блядь…

— Но Зоуи рассталась со мной без всяких скандалов…

— Никаких девушек, Райан! — отрезает Хелен. — Во всяком случае сейчас. Папарацци начнут охоту на тебя сразу, как только выйдет статья. А я видела ее отрывки — ты там далеко не романтический герой, а вполне себе кобель, трахающий всё на своем пути. Поэтому играем роль переживающего страдальца, чтобы эта сука на твоем фоне выглядела лживой сукой! — два раза слова сука в одном предложении — знак нешуточной злости моего агента.

— А что, если мне дать ответное интервью, опровергнув «всё на своем пути», и добавить, что формат выборки иногда присутствует.

— Райан, — смеется она в трубку, — За это я тебя и люблю, больше остальных своих истеричных деток. Ты никогда не теряешь позитивный настрой и внешне остаешься спокойным. Но, я все же скажу, не переживай. Мы справимся. Только давай перенесем нашу встречу и увидимся в эти выходные, идет?

— Хочешь, чтобы я заранее подписал контракт на следующий сезон? Пока не возникло никаких незапланированных случаев?

— И к тому же в тебе не только мордашка, но и смекалка, дорогой. Но, не только поэтому. Так что, в Сан Антуане на выходных? Приедешь ради меня?

— Ради тебя, хоть на край света.

— Ты же понимаешь, что я тебя записываю и в случае чего буду шантажировать? — смеется она.

— Уверен в этом.

Хлоя

Сегодняшняя репетиция дается мне с трудом. Изначально, театральный кружок просто одобрил мою пьесу и захотел ее поставить. Даже речи о моем участии в качестве режиссера не было, но, кажется, Лизи приложила к этому свою руку, о чем не стеснялись говорить злые языки, зато теперь я занимала пост второго режиссера-постановщика и, если мисс Ирма Дюкре вначале ко мне относилась скептически, то сейчас могла и сама, время от времени, спросить мое мнение относительно того или иного действия. В такие минуты я ловила на себе взгляд Лизи, отчетливо сигнализирующий «видишь, видишь?».

Когда же мы оказывались вдвоем, она довольно изрекала:

— Эта старая вампиресса поняла, какое ты сокровище, и уже не кривит свой перетянутый рот.

Вампирессой мисс Дюкре называли за ее вечно выбеленное лицо и любовь к раритетным платьям, в которых она появлялась в любое время, независимо от времени года. Как она в них ходит в жару, оставалось загадкой. Лизи серьезно предполагала, что «раз она вампир, то ее температура тела вполне это позволяет и нечему удивляться».

— Она же не плохая, просто…

— Просто все творческие люди с придурью, я помню, да. — улыбалась подруга.

— Хорошо, что ты смогла уговорить Джорджа. — повернулась ко мне Дюкре на середине репетиции. — Мне кажется, у него с Элизабет больше химии, чем было у Тернера.

— Да-а, — мямлю. На самом деле, это первая репетиция, которая не вводит меня в состояние транса, когда весь внешний мир перестает существовать и остаюсь только я и актеры на сцене. Мне всегда кажется, что сама я недостаточно хорошо могу играть, но вот чувствовать чужое перевоплощение получается на подсознательном уровне. Нет желания хвастаться или превозносить как-то себя, ведь пока ничего в жизни не добилась, но ловить любую малейшую фальшь или неверно понятую интонацию получается легко и продемонстрировать исполнителям, какие именно чувства и смысл необходимо вкладывать, для меня не составляет труда. Вначале я свои наблюдения мисс Дюкре преподносила дозированно и избирательно, боясь показаться наглой и самоуверенной. Но с каждым разом она стала все больше прислушиваться ко мне и именно я все чаще выходила на сцену передать, что и как. И где заламывать руки вовсе не обязательно.

Но сегодня все иначе. И я корю себя за это, будучи слабой побороть свои мысли и перестать прокручивать в голове разговоры за завтраком. Не сомневаюсь, все сказанное Лизи для моего блага. Но зачем приплетать Джорджа? Зачем говорить о моей неуверенности в себе, да к тому же просить самого Райана Лива давать мне уроки… На мой взгляд, довольно странные. Что за методика вселения уверенности при изображении влюбленности? Внутри все вспыхивает, когда вспоминаю его улыбку и слова «в стенах этого дома ты влюблена в меня и соблазнять ты должна исключительно меня».