Я не могла пошевелиться, казалось, что мое тело не пренадлежало мне. Было так хорошо, так уютно потому, что рядом был Рэй.
Меня разбудил звонок в дверь. Я вскочил и схватил пистолет, подошел к двери и посмотрел в глазок. Это был Джекс и Католик. Я открыл дверь.
— Тихо, рыжая спит. Что такого срочного? — спросил я. Ведь даже еще не наступило утро
— Серж звонил. — сказал Джекс
— И?
— Рэй, сынок, — начал Католик, — У них есть запись разговора, где ты угрожаешь убить Роуз, если она не уедет.
— Что за хрень?
— Он сказал, что если мы не отступим от своих принципов, они отправят этот разговор на все телеканалы и радиостанции. Все газеты напишут, что ты убил беременную женщину. А я не могу так легко тебя потерять, сынок. Поэтому я соглашусь с его условием, в обмен на твою свободу.
— Да ты охренел, Католик, — заорал я. — Наркота в нашем городе? Ни за что! Да я готов к пожизненному, но никакой наркоты тут не будет. Ты какого хрена вообще сдаешься, а? Эта запись незаконная, они ничего не докажут, мы все решим, понятно?
— Рэй, — я услышал голос рыжей, — В чем дело?
— Все в порядке, детка, иди спать.
— Новости дня: «- О, Гибс, спасибо…
— Но, у меня условие. Ты, никогда больше не приедешь в этот город, ты будешь держаться подальше от Ангелов и от меня. Никогда больше не попадайся мне на глаза, Роуз. Это твоё последнее предупреждение. Никогда не возвращайся. Я обещаю, что убью тебя, и я своё обещание сдержу». — эту запись прислали нам на телеканал анонимно, с просьбой быть бдительнимы и не позволять убийцам ходить спокойно в нашей демократичной стране. — говорила женщина из новостей, — Судя по всему, Рэй Гибсон, Вице-Президент байкерского клуба «Ангелов Ада», угрожал беременной женщине, хорошо известной в их кругу Роуз Бишоп. И через несколько часов, ее тело было найдено неподалеку от больныцы, из которой они вместе выходили, вот эти кадры сделаны камерами наблюдения больницы. На видео видно, как они стоят вместе и разговаривают. Но тут запись обрывается, нам сказали, что кто-то уничтожил записи, и по ним непонятно, что было дальше…
Я смотрела на эту женщину из новостей и ненавидела ее. Почему она представляет зрителям все в таком свете, как будто Гибсон виновен.
Я уже третий день одна в квартире Рэя. Полиция пришла с ордером на орест и забрала его в тюрьму до предъявления обвинений. Суд состоится на той неделе, и я очень надеюсь, что его оправдают потому, что верю, что он не убивал Роуз. Католик заплатил бешенные деньги всем, кто мог хоть как-то помочь оправдать Рэя. Мой папа поднял все свои связи и нашел самого лучшего и самого дорогостоющего адвоката страны. Мне не разрешали с ним видеться до суда, но адвокат успокаивал меня, говоря, что с ним все в порядке.
В день суда, я увидела, что Гибсон избит. Его лицо было похоже на мессиво, он еле передвигался. Господи. Кто-то добрался до него, но слава Богу он жив. Мама сжала мою руку и сказала,
— Он будет в порядке.
Началось слушанье. Прокурор предъявил обвинение, выставил Рэя каким-то убийцей-психопатом, но наш адвокат оказался не промахом. Все улики были сняты с дела потому, что были сделаны незаконно и ничего не доказывали, но потом запись с больницы он представил как улику, оправдывающую Рэя, потому, что на парковке стоял заведенный автомобиль какого-то пациента, и который снимал на видеорегистратор всю эту сцену, и было видно, что Гибсон и Роуз уезжают вместе. Потом с камер наблюдения банка было видно, что Рэй передает ей деньги и они расходятся. Гибсон садится в машину и уезжает, а Роуз звонит кому-то и переходит через дорогу. Как раз в том месте нет камер, и труп Роуз находят недалеко от того места.
В этом деле Рэя оправдали, но прокурор тут же навязал ему другое обвинение, в котором он признается мне, что убил Ричарда Саймонса и пятерых его друзей. Эта запись тоже была незаконной, так что наш адвокат подал на аппиляцию. Они хотели посадить Рэя, и они искали любые доказательства, что бы посадить его надолго. Это так глупо, это так невыносимо, слушания длились очень долго, почти два месяца. Прокурор не давал нам передохнуть, находя разные, как он считал, улики, но наш адвокат боролся до последнего. А в конце, в последний день суда, судья вынес приговор. Он выписал штраф в сто тридцать тысяч долларов, дал год в тюрьме и два условно.
Этой боли моему сердцу было не вынести. Я сорвалась, я подбежала к Рэю, и обняла его. Меня начали отводить от него. Я не видела никого, слезы застелали мне глаза. Я кричала, я плакала, а потом его увели.
Это не совсем то, чего я хотела, но я буду ждать Рэя. Даже этот приговор я считала неправильным. Он не должен находиться в тюрьме, он должен быть со мной. Плевать кого он убил, плевать скольких он убил, и плевать скольких еще убьет, я хочу его назад в мою жизнь. Надеюсь, год пролетит быстро, а потом мы будем вместе, навсегда. Нам разрешили свиданки как паре. Ну я имею ввиду два часа наедине друг с дуругом. Правда, это случалось раз в месяц, но это было здорово. Такой секс, столько оргазмов, что это сносило крышу. Спустя пять месяцев я пришла снова к Рэю, но уже с новостями.
— Милый, смотри, — я протянула ему 3D фотографию с узи. — Это наш малыш, вот этот комочек.
— Что? Детка, ты что? Ты беременна? Блядь детка, это правда?
— Да, Рэй.
— Пиздец, я стану гребанным папашей, — кричал он. — Блядь, рыжая, я тебя люблю. Я тебя просто обожаю.
Он начал целовать мой живот, ласкать его, обнимать.
— Эй, парень, — говорил он нашему комочку, — Присматривай за мамой, пока папаша отмотает срок, а когда я выйду, — он снова поцеловал мой живот и положил на него голову. — Мы будем вместе, и твой папаша снова обрюхатит твою маму… — я громко засмеялась. Мне было так приятно чувствовать, что Рэй рад, что он думает о семье, что ему хочется еще детей. — Что смешного? — спросил он меня?
— Обрюхатит? Рэй, серьезно?
— Да, детка, нашему малышу нужно как минимум, еще четверых братьев.
— О, Боже.
Оставшиеся месяцы пролетали один за другим. У нас было два незабываемых часа друг с другом, но я с нетерпением ждала, когда его выпустят. Мне было больно смотреть каждый раз на Гибсона в синяках и порезах. Я знаю, в тюрьме это нормально, но видеть его таким, причиняло мне столько боли.
Мне пришлось уйти с работы, я знаю, я подвела Джесс, я должна была работать, но я просто не могла, да и Гибсон не разрешал. Он знал, что я не буду в безопасности на работе без присмотра Ангелов Ада. И я не возражала, мне нужно думать о нашем маленьком комочке, который с каждым днем рос. А по просьбе Гибсона Ангелы Ада помогали Джесс и ее малышу финансово, потому что Рэй не мог постоянно выслушивать, что я чувствую себя виноватой перед Джесс.
Глава 56
— Эй, малыш, не толкайся так сильно. — говорила я своему сыночку. — Я знаю, ты рад, что папу сегодня выпускают, но у мамочки уже болят ребра. Хватит хулиганить, малыш. Ой, — я почувствовала боль в животе, это не было похоже на удар, это скорее всего были схватки. — Бекка, Бекка, — позвала я мать Рэя.
— Что случилось? — спросила она, входя в мою комнату, которую они с Католиком мне выделили, что бы я не оставалась одна.
— Кажется началось, — сказала я, поглаживая живот.
— Мой внучек будет встречать папу, да? — спросила она, улыбаясь.
— Кажется да.
Сегодня я выхожу. Наконец свобода, наконец я буду дома с моей рыжей и моим пацаном. Она на днях рожает, и я как раз успею к родам. Меня встречал Джекс.
— Здорово, Гибс. Давай садись, нет времени. — сказал он
— Здорово, куда ты так спешишь? Это я должен спешить, это я сидел, а не ты.
Мы пожали друг другу руки, но потом обнялись. Я скучал по этому сукину сыну. Мы двинулись, но Джекс привез меня не домой, а в больницу.
— Ты, блядь, совсем бессовестный. Мне нужно домой к рыжей, ну или на крайний случай в клуб к ребятам, мать твою, а не сюда. Какого хера мы вообще тут делаем?
— А я разве не сказал, нет? — спросил Джекс
— Не сказал чего, Джекс?
— Я сказал, просто ты прослушал, Гибс. Рыжая рожает.
— Какого хера? — заорал я и пулей вылетел из машины. Сукин сын! Он не сказал, я бы такого не прослушал. Я забежал в больницу, поднялся на третий этаж. Там стояли Католик с Ребеккой и еще несколько парней из клуба.