Мы немного отдышались и я сказала.
— Это была одна из моих фантазий.
— Какая имеено? Что бы тебя трахнул я?
— Какой же ты самоуверенный, Гибс! Нет, я хотела проснуться утром и почувствовать как меня…э… ну ты понимаешь..
— Трахают? — сказал Гибс, улыбаясь при этом.
— Нет, Гибсон. Делают кое-что другое, ну ты понимаешь… языком. — сказала я и почувствовала как краснею
— О, детка. Ты меня удивляешь
— Это почему же?
— Откуда у тебя такие фантазии? — он явно подшучивал надо мной
— Я скажу, только обещай не смеяться
— Не обещаю, рыжая. Потому что знаю, ты сейчас скажешь что-то такое, что…
— Тогда я не скажу. — сказала я уже на полном серьезе
— Да ладно тебе, рыжая, говори уже.
— Почему ты постоянно называешь меня рыжей?
— Это блядь, что еще такое? — возмутился он, — Это такая фантазия? Или ты пытаешься сменить тему?
— Сменить тему. — честно ответила я и улыбнулась. — А вот если я перекрашу волос в черный, ты будешь называть меня черной? Или вороном? Или …
— Ты не посмеешь, даже, мать твою, не думай об этом, ты будешь рыжей!
— Ох, вот этого ты мне не запретишь, я буду такой какой я захочу, — сказала я и почувствовала, как Гибс хватает меня и переворачивает на живот. — Ты что делаешь Гибс, Боже хватит…
— Я собираюсь тебя отшлепать
— О, нет-нет Гибс, пожалуйся, я не перекрашусь, только не шлепай, прошу. — я перепугалась. Он ведь может это сделать, а мне потом еще три дня как минимум, нормально не сидеть. — Я не перекрашусь, клянусь…
— Вот и умничка, а теперь ты расскажешь, откуда у тебя такие фантазии, ты что за родителями подглядывала?
— О Боже! Нет Гибс, ты что, фу-у, какой ты противный, — сказала я и почувствовала, как его рука опустилась на мою попку с такой силой, что я закричала
— Тогда откуда? Ты смотрела порнуху да, признавайся, рыжая. — сказал он и снова шлепнул меня, и я застонала
— Нет, Гибс. Я все скажу, только не ударяй, прошу. — последовало молчание и тут Гибсон сказал.
— И сколько мне ждать?
— Я читала об этом, Гибс
— Читала? Ты сейчас серьезно?
— Да, я серьезно. Я читала любовные романы, и там все так описывалось, что мне тоже этого захотелось. — вот я дура, ну зачем я вообще начала говорить о моих фантазиях, вот оно мне надо было? Мало того, что я призналась, что читаю всякие романы, так еще и получила по попе. Мне и правда иногда надо держать язык за зубами. Но я почему-то осмелела. — А у тебя, Гибс?
— А что у меня? В смысле, есть ли у меня любовные романы? Ты что совсем …
— Да нет же, — сказала я, и почувствовала, как он переворачивает меня и сажает себе на бедра, — Какие у тебя фантазии. — он громко рассмеялся. Ну а чего я ожидала, что он всерьез примит мой вопрос
— У меня их нет, как минимум с четырнадцати лет.
— А что было в четырнадцать? — спросила я, и неожиданно для меня, Гибс заговорил.
— Тогда я учился в школе, и у нас по математике была молодая учительница с огромной грудью и отличной задницей, мне все время хотелось ее шлепнуть ну или ущипнуть. У нее еще были такие прикольные очки, как у кошки. Она постоянно оставляла меня после уроков, и каждый раз надеялся потрахаться с ней, но она только отсчитывала меня за мое ужасное поведение и за мои двойки. А я только лишь пялился на ее сиськи. — и он сжал мою грудь, приподнялся и поцеловал обе мои вершинки. — Вот тогда это была фантазия, а сейчас у меня их нет, я делаю все, что хочу и с кем захочу.
— А ты был с ней? Ну в смысле потом?
— Неа, — он помотал головой, — Она немного постарела для меня. Да и тогда она была замужем, просто мои гормоны так бушевали, что если бы она хоть намекнула, что хочет меня, я бы кончил в штаны прям там же.
— Ты такой извращенец, Гибс.. — сказала я и засмеялась. И как не странно, он тоже засмеялся. Мы еще немного полежали в постели, обнимались, целовались, но тут Гибсон сказал.
— Может ты все таки накормишь меня человеческой едой?
Я улыбнулась и начала вставать, потом потянулась к моей майке в которой обычно спала и хотела одеть, как Гибс выхватил ее из моих рук и сказал
— Голая, рыжая! Ты будешь голая. Все что ты оденешь я на тебе порву, я не хочу видеть на тебе даже тапочек. — потом шлепнул меня по попке и сказалА теперь иди.
Я была удивлена, приятно удивлена. Мне хотелось приготовить ему завтрак, но делать это голой… ну, это было возбуждающе.
Я вовсю крутилась на кухне, пока Гибс принимал душ, я заварила кофе, приготовила омлет с беконом, нарезала хлеб, налила в стаканы натуральный сок. Боже, я так крутилась, мне хотелось сделать ему приятное, даже не знаю почему. Когда все было готово, тарелки и вилки лежали на столе, Гибс вышел из вынны. Его волосы были взъерошенны как у ежика. Он выглядел так необычно. Он не был суровым, его взгляд был теплее, его улыбка согревала меня. Все это было идеально. Я включила телевизор и мы стали завтракать. Я голая, а он одетый. Немоного нечестно, но мне нравилось потому, что я смотрела телевизор, а он смотрел на меня с таким голодом в глазах, как будто он не «ел меня» час назад. Я была так счастлива, Гибс такой другой сейчас, я думаю, что между нами все начинает меняться в лучшую сторону.
— Дай мне свой номер телефона — сказал Гибс, когда мы закончили есть, и он разрешил мне одеть майку и носки потому, что я искупалась и мне стало немного прохладно.
— Неа,
— Чего? Рыжая, дай мне свой номер. Хочу знать когда ты бываешь дома.
— Тебя это никогда не сдерживало, а что изменилось? — я хотела, что бы он сказал, что между нами что-то изменилось, что он начал чувствовать что-то ко мне, и что будет иногда просто звонить, что бы спросить как мои дела… но он просто ответил
— Ладно, тогда запиши мой, вдруг тебе что-то понадобиться. — и продиктовал мне свой номер. Я записала его. Мы сели на диван, он обнял меня. Я подняла ноги на диван, прислонила колени к подбороду и натянула на них свою майку. Он еще крепче обнял меня, и я поместилась вся под его руку. Было еще рано, что бы готовиться на работу и потому, мы сидели и смотрели новости.
— И к главным собитиям дня! Сегодня ночью были найдены шесть трупов на окраине города, судя по всему, это были бандитские разборки, все шестеро были жестоко избиты и застрелены в упор с огнестрельного оружия. Пока убийц не удалось найти, но нам удалось опознать убитого главаря этой группировки. Его звали Ричард Саймонс, и наш корреспондент, в данный момент, берет интерьвью у его сестры Анабель Саймонс. — говорила журналистка из новостей, я увидела знакомые улицы, знакомую больницу. А в углу экрана было название этого города. О Боже, я увидела совсем еще молоденькую девочку с малышом на руках, у которой корреспондент брал инервью, но она так плакала, она так рыдала, она крепко прижимала малыша к себе, и я почувствовала, как с моих глаз катятся слезы. Гибс рядом со мной напрягся,
— Что с тобой? — спросил он, но его голос был такой холодный и отстраненный
— Господи, Гибс, ты видел? Это так жестоко, — я начала вытерать слезы, — А что теперь будет делать эта девочка с ребенком? Она сказала, что у них никого нет, что она осталась одна, и ей помогал только брат, а теперь… — я снова смахивала слезы рукой, — Боже, как их жалко… этих ребят… о, Боже…а может…Гибс, может мы сможем ей помочь, у меня есть кое-какие накопления, давай как-нибудь отдадим ей, хотя бы на первое время, что бы она смогла прокормить себя и ребенка, что бы … ну я не знаю… может… Господи, кто мог такое сделать? — сказала я и прижалась ближе к Гибсу, я хотела чувствовать его как можно ближе. Сейчас миллион мыслей пронеслись у меня в голове, вся моя жизнь в Дайвенпорте … но тут Гибс оттолкнул меня, вскочил с дивана, схватил свой жилет и направился к двери.
— Гибс? С тобой все в порядке? Гибс? Ты куда? — я встала и пошла за ним, я подумала, что он знал этого парня, может они были друзьями, и его смерть шокировала его, — Мне жаль, Гибс. Он был твоим другом, да? — он остановился у дверей спиной ко мне, но не спешил ее открывать, я подошла и обняла его со спины. — Я понимаю и сочувствую тебе… — но я даже договорить не успела, как он развернулся и оттолкнул меня от себя с такой силой, что я чуть не упала.
— Ты, мать твою, рыжая, даже и понятия не имеешь, что происходит. Думаешь, я буду каждый раз сидеть с тобой, смотреть телевизор, завтракать с тобой, ты думаешь, ты мне начала нравиться или что ты там себе думаешь…