– Тогда было сложнее. Роман всегда всё усложняет!
– Кое-что он и упрощает! – шутя заметила Элена, но Педру был настроен меланхолически и не поддержал этот лёгкий шутливый тон.
– Я не так давно обнаружил у себя коробку с нашими старыми фотографиями, – продолжил он. – Даже не знал, что они у меня сохранились, нашёл их, когда переезжал от Силвии на конезавод. Иногда я достаю эту коробку – и возвращаюсь в прошлое. Сижу один, с бокалом вина и сигарой, вспоминаю всё, что было... А ты вспоминаешь хоть иногда о тех днях?
– Ты хочешь знать, тоскую ли я по молодости?
– Не только. Мне хотелось бы знать, сожалеешь ли ты о нашей несбывшейся любви?
– Я потом тебе скажу, в другой раз, – ушла от прямого ответа Элена. – Сейчас мне пора идти к гостям.
– Ладно, ловлю тебя на слове! – широко улыбнулся Педру, воодушевлённый тем, что Элена своим ответом дала ему пусть и слабую, но всё же надежду на успех.
А Элена после ухода гостей долго сидела в одиночестве, вспоминая и этот разговор, и свои юношеские свидания с Педру, и ту последнюю встречу с ним у водопада...
В комнату неслышно вошла Камила.
– Мама, извини, ты о чём-то задумалась... А я пришла сказать тебе, что хочу немного прогуляться.
– Правильно! Тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе, ты такая бледная, – отозвалась Элена.
– Да, у меня сегодня почему-то кружится голова, – призналась Камила. – Только не надо говорить, что это из-за моего плохого аппетита. Ты же сама видела, сколько я съела всего за обедом.
– Да, видела, – согласилась Элена. – Дочка, тебе надо сдать кровь на анализ. Мы должны выяснить, в чём причина твоих приступов недомогания.
– Нет, к врачам я не пойду, – воспротивилась Камила. – Ты же знаешь, что меня мутит от вида крови!
При этих словах у неё действительно подступила тошнота к горлу. Элена тотчас же протянула ей стакан с водой, усадила её в кресло.
– Может, тебе не стоит сейчас идти на прогулку, а лучше полежать? – обеспокоенно спросила Элена.
– Нет-нет, я не могу! – тотчас же вскочила на ноги Камила. – Меня Эду ждёт во дворе.
– Ты могла бы его и в дом пригласить, – заметила с укоризной Элена.
– Ну, зачем же? – улыбнулась ей в ответ Камила. – Я сейчас сама к нему спущусь.
Воспользовавшись хорошим настроением Педру, в котором он пребывал после беседы с Эленой, Ирис подкатилась к нему с просьбой, повергшей его в ужас.
– Педру, миленький, – сказала она, заискивающе глядя ему в глаза, – уговори, пожалуйста, мою маму не покупать квартиру в городе, а поселиться вместе со мной и Сокорру в твоём доме в тех двух комнатах, что завалены сейчас всяким хламом. А что? Мы приведём их в порядок и прекрасно заживём одной дружной семьёй!
Если бы Педру в тот момент не вёл машину, а за спиной у него не сидели Ингрид и Сокорру, он ни секунды не сомневался бы, что ответить Ирис: просто послал бы её подальше, и всё. А так ему пришлось основательно напрячься, прежде чем ответить что-либо Ирис, не обидев при этом Ингрид.
– Ты забыла, что этот дом принадлежит не мне, а доне Алме, – произнёс он глухо, неуверенно.
Тем временем Ингрид, тоже ошеломлённая дерзостью дочери, наконец обрела дар речи и пришла на помощь Педру:
– Не позорь меня, Ирис! А ты, Педру, не подумай, что это я её науськала. Она меня скоро в гроб вгонит своими выходками!
– Мама, ты говоришь так потому, что ещё не поняла всей прелести моего предложения, – спокойно возразила ей Ирис. – Тебе же нравилось жить на фазенде, а конезавод – это почти что фазенда. Луга, озеро, лошади... Спроси у Педру, он подтвердит, что я бываю там каждый день, и, будь моя воля, вообще бы оттуда не уезжала! Я помогаю Синтии лечить лошадей, делать им прививки. Я хочу выучиться на ветеринара, мама!
– Но для этого надо поступить в университет или в специальный колледж, – напомнил ей Педру.
– Я обязательно поступлю! – не увидела в этом никакой проблемы Ирис. – А на занятия буду ездить на машине. Чем тратить деньги на такси, лучше купить машину. Правда, мама?
– Ирис, я устала от твоих сумасшедших идей! Помолчи хоть немного! – прикрикнула на неё Ингрид.
– Ладно, помолчу, – недовольно поджала губы Ирис, но уже через секунду забыла о своём обещании, увлечённая новой идеей: – Я завтра же поговорю с Алмой, попрошу её выделить нам те две комнаты! Уверена, она не будет возражать!
– Зато я буду возражать! – не сдержался Педру. – Ты извини меня, Ингрид, но твоя дочь переходит все границы. Пойми, я сам живу там на птичьих правах, к тому же у меня сейчас натянутые отношения с Алмой... Представь, как это будет выглядеть, если я поселю в служебном помещении всю свою родню!
– Забудь об этом, Педру, не слушай мою взбалмошную дочку, – стала успокаивать его Ингрид. – Не будет она просить дону Алму ни о чём, я ей не позволю!
На том этот неприятный разговор и закончился. Но Ингрид сделала из него косвенный вывод: оказывается, Педру не так уж просто даётся его гостеприимство, он рискует навлечь на себя недовольство Алмы! Чтобы не доставлять Педру возможных неприятностей, Ингрид решила свернуть свой визит.
– Я поняла, что покупка квартиры – дело сложное и долгое, – сказала она Педру. – Особенно если у покупателя денег негусто. Поэтому я съезжу в Порту-Алегри, улажу оставшиеся финансовые дела и потом уже сниму здесь недорогое жилище для себя, Ирис и Сокорру – она ведь сирота, ей неоткуда ждать помощи, кроме как от меня.
– Ты вообще передумала покупать квартиру? – спросил Педру.
– Не знаю, – ответила неопределённо Ингрид. – Может, со временем, когда осмотрюсь здесь, как следует, устроюсь на работу... А пока не буду ни о чём загадывать.
Накануне отъезда Ингрид сходила в ту церковь, где когда-то её крестили и, где прошло её первое причастие. Вернулась она оттуда просветлённой, умиротворённой и, достав из сумочки миниатюрную икону Девы Марии, протянула её Ирис:
– Возьми, пусть она будет с тобой! Я хочу, чтобы она освящала каждый твой день и каждую ночь.
Ирис воспротивилась:
– Нет, не возьму. Это же твоя святая! Ты всегда носишь её с собой, я знаю!
– Да, она всегда была со мной, сколько я себя помню. Но сегодня мне захотелось отдать её тебе. Пусть она тебя храпит и оберегает от всяческого зла!
Слова матери растрогали Ирис. Она взяла иконку, прижала её к своей груди, потом нежно обняла Ингрид.
– Мамочка, возвращайся поскорее, ладно? – попросила она совсем по-детски, тонким голоском. – Я только недавно поняла, как мне без тебя плохо и как ты мне нужна!
Ингрид увидела в её глазах слёзы и, боясь тоже расплакаться, стала суетливо укладывать вещи в чемодан. Потом, немного успокоившись, она сказала Ирис:
– Я вернусь через несколько дней, и мы снимем квартиру где-нибудь здесь, вблизи конезавода, чтобы ты могла возиться со своими лошадьми, могла учиться у Синтии...
– И могла жить рядом с Педру! – восторженно закончила Ирис, вызвав невольный вздох разочарования у матери.
После некоторой паузы Ингрид обратилась к Сокорру:
– Ты поживёшь эти дни в комнате Марты, будешь помогать ей на кухне, я уже обо всём договорилась. Веди себя хорошо, слушайся Марту и Педру.
– А я? – спросила Ирис. – Ты хочешь, чтобы я вернулась к Элене?
– Ну конечно! Мы должны освободить комнату Педру, чтобы он не ютился из–за нас в кладовке.
Ирис вынуждена была согласиться с этим доводом.
Не желая отвлекать Педру от дел, Ингрид не захотела, чтобы он вёз её в аэропорт на своей машине, и отправилась туда на такси. Сокорру осталась у Марты, а Ирис поехала вместе с матерью. Но когда они сели в такси, Ингрид вдруг сказала дочери:
– Я завезу тебя в Леблон, к Элене. Так мне будет спокойнее. Не хочу, чтобы ты возвращалась из аэропорта одна.
– Значит, поедем через Леблон? – спросил таксист, услышав их разговор.
– Да, пожалуйста, – отозвалась Ингрид.
– Я только, с вашего позволения, заправлюсь, – сказал водитель и свернул к ближайшей бензоколонке.
Но едва он успел затормозить и открыть дверцу машины, как перед ним вырос огромный верзила с пистолетом в руке.
– Ну-ка вылезай! – сказал он водителю, держа его под прицелом.
Тот исполнил его команду, и верзила уже собрался сесть за руль, но тут Ирис сделала попытку к бегству – открыла заднюю дверцу.