Анна Альварес - Мудрость любви

– Устраивай скандал своему болвану, который заставил меня стоять на жаре и ловить такси! – свирепо заявила она. – Я могу отсутствовать, сколько считаю нужным, если отправилась в торговый центр. Скажи спасибо, что я купила зубную пасту и бумагу для сортира! А если бы я купила люстру, которую присматривала, жардиньерку для комнаты Бруну, маленький стульчик, ковёр для гостиной, и всё это за мной несли бы к машине? Я что, металась бы по торговому центру со всей этой свитой, волокущей мои покупки?! В какое положение он меня поставил? Идиот! Кретин! Рассчитай его немедленно! Я прекрасно вожу машину и буду ездить сама!

– Не сердись, дорогая! Шофёр допустил оплошность. Но больше этого не будет. Я скажу ему, пусть ходит с тобой по магазинам, тогда вы не потеряетесь, – предложил Орланду, сообразивший, что Капиту права.

– Только этого мне не хватало! – снова возмутилась Капиту. – Пусть ходит, когда мне понадобится, и сидит, когда мне не нужен. Он должен знать, что я – хозяйка, что он в моём распоряжении, а не я в его! И прежде всего я обижена на тебя, Орланду. Это ты не дал ему понять, в каком я здесь качестве! Судя по всему, он считает меня зверушкой, которую хозяин завёл для развлечения!

В эту ночь насмерть «разобиженная» Капиту улеглась спать в комнате Бруну, и ей всю ночь снился Фред.

Фред был погружён в свои заботы и не замечал ничего, что творится в доме. А в доме творилось разное, атмосфера в нём резко изменилась после той ночи, которую Элена провела неизвестно где и потом замкнулась, а все окружающие сразу почувствовали себя неуютно и не могли понять, откуда взялось это странное чувство. Зилда решила, что на неё так подействовала жизнь на две семьи.

– Хоть я и рада помогать Камиле, – вздыхала она, – но долго этого не выдержу! Я уж и не знаю, где я у себя, а где в гостях...

Клара видела причину этого дискомфорта в своём муже: он не обращает на неё внимания, он рассеян сверх меры. Разве можно чувствовать себя спокойно и уверенно, когда рядом с тобой такой человек?

Фред же, как известно, повсюду искал Капиту.

А Элена была один на один со своей тайной, которую пока никому не могла поведать, и эта тайна отделяла её от всех, держала во взвешенном состоянии, потому что будущее, к которому она внутренне готовилась, ещё только должно было сформироваться. Во всяком случае, Элена с трудом представляла, как будет жить дальше.

Может быть, ей всё-таки суждено соединиться с Педру? Если говорить честно, то Элене этого не хотелось, но может, она не должна отказываться от Педру, потому что мать не вправе лишать своих детей отцовской ласки?..

Она как раз сидела и размышляла на эту тему, когда к ней неожиданно приехал Мигел.

После того, что сообщила ему Ирис, он пережил немало горьких минут, хотя не слишком-то и поверил взбалмошной девчонке, пытавшейся очернить его идеал. А горькие минуты были вызваны прежде всего отказом Элены выйти за него замуж. Мигел не мог понять, чем был вызван её отказ. Если бы Элена и впрямь любила Педру, она бы так и сказала. Но она не сказала этого, и, значит, Педру тут ни при чём. А что же при чём? Этот вопрос волновал Мигела, потому что он всё ещё жил надеждой и не мог представить, что после того, как снова обрёл способность любить, может лишиться этой любви.

После взаимных приветствий, банальных вопросов о делах и здоровье Мигел перешёл к теме, которая так его волновала.

– Я не хочу, чтобы у тебя осталось чувство неловкости от нашей последней беседы, – осторожно начал он. – Я всегда пойму тебя, и твой отказ не должен повлиять на наши с тобой отношения.

– Что ты, Мигел! – Глаза Элены смотрели на него с доверием и нежностью. – Ты научил меня быть с тобой совершенно свободной. Мне только очень жаль, если я тебя обидела, но, поверь, я отношусь к тебе с благодарностью и любовью, с тобой связаны самые прекрасные моменты моей жизни, ты удивительный, необыкновенный человек.

Сердце Мигела таяло, он не переставал надеяться на лучшее: может, Элена уже переменила решение? Но тут же, посмотрев на Элену, он понял, что она лишь пытается подсластить всё ту же горькую пилюлю – он был достаточно проницателен. И так оно и вышло. Элене было очень тяжело, но она всё-таки произнесла эти горькие слова, произнесла с болью и страданием:

– Мы должны расстаться, Мигел. Должны, понимаешь? Не то чтобы я хочу, так хочет судьба!

– О чём ты, Элена? – Мигелу казалось, что они достаточно зрелые люди, чтобы самим заниматься своей судьбой.

– В молодости я была связана с одним человеком и, как выяснилось, не имею возможности разорвать эту связь до сих пор, – со вздохом сообщила Элена.

Мигел видел, что эти отношения для Элены вовсе не радостны, а скорее непонятны и мучительны, поэтому она и называет их «судьбой».       

– Это... – начал он.

– Педру, – подсказала Элена. Ей так хотелось поделиться с Мигелом всеми своими проблемами, как она привыкла делать это в последнее время. Всё разобрать, расставить по местам!.. Но сейчас этого нельзя было делать ни в коем случае!

Мигел кивнул: значит, в чём-то Ирис была права, она интуитивно чувствовала, что отношения этих двоих её родственников отнюдь не просты...

В комнату, где они сидели, заглянула Клара и, извинившись, сообщила, что у Нины снова болит животик. Она хотела знать, каким травяным отваром поила Элена Нину в прошлый раз, он так помог девочке!

Элена тут же назвала травку, и лицо её выразило столько сочувствия к малышке, что Мигел снова невольно вздохнул.

– С приездом твоих детей и внучки у тебя началась совсем другая жизнь, – не без зависти произнёс он. – Я так жду малыша от Паулу, от Сесы, но они не торопятся. Скажу тебе честно, что хотел попросить его у тебя, мне кажется, ты лучше всех справишься с этой задачей!

Элена поднялась было с дивана и, тут же опустилась обратно, так у неё закружилась голова: он колдун, что ли, этот Мигел? Всегда попадает в самую точку!

– Тебя так напугала возможность родить ещё одного ребёнка? – заботливо спросил он.

– Мне бы столько хотелось тебе сказать! – честно призналась Элена.

– Когда я шёл к тебе, то надеялся именно на это, но надежда – всегда риск, – подхватил Мигел. – С тех пор как я тебя узнал, моё сердце бьётся совсем по–другому. Я просто представить не могу, что буду жить без тебя! Говори, Элена! Расскажи мне всё, что хотела.

И кто знает, может, Элена и в самом деле рассказала бы всё Мигелу, но в это время раздался телефонный звонок. Звонил Педру, с которым Элена так и не поговорила после той безумной ночи. Не стала она говорить с ним и на этот раз, попросила перезвонить, но восприняла его звонок как очередное вмешательство судьбы.

– Сейчас я во власти рока, Мигел, и ничего пока не поняла, – сказала Элена с обречённым видом.

– Зато я многое понял, дорогая, – ответил он ласково и поднялся. – Доверься своей судьбе и живи спокойно, тут ничего не поделаешь.

Элена не пошла провожать Мигела – осталась сидеть на диване, погружённая всё в те же мысли.

Педру повесил трубку. Ему казалось, что Элена вновь его избегает. После той ночи он был уверен, что она забыла прежние обиды и ей нужна близость с ним. Он ждал её звонка. Не дождался. Позвонил сам и получил полуотказ. Зато когда бы он ни позвонил Камиле, она всегда была рада его повидать, и он отправился к ней.

Камила радовалась Педру, потому что рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Элена в последнее время что-то слишком нервничала, и Камила сразу тоже напрягалась. Ей казалось, что мать знает нечто такое о её здоровье, что от самой Камилы скрывают, и она начинала пугаться и волноваться. А отвлечься от своих проблем ей было нечем. Она с удовольствием занялась бы устройством своего дома, но на это у неё не было сил. Камила не могла ездить по магазинам, готовить или шить. А от чтения у неё очень скоро начинала болеть голова. Зато когда приходил Педру, они играли в гамао, и время текло незаметно. За игрой Камила делилась с Педру семейными новостями. Ей почему-то это казалось совершенно естественным. Так она рассказала, что Алма рассталась с Данилу и тот живёт теперь чуть ли не в семизвёздочном отеле, ожидая, когда она позовёт его обратно. Платят за него Эду и Эстела, они тоже надеются, что Алма простит Данилу, – не потому что он так уж хорош, а потому что без него ей горько и одиноко.