Ник уселся под алюминиевый навес, где в тесноте располагался его рабочий стол, вытянул длинные ноги. Тот парень из Парижа вряд ли стоит того, чтобы она так стремилась к нему из Нью-Йорка. Похоже, у него мозги не на месте или он не очень любит женщин.
– Этот Паскаль, он что, гигант секса? – спросил он ее как-то ночью и был готов тут же вырвать свой язык.
– Секс не имеет большого значения в наших отношениях, – ответила Габриэла. – Потому что Паскаль считает, он мешает расширению кругозора.
– Ты с ним согласна?
– Абсолютно. Сейчас секс уже не играет такой роли в жизни.
Так она рассуждала в первые дни их связи, но через пару ночей сама над ними смеялась. На шестой день ловушка уже захлопнулась за ней. Занятия любовью стали для нее необходимы, как дыхание. Они уже не теряли сознания в объятиях друг друга, просто это стало уже привычным ритуалом, без которого они не могли обойтись.
Ник медленно поднялся и неторопливо направился навстречу своему бригадиру Дону Д'Апело. Парень явно спешил к нему с каким-то известием.
– Эй, Ник! – издали крикнул он. – У меня для тебя сообщение.
Ник прищурился, наблюдая, как грузный лысоватый Дон чуть вразвалку подошел к нему.
– Что там такое? – спросил он.
– Вот прочти. – Бригадир протянул ему смятый листок бумаги. – Я притормозил возле офиса, чтобы забрать сообщения на автоответчике. Тебе звонил Сильвио Карлуччи. Он хочет срочно поговорить с тобой по важному делу.
– Спасибо, – поблагодарил Ник, похлопывая себя по карманам, отыскивая ключи от машины. – Я смотаюсь к нему и постараюсь вернуться до конца обеденного перерыва. – Уже на ходу он добавил: – Если что-то случится и я не вернусь сегодня на стройку, позвони мне вечером домой.
– Счастливого пути, шеф! – ответил Дон и помахал рукой.
Внешне Ник выглядел абсолютно спокойным, когда ехал на машине от стройки к временной конторе, расположенной на Гранд-авеню, но внутри он ощущал пугающую пустоту.
Хлопнув дверью, он вошел в офис, хмуро глянул на секретаршу, сидевшую за машинкой.
– Там, на автоответчике… – начала Милли, однако Ник жестом остановил ее:
– Знаю.
Затем прошел в свой кабинет и плотно закрыл дверь.
Сильвио взял трубку после второго гудка, – видно, дождаться не мог его звонка.
– Ник? – спросил он.
– Да.
– Ты еще не собираешься дать деру, как некоторые?
Не дождавшись ответа, Сильвио помолчал, – вероятно, догадался, что шуткам сейчас не место. Посопел недолго, потом тихо сказал:
– Она уезжает.
– Знаю.
– Я имею в виду, что она уезжает на следующей неделе. Уже заказала билет.
– Ты уверен?
– Она сама об этом объявила. Можешь мне поверить.
– Верю. – Ник сел на край письменного стола, прижал трубку плечом и закрыл глаза. До него доносился раскатистый голос Сильвио.
– Послушай, Ник, – чуть смущенно начал он, как будто в чем-то оправдывался, – я бы не пикнул в других обстоятельствах, но, видя, как вы оба кружите друг другу голову, и вообще… Короче. Только ты способен вправить ей мозги.
– Где она сейчас?
– Едет к тебе, – ответил Сильвио. – И знаешь, я думаю, если она все-таки полетит в Париж, было бы лучше, чтобы ты помог ей там собрать свои вещички…
– Сильвио, это невозможно, – начал Ник, хотя подобная идея не раз приходила ему в голову. – Я не имею ни права, ни желания принуждать ее делать то, чего она не желает.
– Она любит тебя…
– Ну и что? – как-то потерянно произнес Ник.
– Я сказал ей все, что думаю, и Рокко тоже. Мы оба ей все высказали.
– А что я могу к этому добавить, Сильвио?
– Многое, если ты мужчина. Встряхни ее хорошенько!
– На нее это не подействует.
– Подействует. Еще как! Это самый верный способ.
– Я считаю, что она из тех, кто своих решений не меняет.
– Да послушай, – взмолился Сильвио, – она не в себе, сама не знает, чего хочет. Кто-то из вас должен стоять на земле и вытаскивать утопающего. Я на тебя рассчитываю, Ник!
– Плохо дело… – пробормотал Ник, прежде чем повесить трубку, – я подумаю, что можно сделать.
Ник с размаху ударил кулаком по своей ладони и выругался.
Милли явно слышала его последнее восклицание, он представил, как она вздрогнула, и, покидая контору, извинился перед ней и предупредил:
– Меня не будет до конца дня, и ты не знаешь, где я нахожусь, если кто захочет меня видеть.
– Я хочу… – услышал Ник кроткий голос.
Глаза Милли стали круглыми от изумления. Ее удивило не столько появление Габриэлы в конторе, сколько неожиданная реакция Ника. Он был груб, как никогда.
– Что тебе здесь понадобилось?
Габриэла шагнула к нему, бросив Милли приветливую улыбку.
– Я бы хотела поговорить с тобой. Ты не мог бы уделить мне несколько минут?
– Пожалуй. – Он крепко взял ее за локоть и стремительно вывел из конторы, на ходу сказав секретарше: – Попозже свяжусь с тобой.
Когда он шел с Габриэлой по улице, он понял – рано или поздно это должно было случиться. Единственно, он надеялся, что это произойдет гораздо позже.
Обнявшись, они стояли в тени огромной плакучей ивы – одной из тех, что составляли достопримечательность Фрипорта, и казалось, что все сомнения и проблемы покинули их.
– Я не могу без тебя.
Ник ничего не ответил, только опять прижал ее к себе.
– Давай пойдем куда-нибудь, – прошептала Габриэла, крепко обхватив его в кольцо своих рук.
– Не делай этого. Я могу взорваться, как вулкан.
– А что же мне делать? – Ее голова склонилась ему на грудь. – Откуда ты узнал, что я уезжаю?
– Твой отец сообщил мне.
Габриэла остановилась, положила руки ему на плечи.
– Я могла бы не поверить этому, если бы мой отец не был типичным итальянцем и не совал бы свой нос в мои личные дела. Этим он только делает мне больно.
– Габриэла, – сказал Ник, глядя ей прямо в глаза. – Мы все итальянцы, и ты тоже, и в наших обычаях заботиться о том, чтобы в семье был мир и порядок. Ты должна понять своего отца. Он поступил, как и должен был поступить любящий отец. Если бы я увидел тебя у дверей своей конторы без его предупреждения, неизвестно, как бы я поступил с тобой.
– Как? – спросила она. – Убил или ударил?
– Возможно.
– Давай зайдем куда-нибудь и поговорим спокойно.
Они устроились в ближайшем баре за столиком, располагавшимся в полутемном углу. Обычно здесь собирались по вечерам пьяницы и спортивные болельщики, которые следили за очередной игрой по огромному цветному телевизору, подвешенному к потолку над самой стойкой. Сейчас в зале только бармен скучал на своем рабочем месте да какой-то мужчина сидел за своей выпивкой в отдаленном углу.
– Ты хотела говорить. Так говори, – сказал Ник.
– А тебе нечего сказать?
– Тогда зачем мы сюда пришли, Габи?
– Я перед тобой в долгу.
– Ничего подобного, – пожал Ник плечами.
– Ты ненавидишь меня?
Его лицо выражало недоумение:
– Тебя нельзя ненавидеть, над тобой можно только посмеяться. И пожалеть.
– Жалость ранит очень больно, – тихо сказала Габриэла.
– Ничего не могу поделать, мне тебя жалко.
Габриэла тяжело вздохнула:
– Подобный разговор может длиться вечно.
– Габи! Сколько же можно? Все эти дни я думал над твоей запутанной историей, пока наконец не добрался до истины. Я понял, что ты уж так устроена и почему-то бежишь от своего счастья. Ты сама себе враг. Ты не можешь обходиться без ощущения вины и, мучаясь сама, изводишь близких тебе людей.
– Ты рассуждаешь как психиатр.
Он проигнорировал ее замечание и продолжил:
– Ты живешь в мире иллюзий. Тебе кажется, что, если Дина тебя отвергает, весь мир рушится. Но это не так! Есть люди, которые тебя любят. Отбрось все и стань свободной!
– Ник, я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой и попытаться найти компромисс.
– Какой?
– Я должна разобраться сама в себе.
– Поступай как хочешь, Габриэла. Пока ты не улетела в Париж, ты знаешь, где меня найти. Я буду на месте.
Как хотелось Габриэле сказать ему «да», но возраст и груз прежних ошибок не позволяли ей произнести это заветное слово.
До того как она вышла замуж за Пита, был в ее жизни короткий яркий период полной раскованности, когда Габриэла могла обнаженной купаться в бассейне в компании случайных знакомых, увлекалась спиртным, покуривала травку, танцевала с незнакомцами, прижимаясь всем телом, которые быстро становились ее любовниками, правда, ненадолго. В те годы у нее бывали приступы бешеной ревности, когда она узнавала, что дружок изменяет ей. Случалось, она рыдала у телефона, не дождавшись обещанного звонка. Ей казалось, что радость жизни заключается в этом вихре удовольствий с представителями противоположного пола. Прошли годы, казалось, все это позади, и вдруг случайная встреча с Николасом Тресса, явилась отголоском бывших страстей. Она вновь потеряла голову.