Сегодня я заехала в маркет и накупила продуктов, которые мне просто необходимы. Не люблю голодать, не люблю выходить из дома не выпив кофе, а еще мне нужны были сигареты. Я распределила все покупки по местам, позвонила родителям, чуть прибралась в своей квартирке и пошла в ванную, мне нужно было освежиться.
Я постоянно думала о Гибсе. Интересно, он хоть раз за целый день вспомнил обо мне. Хотя думаю вряд ли. Он ясно дал понять, что я ему не интересна. Так почему же я не могу не думать о нем? Вот что бы я не делала, он постоянно стоит у меня перед глазаами. Ах, сегодня я потеряла дар речи, когда увидела его обнаженное тело, его мускулы, его плечи, его татуировки. Я хотела потрогать его кожу, положить голову на его грудь, о Боже, я сегодня не засну. Эта картина не выходит у меня из головы. Он не выходит у меня из головы.
Глава 16
Это была засада. Это была, мать ее, самая настоящая засада, нас подставили. Кто-то знал, что мы приедем. Началась стрельба, нас окружили, кто был позади нас успели уехать, остались только Катилик, Джекс, Очкастый и я. Католика ранили в живот, мою тачку взорвали. Это была настоящая война, к которой мы не были готовы и, которую мы бы не победили, поэтому решили умотать и скрыться. Рана Католика не прекращала кровоточить. Наш врач не отвечал на звонки. Мы не знали что делать. Дошли слухи, что в клубе нет никого кроме пары ребят, которые будут держать оборону, если на бар нападут, наши семьи и остальные ребята были в укрытие, и ждали нас. Сейчас не было смысла высовываться, надо было продумать каждый шаг, а не идти войной на врага, которого мы не знали. Мы не знали, на что он был способен, сколько у него людей, кто нас сдал и какие действия он придпринимает.
Мы шли долго, и уже почти дошли до города, но до клуба было далеко. Католик еле шел, я и Джекс с двух сторон придерживали его. Мы услышали выстрелы и поняли, что за нами погоня, а значит нам нужно где-нибудь затаиться. Очкастый взял самое сложное на себя. Он ушел далеко от нас, что бы отвлечь их, стрелять и привлекать их внимание, что бы они погнались за ним. Что бы президент нашего клуба выжил. Если бы Католик заметил, что мы, переглядываясь за его спиной, строим планы, он бы нас за яйца повесил. Всех троих!
Мы дошли до города через заросли, и я увидел здание, в котором уже был сегодня. Это то самое место, куда бы я не сунулся снова, но выхода у меня не было, Католика надо спрятать, хотя бы до рассвета.
— Ты как? — спросил я Католика.
— За меня не беспокойся, если со мной что-нибудь случится, то знай, я в тебя верю, сынок. Ты должен вести наших людей, и ты должен разобраться с этим предателем.
— Мужик, ты чего, с тобой все будет нормально, мы тебя подлатаем, завтра будешь как новенький. — я старался как мог, мне надо было, что бы он выжил. Он мне нужен. Он, мать его, нужен всем нам! — Держись мужик, мы уже близко.
— Близко? Да ты издеваешься, Гибс? Нам до клуба или больницы как до горы Эверест. Оставьте меня, уходите. Я сам разберусь. — потом он огляделся, — Сукины дети, я вам яйца оторву, если с Очкастым что-нибудь случится. — сказал Католик. Он уже сдавался, но я ему не позволю, он меня не бросил тогда, я его не брошу сейчас. Он мне очень дорог, он член моей семьи, он президент нашего клуба. Он мой отец!
Мы дошли до общежития. Джекс и Католик и ждали меня у черного входа. Я зашел с парадной двери и открыл заднюю дверь. Я положил свободную руку Католика себе на плечо и помог ему зайти. Единственное, о чем я сейчас думал, так это, что бы она была дома. Мы подошли к ее двери, и я решил попробовать не стучаться, а проверить закрыта ли дверь, и с ума можно сойти, она опять оставила дверь незапертой. Господи, эта женщина каждый день находит на свою задницу приключения.
Мы вошли внутрь. Она вскочила с дивана и уставилась на нас, троих мужиков, в дверном проеме, у одного из которых, текла кровь. По ее лицу было видно, что она испугалась. Опять!
— Что… что вы здесь делаете? У него …что … кровь? — Еле слышно спросила она, хотя все и сама видела. — О Боже, у него и правда идет кровь!
— О нет, это всего лишь кетчуп. — пошутил Джекс. Вовремя мужик, просто, блядь, вовремя. Нам как раз до шуток.
— Ему надо в больницу, что вы тут делаете? — снова спросила она, и начала натягивать свою майку-пижаму ниже на бедра.
— Слушай, мы тут ненадолго, мне нужно позвонить, и как только приедет врач и осмотрит его, мы уйдем. Утром нас тут уже не будет и ты…
— Заткнись, Гибс. Я с тобой не разговарию! — сказала она и посмотрела на Джекса. — Заходите, уложите его …э… давайте в комнату на кровать, шевелитесь! Вы что слепые, он же умрет от потери крови!
Мы с Джексом были ошарашены ее словами, потом переглянулись и повели Католика в спальню, уложили на кровать и увидели, что она входит за нами, несет какие-то полотенца, и она успела одеть халат.
— Что произошло? Пропустите меня, надо приложить полотенце к ране. Джекс принеси теплую воду. — она подошла к Католику и что-то начала делать, — Это что пулевое ранение? Вы что… вы что подстрелили его?
— Это не мы! — сказал я, — Просто дай мне телефон, мне нужно позвонить. Она кивнула в сторону тумбочки и принялась вытирать кровь с раны Католика. Джекс притащил воду, она окунула полотенце и начала протирать его рану. Потом сказала:
— Рана неглубокая, пуля застряла в мышце, это не страшно, просто надо будет достать ее. Код 4344,— обратилась она ко мне. — Найдите в аптечке какие-нибудь лекарства, хотя, принесите все что найдете. — потом обратилась к Католику, — Я вытащу пулю из раны, будет больно, но жить будете, просто потерпите.
Джекс принес все лекарства, точнее он снял всю аптечку с петель и принес ее.
— Вот черт, ничего нету, — читая названия лекарств, сказала она. — Джекс в кухне на верхней полке есть водка, принеси ее. Эти лекарства бесполезны, — и положила аптечку на пол.
Я набирал номер нашего врача, который всегда в таких ситуациях выручал, но у него был отключен телефон. Джекс вошел в комнату, держа в руках бутылку. Он отдал ее рыжей, и она сказала:
— Джекс, придержи рану, — а сама, тем временем, смачавала полотенце водкой, потом убрала руку Джекса и начала вытерать рану и вдруг Католик выхватил у нее из рук бутылку и начал пить.
— Так будет намного эффективнее, — сказал он, подмигивая рыжей.
— Я сейчас вытащу пулю, будет больно, Джекс держи ему руки, а ты, — она посмотрела на меня с такой ненавистью, что мне даже стало немного неуютно, — Держи ему ноги, мне надо, что бы он лежал спокойно. Я не хочу задеть какой-нибудь орган.
Мы с Джексом помогали как могли. Она вытащила пулю, потом остановила кровотечение, наложила швы и перевязала его живот. Католик выпил почти всю бутылку водки и уснул, а я все никак не мог дозвониться до нашего доктора.
Сейчас мы были в гостинной, она была вся в крови, я имею ввиду в крови Католика. Мы с Джексом тоже, да еще и грязные как черти.
— И так, что произошло? — спросила наконец она, уставившись на Джекса.
— Ты не хочешь этого знать, поверь, — ответил я, вместо Джекса.
— Правда, Гибс? Ты уверен? А теперь слушай меня! Вы притащили раненого человека ко мне домой, я достала пулю из его живота, и если не вы его подстрелили, то это сделал кто-то другой, и так как вы ввалились в мой дом, а не пошли к себе, я, почему-то, на сто процентов уверена, что, этот кто-то, гнался за вами, а вы, идиоты, пришли сюда. Вы идиоты, пришли ко мне, а значит и он придет. Вы вообще о чем думали?
Она была права. Мы не думали. И как я мог так облажаться, как я мог не подумать, что ее жизнь будет в опасности? Блядь!
Они идиоты, они чертовы идиоты! А если бы я не смогла достать пулю и этот мужик умер бы у меня в квартире. Что тогда? А что если за мной придут, что тогда? О нет, об этом я думать не хотела.
— Я останусь тут, а ты знаешь, что надо делать. — сказал Гибс Джексу и тот кивнул ему. Потом отсалютовал мне и вышел из квартиры. Остались мы с Гибсоном.
— Ванная там, — я указала на дверь, надеюсь он поймет, что ему надо помыть руки и умыться.
Гибс кивнул и пошел в ванную. Я вся дрожала, мой адреналин улетучивался, и я начинала осознавать все заново. У меня в спальне раненый человек, и тут Гибс. Гибсон тут, Боже. Он опять ворвался с мои мысли, ну почему я не могу и дня не прожить, что бы его не увидеть? Ведь было все ясно еще сегодня утром, он не хотел меня видеть, и это было к лучшему, я почти не думала о нем. Нет вру! Я все время думала о нем, но вся эта ситуация забрала у меня последние силы. Я очень устала. Я хочу поесть и хочу поспать. А еще я хочу принять душ. Снова!