— Ты …эм… в порядке?
— Буду, когда ты притащишь свою охуенную попку ко мне.
— Я не могу, Гибс.
— Это почему?
— Ну, — она вздохнула, — Во — первых я на работе; во-вторых, — она опять вздохнула, — Ты ведь на самом деле этого не хочешь…
— Мать твою женщина, или ты тащишь свою задницу ко мне прямо сейчас, или я приеду к тебе на работу и ….
— Я не могу, — сказала она и отключила телефон.
Она Вырубила Телефон!
Блядь!
Я вскочил с постели, у меня немного закружилась голова от непривычки, но я справлюсь. Джекс тоже встал.
— Чувак, может давай я с ней поговорю, и она придет, а ты ложись..
— Что ей сказала Ребекка?
— Я не знаю, Гибс.
— Подбросишь меня до салона?
— Думаешь, нас выпустят?
— Я ни у кого не спрашиваю разрешения…
— Рэй, какого черта ты делаешь? Ляг обратно… — сказала Ребекка, войдя в мою палату с кучей еды.
— Уйди с дороги! — рыкнул на нее. А потом спросил Джекса, — Где моя одежда?
— Я не знаю чувак, но у меня в машине есть сменная, поехали, оденешь по дороге
— Ты собрался уезжать? Ты ведь не совсем здоров, куда ты Рэй? — начала опять Ребекка, но я старался не обращать на нее внимания.
— Поехали, — сказал я Джексу.
— Рэй, ты никуда …
— Заткнись Бекка! Я не хочу слышать ни единного слова! — сказал я и направился к двери, — И что б ты знала, я иду к рыжей. Да Бекка, я иду к ней, и все, что ты ей наговорила, почему ты ее не пускала ко мне, все это теперь не имеет значения, она моя и ты примишь это.
— А если нет? — сложив руки на груди, спросила моя мать
— А мне похер, делай что хочешь, и не лезь к нам. — сказал я и вышел из палаты.
Джекс последовал за мной.
— Ты молодец чувак, высказал все как мужик, но.. — Джекс засмеялся
— Но что?
— Со стороны это пиздец как смешно.
— Почему Джекс? Мне что надо ударить собственную мать для полной серьезности?
— Нет, Гибс, ты чего? Просто у тебя задница голая.
И тут я вспомнил, что на мне больничная одежда, которая завязывается сзади в нескольких местах. Я остановился.
— Блядь, Джекс, а ты раньше не мог предупредить?
— Нет, чувак, ты был таким грозным. — сказал он и улыбнулся
Пиздец, этот парень никогда не перестает шутить. И его шуточки, всегда не к месту. Всегда!
— Ты должна была пойти. — уже минут десять мне говорила Джесс
— Я не могу Джесс, я не хочу навязываться, да и не пустят меня к нему. Я знаю, что он в порядке, этого достаточно..
— Нет, Вики, этого не достаточно, он хочет тебя видеть, собирайся и иди.
— Я не могу, ну сколько мне еще унижаться перед ним? Перед его матерью? Даже Католик… даже он не разрешил мне войти к нему хотя бы на минуту. Он же знал, что я ему не враг, они все это знали, Джесс, и обращались со мной как с…
— Это не правда, милая, — сказала Джесси, обнимая меня, пока мы сидели на диванчике и пили кофе. — Ты храбрая, ты сильная, просто … — она помолчала, — Я не знаю, Вики. Все сложно. Просто, я думаю, если Гибсон решил тебе позвонить, то ты для него очень важна.
— Ох, Джесс, как бы мне хотелось, что бы все было именно так. Я люблю его, Джесс.
— Я знаю. — сказала она, отпивая свой кофе. — О, кажется кто-то поднимается.
Открывается дверь и в нее входит Гибсон. Он подходит ко мне, наклоняется и берет моё лицо в руки. Мы смотрим друг другу в глаза. Я все еще не верю, что он стоит передо мной, и что он приехал ко мне.
— Гибсон, рада тебя видеть, но я пойду подышу свежим воздухом. — сказала Джесс и вышла.
Он ничего не ответил, он просто смотрел на меня.
— Гибс, — нарушила я молчание. — Зачем ты здесь?
— Затем, что ты рыжая, не пришла. И я думаю, как мне тебя наказать, отшлепать твою попку или трахнуть тебя? — сказал Гибсон и поцеловал меня, потом неотрываясь от поцелуя, он сел на диван рядом со мной и усадил меня к себе на колени.
— Блядь, рыжая… — говорил он мне в губы, — Я так соскучился. Я так давно к тебе не прикасался.
Он терзал мои губы, кусал их, было больно, но я была рада этой боли, потому, что только Гибсон мог целовать меня с такой страстью, я отвечала на его поцелуи, откравала рот, что бы он мог проникнуть языком в меня, я обнимала его за плечи и тянула на себя, мне было мало его поцелуев, его рук, бродящих, по моему телу. Он сжимал мою грудь через одежду, он кусал мои губы, потом мою шею, и я все больше ее подставляла, мне хотелось большего. Я начала тереться об его пах своей попкой. Я чувствовала, как встает его член и упирается в меня. Я так давно не чувствовала его в себе.
Гибсон приподнял меня и усадил так что, я буквально оседлала его. Бедра Гибсона были в плену моих ног, и я снова потерлась о его член. Он просунул руки мне под платье и нащупал клитор через трусики и начал тереть, я вздрогнула и откинула голову назад, я застонала. Мое тело соскучилось по его рукам и по его ласкам. Я прижималась к нему со всей силы, и притягивала его к себе еще сильнее. Мне хотелось слиться с ним воедино.
— Господи, милый, я так соскучилась, я так… — он не дал мне договорить, он схватил мои трусики и потянул их в сторону так, что они порвались.
Он просунул в меня пальцы и я застонала громче, а потом начал тереть большим пальцем мой клитор, снова!
— Кончи для меня, детка, и смотри на меня. Я хочу видеть твоё лицо. Открой глаза и смотри на меня, — говорил он, трахая меня пальцами. Это было очень быстро, мой живот начало скручивать в спираль все сильнее с каждым его движением. Я посмотрела на Гибсона, и начала еще интенсивнее двигаться на нем, а он не переставал работать своими пальцами. Мой оргазм уже нарастал, я чувствовала, как эта спираль не выдержит и вот-вот лопнит. Я смотрела Гибсону в глаза и видела страсть, похоть и еще кое-что, что не могла понять в тот момент потому, что я почувствовала дрожь, проходящую от моих конечностей к животу. Я схватила Гибсона за лицо, целовала его и стонала в губы пока кончала.
— Гибсон, я люблю тебя.
— Шшшш… помоги мне со змейкой.
Я расстегнула его джинсы и снова оседлала его, точнее я садилась медленно на его член, он чувствовался совсем иначе без …
— Презерватив! — вскрикнула я, — Мы забыли. — сказала я и уже собиралась привстать, но Гибсон удержал меня.
— К черту! Я буду трахать тебя без него.
— Но… — и тут он обрушися на мои губы, держа одной рукой меня за волосы, а второй за плечи, и, опуская меня на свой член.
Все казалось другим. Гибсон чувствовался другим. Он приподнимался, и при этом насаживал меня на себя. Его член чувствовался немного иначе, более приятно. Мои мышцы впускали его с трудом, но я с каждым его движением становилась еще более мокрой чем была, и это упрощало задачу.
— Блядь, рыжая… — сказал он и схватил меня за бедра обеими руками. — Вот так… — он помогал мне двигаться вврех и вниз, снова и снова, — Ах, чет, детка, ты такая… ты меня с ума сведешь… как ты можешь быть все вреся такой узкой, блядь. — потом он начал чередовать движения и двигать меня вперед и назад, при этом, задевая головкой ту самую точку, от которой сносит крышу.
Гибсон опустил голову и начал кусать мою грудь через одежду, потом начал просовывать нос в ложбинку моих грудей и проводить языком вверх и вниз, при этом, насаживая меня все сильнее, на свой член. Потом он сцепил наши руки вместе и убрал их за мою спину.
— Двигайся, рыжая, давай… Сведи меня с ума … мать твою, женщина, мне всегда тебя мало… — говорил он.
Я обожаю слушать пошлости, но больше всего мне нравится когда он рычит и сыпит проклятьями. Поэтому, я приблизилась к его лицу и начала покусывать его челюсть, прошлась поцелуями по скуле и всосала мочку уха, при этом, поглаживая ее языком.
— Блядь, рыжая… ты меня угробишь… я сейчас нахрен кончу… — он начал стонать, при этом, пытаясь выговорить каждое слово, мне хотелось, свести его с ума, мне хотелось, что бы он кончил, что бы после этого, он не был способен даже двигаться, только обнимать меня.
— Гибс, я хочу тебя угробить… — шептала я на ушко, — Кончи, малыш, в меня, покажи насколько сильно ты соскучился…
— Ты, мать твою, специально… ты толкаешь меня в пропасть, рыжая…
— Да… трахай меня сильнее, Гибс… еще жестче