– Хорошо, Кэтрин, но будь крайне осмотрительна. Если с тобой, не дай Бог, что случится, он первым делом набросится на меня, а я, честно тебе скажу, до смерти пугаюсь одного его вида.

– Прекрасно тебя понимаю, Ральф, поскольку и меня он подчас дико пугает.

– Что не мешает тебе постоянно встречаться с ним, – укоризненно проворчал Ральф, собираясь уходить. – Чего ты ждешь? Чтобы он схватил тебя за волосы и, угрожая дубинкой, уволок в свою пещеру?

Кэтрин, провожавшая его до дверей, рассерди­лась, щеки ее вспыхнули от негодования.

– Он не пещерный человек!

Когда Ральф вышел, она заперла за ним дверь и, оставшись одна, пробормотала:

– Не совсем…

Джейк не нуждался в дубинке, как далекие пе­щерные предки. Он просто настигал ее повсюду, и она почему-то подчинялась ему.


Пару дней Кэтрин пыталась работать над кни­гой, рисуя по памяти и стараясь в своих рисунках воспроизвести атмосферу пенгарронского леса, од­нако это ей не совсем удавалось. Она живо пред­ставляла себя в лесу, но рисункам все равно чего-то недоставало.

В один из дней, ближе к вечеру, когда Кэтрин без­радостно рассматривала рисунки, разложенные на полу, раздался звонок в дверь. Сердце ее дрогнуло, хотя она знала, что Джейк не придет. Он ежедневно звонил, но разговаривал сухо и деловито. Слыша та­кие интонации, невозможно было представить, что совсем недавно этот человек обнимал ее и целовал.

Должно быть, это Ральф.

Открыв дверь и увидев визитера, Кэтрин от неожиданности даже несколько отпрянула. Коллин! Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть.

– Хэлло, Кэт, – смущенно приветствовал ее быв­ший жених. – Пытался дозвониться до тебя, но ты совсем не берешь трубку.

– Меня не было в городе. Я же говорила тебе, когда ты звонил, что собираюсь уезжать.

Кэтрин недоуменно смотрела на него, не пони­мая, чего он хочет и почему решил прийти сюда. Самой ей даже в квартиру его впускать не хотелось.

– Да, я помню, но понадеялся, что ты вернулась, позвонил несколько раз, а потом и пришел. Правда, в магазине мне сказали, что тебя все еще нет.

– Не могли они этого сказать, – проворчала Кэт­рин, все еще держа незваного гостя в дверях.

А Коллин просто пожал плечами, это был его обычный жест, как бы объясняющий любое затруд­нение, который когда-то даже нравился ей. Теперь она нашла этот жест просто идиотским, очень, ма­нерным и, скорее всего, перенятым из какого-ни­будь глупого фильма.

– Наверное, они забыли, – сказал он, явно пре­бывая в замешательстве. – Ты, вообще говоря, со­бираешься впустить меня в квартиру?

– Ох, извини…

Кэтрин отступила назад, стараясь не выказать до­сады. Но чувствовала себя так, будто в ее дом решил проникнуть совершенно посторонний человек. По­чти десять месяцев о нем не было ни слуху ни духу. А теперь вдруг явился. Оставалось надеяться, что он пришел не затем, чтобы просить ее начать все сна­чала, и что не это имел в виду, когда звонил ей перед самым ее отъездом.

Когда она шла от двери, Коллин обратил вни­мание на ее походку.

– Как твоя нога?

– Почти прошла. Не так скоро, как хотелось бы, но все же я с этим справилась.

Коллин пристыженно поник. Ситуация казалась Кэтрин крайне неловкой и нелепой, сейчас она совершенно не понимала, почему вообще встречалась с этим человеком.

– Пойду приготовлю кофе.

– А я думал, ты захочешь куда-нибудь пойти…

Он принял вид маленького мальчика – раньше он часто использовал этот прием, чтобы настоять на своем. Этакий очаровательный и немного несча­стный мальчуган. Но прием не сработал. Все, о чем она сейчас могла думать, это как бы спровадить его. Насколько можно вежливо, но спровадить, и по­быстрее.

– Я очень занята, Коллин.

С этими словами она указала на разложенные по полу рисунки.

– Это хорошо, – пробормотал он. – Ты, я вижу, работаешь ничуть не меньше, чем настоящий ху­дожник.

Кэтрин обернулась посмотреть на него. Она вспом­нила, что когда-то сказала Джейку, что Ральф настоящий художник. Тот воспринял ее слова как при­знак самоуничижения и возразил ей: она тоже на­стоящий художник.

Да, они очень разные. Коллин, надо признать, мужчина весьма приятной наружности, которая никого не может испугать. Странно, что она оцени­ла его с этой стороны только сейчас. Раньше он был просто Коллин, некто, о ком она заботилась и кого ни с кем не сравнивала. Каштановые слегка волни­стые и эффектно причесанные волосы, голубые гла­за, почти все время веселые, кроме тех случаев, когда он бывал раздражен и даже груб, пытаясь навязы­вать ей свою волю.

А вот портрет Джейка, который отчетливо явил­ся ее воображению. Человек яркий во всем – от ма­неры двигаться, одеваться и вести себя до черноты волос и темных, сокровенной глубины глаз. В отли­чие от Коллина, улыбался он мало. Но когда улыбался, то улыбка была согрета истинным чувством, она будто исходила из глубин его существа. Он ни­когда не капризничал и не хныкал. Нет, Джейк рыкал на нее, аки лев, если она слишком раздражала его. Да, что ни говори, а рядом с Джейком Коллин казался довольно-таки жалким существом, несмот­ря на всю его внешнюю привлекательность.

Вдруг она с особенной остротой почувствовала желание поскорее исторгнуть его из квартиры и забыть. Зачем он вообще приперся? Она и в самом деле не желает его знать. Хочет только, чтобы он ушел, а он, как видно, намерен задержаться.

– Знаешь, я передумала, – сказала она с легкой улыбкой. – Давай пойдем куда-нибудь. Я давно ниг­де не была. Кофе мы можем выпить и в городе. И потом, мне все равно надо кое-что купить. Наде­юсь, ты поможешь мне.

Коллин обрадовался, заставив Кэтрин устыдить­ся, но решения своего она не переменила. Главное, увести его отсюда, а потом уж она сумеет как-нибудь – по возможности, вежливо – от него отделаться. Если они останутся в квартире, он наверня­ка надоест ей до осточертения, но бесцеремонно выставить его за дверь она вряд ли решится, да и мягкие формы выпроваживания все равно страшно Коллина обидят.

Ну, что сделано, то, слава Богу, сделано, и Кэт­рин, игнорируя удивленные взгляды Берта и его ребят, прошла с Крллином через магазин. Они уже не раз видели Джейка и не могли не сравнивать преж­него ее кавалера с нынешним. Когда через магазин проходил Джейк, он одним своим темным и мрач­ным явлением властно притягивал к себе все взоры, возможно даже, им казалось, будто скучное про­странство их магазина осенил своим явлением яр­кий демон.

Размышляя об этом, Кэтрин поторопилась выб­раться с Коллином на улицу и осмотрелась вокруг в поисках такси.

– Я на машине.

Услышав его голос, Кэтрин сразу же осознала, как сильно она нервничает. Почему? Да просто бо­ится, что вот сейчас внезапно появится невесть откуда Джейк и разразится громом осуждающих слов. Она и в самом деле совсем забыла о какой бы то ни было опасности. Но если и вспомнила об этом, то лишь потому, что опасность могла возникнуть исключительно с появлением Джейка. В машину Коллина она почти влетела, стараясь поскорее исчез­нуть с тротуара. Коллин был очень любезен, посколь­ку радовался тому, что она не просто согласилась выйти с ним в город, но и полна энтузиазма.

– А я уж думал, что ты не согласишься пойти со мной, – сознался он с самодовольной улыбкой. – Приятно видеть тебя такой оживленной.

Он понятия не имеет, насколько она оживлена. Да и как ему понять это? Мысль о Джейке подгоняла ее – появилось даже ощущение, что он дышит ей в затылок, готовый к неожиданному и решительному прыжку.

Когда машина тронулась с места, Кэтрин немного успокоилась. Да что она так психует? Джейк не име­ет никакой власти над ней. Она не обязана беспрекословно подчиняться его приказам. Не обязана день и ночь бояться его врагов, которые, если верить его опасениям, могут преследовать и ее. И, в конце концов, не обязана беспокоиться о том, как отреагирует Джейк на ту или иную ее поездку.

– У тебя, я вижу, новая машина.

Она постаралась выказать Коллину свою заинте­ресованность, и тот сразу же вдохновился.

– Авто просто великолепно, летит, как ракета!

Кэтрин надеялась, что он не начнет сразу же де­монстрировать это. Пусть только попробует набрать большую скорость, она тотчас даст ему понять, что стала другим человеком. Но как же тошнотворно его по-детски восторженное отношение к автомобилям! Когда она похвалила новенький «ягуар» Джейка, тот удивился и сказал, что это обычная машина, ниче­го особенного. А Коллин радуется очередной игруш­ке, как Бог весть чему. Кэтрин не спросила о преж­ней его тачке, о той самой «мечте коллекционера», на которой он так метко втрюхался в дерево. Не спросила потому, что судьба злосчастной машины была ей глубоко безразлична.