Эта история начинается со старого румынского кладбища, что раскинулось на землях Трансильвании, близ всем известного замка Графа Дракулы.
Глава 1
1300 год. Сентябрь месяц
Старое, изогнутое веками дерево стояло посреди погоста. На его скрюченных, узловатых ветвях сидели два черных ворона, которые периодически хохлились, нарушая поистине гробовую тишину своим грубым карканьем.
И можно было бы сказать, что кладбище давно брошенное, забытое людьми, если бы не звон лопаты где-то вдалеке. У огромного каменного постамента, на котором стояло мраморное изваяние архангела с мечом в одной руке и кустиком Клещевины в другой, усердно работал лопатой местный смотритель кладбища. Он скрылся в яме и лишь спина в старом кафтане выглядывала из- за краев, оттуда то и дело вылетали комья земли, пополняя уже не без того огромную насыпь. Старик усердно работал еще около часа, как его окликнули:
— Все готово? — голос стоящего наверху холодом пробежал по морщинистой коже смотрителя.
— Да, граф. Я уж почти закончил.
— Хорошо. Как закончишь, можешь идти.
И как только старик поднял голову, то рядом уже никого не было. Смотритель очередной раз поежился, перекрестился три раза и, ухватившись за сухие коренья, выбрался из сырой ямы. Пока он шел по кладбищу, то периодически оглядывался и молился, но стоило ему выйти к дороге, как глубоко вздохнул и уже спокойно заковылял в деревню, звякая лопатой о камни на земле.
Когда сумерки спустились на Трансильванию, а люди в деревне гасили свечи и запирали двери на засов, вдали от кладбища замаячили факелы. Темная колонна медленно приближалась к свежевырытой могиле. Несколько людей сопровождали телегу, на которой расположился гроб, обтянутый синим шелком и белым кружевом по краям. Рядом с телегой ехал мужчина с ребенком на вороном коне. Упряжь отливала золотом в свете факелов, а черный плащ наездника укрывал большую часть крупа лошади. Из ноздрей мерина вырывался пар, иногда он встряхивал черной, как смоль гривой, но ступал тихо, смиренно подчиняясь хозяину. Как только они подъехали к могиле, мужчина слез со своего коня, затем снял ребенка.
Работяги, что сопровождали гроб, принялись за дело. Они отвязывали веревки, которыми тот был привязан к телеге, а мужчина в этот момент опустился на колени перед мальчиком лет эдак трех:
— Не плачь, Максимилиан. Она всегда будет рядом с нами, — все тот же холодный голос зазвучал в тишине.
Но мальчик не слушал его, продолжая тихо плакать. Маленькая бледная рука крепко сжимала такую же бледную руку статного господина в темно-синем камзоле. Они стояли, молча, наблюдая за тем, как опускают гроб в яму, а после засыпают землей. Как только был сделан последний взмах лопатой, мужчина обратился к тем людям:
— Ступайте в замок. Мы вернемся позже.
— Слушаемся, граф, — ответил один из них и все шестеро поспешили прочь.
Двое остались стоять у могилы, мужчина возложил на холм ветку белой сирени и дотронулся рукой до холодной земли. По его красивому, молодому, но бледному, слегка осунувшемуся лицу, прокатились несколько слез, которые в ту же секунду исчезли. Прошло еще около часа, месяц вовсю сиял над головами скорбящих, однако вечно стоять не будешь, посему мужчина встрепенулся, осмотрелся вокруг, словно оказался здесь впервые, затем склонился к ребенку, поднял его и усадил в седло, после чего взял мерина под уздцы, и все трое устремились в сторону замка, чьи башни виднелись вдалеке.
С тех пор прошло пятьдесят лет…
Местный пьянчужка шел через погост домой, его ноги заплетались, отчего худое тело сносило то в одну, то в другую сторону. Мужичок возвращался в ночи, несмотря на рассказы друзей — собутыльников о том, что на этом кладбище частенько пропадают люди. Он храбрился, распевая песни и выкрикивая бранные словечки в сторону той нечисти, что обитала здесь по поверьям.
Но стоило ему выйти к старинным захоронениям, как ноги сами остановились, а на лбу пьяного храбреца проступил пот. У могилы со статуей в изголовье сидел маленький мальчик, с виду лет пяти от роду, он просто сидел и смотрел на черную землю, не обращая внимания на деревенского.
Дядька протрезвел в ту же секунду, мороз пробежал по его спине, он сразу смекнул, что здесь дело нечистое, явно происки мертвецов. Но мальчик выглядел настолько опечаленным, что человеческое сердце дрогнуло, и мужчина решил подойти к нему. Он ступал медленно, на каждом шагу порываясь остановиться и убежать прочь, но совесть не позволила сему случиться, все-таки это ребенок:
— Эй! Малой? Ты чего ж здесь расселся в такое время, никак похоронил кого из близких? — обратился он к мальцу.
— Мамку, — ответил не по-детски серьезным голосом мальчик.
— Ой, вот беда-то.
— А ты зря, мужик подошел-то ко мне, — буркнуло дите.
— Это ты с кем так разговариваешь, голодранец! — завелся дядька, и хотел уже схватить паренька за ухо, но только протянул руку, как перед ним уже никого не было.
— Руки коротки, да глаза залил с самого утра. Не, дядя зря ты все-таки пошел через погост,
— раздался голос за спиной. — Здесь смерть свою и встретишь.
И в то же мгновение острые клыки оказались у шеи бедняги, только малец собрался вонзить их в горячую плоть, как услышал голос:
— Развлекаешься?
Он спрыгнул с дядьки и обернулся в сторону говорящего. А там, на каменном надгробье, свесив ноги, сидел полупрозрачный пацаненок, приблизительно того же возраста.
— А ты еще кто? — оскалившись, спросил мелкий кровопивец.
— Призрак я, Стеву зовут, — с улыбкой ответило привидение. — А ты вроде как Максимилиан? Сын графа?
— Он самый.
Пока они разговаривали мужичка уже и след простыл. «Повезло алкашу», — подумал про себя Максимилиан, после чего снова повернулся к призраку. И уже через пару минут двое сидели на том самом надгробье и вели совсем не детские беседы:
— Можно я буду называть тебя Макс?
— Валяй. Откуда знаешь меня, дохлый?
— Ха! — усмехнулся призрак. — От дохлого слышу. Я уже дольше пятидесяти лет здесь обитаю, видел тебя в день похорон. Мать? — спросил он уже без улыбок и сарказма, указывая на могилу.
— Да, — потупив взгляд, ответил юный виконт. — А ты как здесь оказался?
— Помер во время чумы. Мамка с отцом до самых седин на могилу ходили, а потом и сами дуба дали. Теперь я к ним хожу.
— И что же, все это время ты здесь один?
— Почему один, днем сюда люди ходят. Смотрю на них, учусь, иногда пугаю. И так уже лет шестьдесят.
— Чего ко мне сразу не подошел, я сюда практически каждую ночь прихожу.
— Как-то неловко было, ты все-таки голубых кровей. Куда мне до тебя, Максимилиан Дракула. А чего сам граф не наведывается?
— Не любит отец ходить по погосту, становится мрачнее тучи.
Они и не заметили, как забрезжил рассвет. И только когда из-за горизонта показался оранжевый диск, Макс заметил, что его новый друг становится все прозрачнее и прозрачнее, а потом и сам ощутил неприятное жжение на коже:
— Ох, осиновый кол мне в печень! — воскликнул Макс. — Ладно, побежал я домой, пока пепел не посыпался.
— Давай, давай. Так ты это, ночью приходи…
— Конечно.
И Максимилиан испарился в мгновение ока, а Стеву сидел и улыбался:
— Вот же, упырь! Лихо носится.
А через пару минут образ мальчика призрака растаял в утренних лучах солнца.
Наши дни
Румыния, Бухарест. Клуб «Fabrica»
Полночь
«На танцполе сегодня людно, молодежь куражится в пьяном угаре. Не это ли праздник живота? И еда, и выпивка одновременно!», — рассуждал про себя двадцатипятилетний высокий, черноволосый красавец с такими же черными жгучими глазами и алыми губами, пока искал возможного кандидата на ужин, но его отвлек увесистый хлопок по плечу:
— Нашел вкуснятинку? — раздался веселый голос.
— Блин! Ну, ты даешь, Стев. Научил материализоваться на свою голову. Больно же! — скривился он и принялся растирать плечо рукой.
— Да ладно, Макс. Так что?
— Не знаю даже. Вон, дрыгаются две курочки. Вроде бы ничего так.
— Дохловаты. Нет?
— Нормально, их же две, — рассмеялся виконт.
— А, ну да, ну да.
— А у тебя, что по плану сегодня? Или, может быть, кто? — устремил он лукавый взгляд на своего друга.
— Я наверно воздержусь сегодня от женщин. Завтра в ночь возвращается Кристина, спустя столько лет, — и Стеву, такой же обаятельный парень с русыми длинными волосами, собранными в хвост, развалился в кресле. — Поедешь встречать?