Я чувствовала, как мои мыщцы в животе собирались в комок, который с каждым нашим движением, становился все больше. Гибс, расцепил наши пальцы и снова схватил меня за бедра, поднимая и опуская их все жестче на себя. Он тоже был близко, я поняла это по его стонам. Поэтому, я его только подбадривала:
— Гибс, кончи вместе со мной… сделай это со мной.
Он откинул голову на спинку дивана и снова застонал. Я приблизилась, взяла его лицо в руки и поцеловала в губы, при этом, проталкивая свой язык к нему в рот, как это делал он. Потом начала кусать его губы, и облизывать языком. Он сделал одно движение, другое и я крикнула ему в губы его же имя и начала подрагивать, но он только наращивал темп и, сделав несколько жестких толчков, кончил в меня. Потом застонал, снова откинул голову и снова сделал несколько толчков в меня. Мы оба кончили.
Я почувствовала, как его сперма стекает по внутренней стороне моих бедер, кода он, спустя некоторое время, помог мне встать. Я хотела пойти в туалет, что бы вытереть все, и привести себя в порядок, но Гибсон не дал мне сделать и шага.
— Гибс, я скоро приду…
— Нет!
— Мне надо вытереть…
— Нет! Нет, рыжая, я хочу видеть как моя сперма стекает по твоим ногам.
После этого секса с рыжей, я больше никогда не натяну снова гондон. Чувствовать ее киску не через резинку, а каждой клеточкой моего члена, видеть, как моя сперма стекает с нее, это несравнимо ни с чем. После этого, меня уже ничто не удовлетворит больше. Блядь, а когда она шептала все эти вещи, которые обычно я говорю, что бы распалить в ней больше жара и быстрее приблизить ее к оргазму, меня вообще убило.
— Стой так, что бы я тебя видел. — говорил я ей.
Некоторым это покажется противным, но не мне. Мне никогда не будет противно смотреть, как доказательства моих чувств стекает по ногам любимой женщины. Трахнуть ее без презерватива, это, как пометить свою территорию. А эта женщина, и все что у нее есть принадлежит мне. Она вся моя. Ее зеленые глаза, ее вкусные губы, ее тело, ее киска, все это принадлежит только мне. Я знаю где находится каждая ее родинка, я знаю, что она любит, я знаю, на что у нее аллергия, я знаю все про нее, и теперь, убедившись, что она одна из самых храбрых женщин, которых я когда — либо встречал, принадлежит мне, я ее никуда не отпущу. Я набью ей татуировку на внутренней стороне обеих бедер, на одной напишу «террритория», а на второй «Рэя Гибсона», и когда она раздвинет их, все, кто этого не знал, узнают, что она моя. Я сделаю ее королевой этого города, королевой всего, что принадлежит и будет принадлежать мне. Моей королевой. Я одержим этой женщиной.
— Ты моя, ты это знаешь?
— Я знаю, милый, — сказала она, переминаясь с одной ноги на другую, — И все это знают…
— Нет, мать твою, не все. Они не пускали тебя ко мне, я прожил девять гребанных дней без тебя, они за это заплатят. Я тебе обещаю…
— Гибс, прошу, не надо. Они подумают, что я тебе что-то сказала, что я хочу настроить тебя против них, давай просто забудем, ладно, милый? И мне нужно в туалет, срочно!
— Ладно, иди. — сказал я и посмотрел ей вслед.
Она шла, виляя при этом попкой туда-сюда. Она такая сексуальная. Блядь, эта задница, как я хочу ее хорошенечко отшлепать. И я естественно это сделаю в скором будущем, я просто не удержусь. А потом трахну, хорошенько трахну эту попку.
Я закрыл глаза, пытаясь придти в себя после охуенного оргазма, который испытал недавно, из-за которого я забыл навремя о боли, которую оставила пуля Хуареса. Силы понемногу покидали меня, но мой член реагировал, как надо на мою рыжую девочку. Меня стало клонить в сон…
— Гибс? Гибс! — я узнавал голос, это была рыжая. Я чувствовал ее прикосновения, она трогала меня по лицу…, или била по лицу? — Прийди в себя, милый, прошу, не теряй сознание, Скорая уже едет… Ты меня слышишь? — конечно я ее слышу.
Я хочу ответить ей, но не могу. Я хочу открыть глаза, но у меня не получается. Да что за херня происходит? Я отключаюсь и потом снова прихожу в себя. Я чувствую как меня везут куда-то. Сквозь веки просачивается свет лампочек, я что уже в больнице?
— Прости меня, милый, это я должна была придти к тебе. Ты не должен был вставать с постели…
Да о чем она вообще?
— Ры…жая…
— Я здесь, малыш. Все хорошо. Побереги силы, постарайся не говорить, просто слушай мой голос, ладно? И не теряй сознание. Гибс, ты меня слышишь? Я люблю тебя, малыш, больше всех на свете. Никогда не забывай об этом, и никогда не сомнивайся. Ты все для меня, малыш. Все будет хорошо, врачи о тебе позаботятся…
Она хочет уйти?
— Нет… — я не хочу, что бы она уходила.
Глава 39
— Это все из-за нее, пусть убирается отсюда… — кричала Ребекка
— Я не уйду, он хочет, что бы я была здесь! — отвечала я
— Все успокойтесь, Бекка, пусть она остается, она имеет полное право находиться с нами… — говорил Католик.
— Нет! Она не имеет права! — огрызалась Ребекка.
— Если бы он не хотел меня видеть, он бы не пришел ко мне. Значит я ему не безразлична, и поэтому я останусь. — спорила я
— Если она не уйдет, то я сама ее выкину из больницы… — все еще говорила Ребекка Католику, который, на мое удивление, вступился за меня.
— Бекка, тебе надо успокоится…
Кругом был хаос! Гибсон потерял сознание у меня на работе, я вызвала скорую, и Джекс пытался привести его в себя, до ее приезда. Уже в больнице ему сделали какие-то уколы, провели обследование и потом перевели в палату. Сейчас он отдыхает, но врачи сказали, что скоро он придет в себя и его можно будет навестить. Ему нельзя было вставать с постели потому, что он был слаб, но это же Гибсон, он никого не слушает и, я уверена, что как только он придет в себя, он захочет снова уйти. А пока он отдыхает в палате, его мать устраивает скандал в приемной отделения. Она так хочет избавиться от меня, унизить перед всеми, я, даже не совсем понимаю, зачем ей это? Ей я ничего плохого не сделала. Все Ангелы Ада, почти, каждый день находятся в опасности, но эта женщина, почему-то возненавидела меня с самого начала, еще до всех этих событий. И я понятия не имею в ком проблема, во мне или в ней?
— Если ты сейчас же не уберешься, я тебя сдам копам за убийство Диего Хуареса, — сказала Ребекка тихим голосом, подходя ко мне. — И знаешь, что? Тебя надолго упекут в тюрьму. Ты думаешь Рэй будет ждать тебя годами? А вот и нет! Он на следующий же день найдет тебе замену, а ты будешь гнить там до конца своих дней.
Я навремя забыла о том, что совершила несколько дней назад, а она снова напомнила. Весь кошмар того дня обрушился на меня. Убить человека, это не то же самое, что убить комара, который всю ночь жужжит у твоего уха, это не тоже самое, что наступить на муравья. Я отняла жизнь у другого человека, я стала убийцей. Мне нет оправдания, я никогда не искуплю свою вину перед Господом, я всю жизнь буду расплачиваться за это, а когда умру, то вечность буду гореть в аду. Я это знаю, но это не значит, что она от меня так легко избавится.
— Я никуда не уйду, — ответила я. — Хочешь сдать меня копам? Давай! А что ты скажешь Рэю, когда он очнется? Что я сама пошла с повинной в полицию? Или они расследовали дело и улики привели ко мне? Что ты скажешь своему сыну, Ребекка?
— А это не твое дело! Он про тебя и не вспомнит…
— О, а ты уверена? — с наигранной уверенностью спросила я. — Думаю, ты очень сильно ошибаешься потому, что если я попаду в тюрьму, я утащу Гибсона и половину членов клуба за собой. Я знаю все ваши проделки, я знаю про наркотики, я знаю про людей и оружие, я знаю все, Ребекка, я даже знаю, какой у тебя пистолет и где он лежит. Я знаю, когда ты заряжаешь его одной пулей. Я знаю все. — таким же тихим голосом ответила я ей. Потом достала из кармана телефон и протянула ей, — Вот, позвони и сообщи. Что такое Ребекка? Тебе стало страшно за сына? Или у тебя проснулась совесть? Может ты, наконец, поняла, что со мной шутки плохи? Или ты потеряла дар речи, потому что не ожидала, что Гибсон сам мне все расскажет, что Рэй доверит мне секреты Ангелов Ада? Не думала, что у нас все серьезно?
— Это еще не конец, я до тебя доберусь и ты пожалеешь обо всем. — сказала Ребекка и встала рядом с Католиком.