Изабелла оправила муслиновые юбки и прошлась пальцами по зачесанным вверх волосам. Поймав себя на том, что озабочена своим внешним видом, она остановилась и с досадой выругалась про себя. Это ведь Джерард – его не волнует, как она выглядит.
– Его светлость в кабинете?
– Да, миледи.
Там же, где они находились в тот день.
Она кивнула, затем расправила плечи, пытаясь сохранить присутствие духа. Изабелла поднялась по изогнутой лестнице и свернула в первую открытую дверь направо. Несмотря на все ее старания мысленно и физически подготовиться к встрече, при виде мужа она испытала потрясение, подобное сильному удару. Он стоял к ней спиной, отчетливо вырисовываясь на фоне окна, и показался ей выше и определенно шире в плечах, чем прежде. Его мощный торс плавно сходился к узкой талии, переходящей в прекрасно очерченные ягодицы, заканчивающиеся длинными мускулистыми ногами. В обрамлении темно-зеленых бархатных портьер его великолепная фигура выглядела столь совершенной, что у Изабеллы перехватило дыхание.
Но в его облике ощущалось нечто мрачное и жестокое, совершенно не свойственное тому беззаботному молодому человеку, которого она помнила. Ей пришлось сделать глубокий вдох, перед тем как открыть рот и заговорить.
Словно почувствовав ее присутствие, Джерард обернулся, прежде чем она успела произнести хоть слово. И горло ее болезненно сжалось, будто его стиснула невидимая рука. Это был совсем не тот человек, за которого она выходила замуж.
Они молча уставились друг на друга, оставаясь недвижимыми, в полном замешательстве. Прошло всего несколько лет, а казалось, будто миновала целая жизнь. Грейсон перестал быть мальчиком, сколько ни напрягай воображение. Лицо его утратило присущий ему прежде облик юности, и время отметило свой неумолимый ход, проложив строгие линии возле губ и глаз. Но, как легко было заметить, не знаки счастья и радости – следы уныния и печали. Его сверкающие голубые глаза, заставлявшие многих женщин влюбляться в него без памяти, теперь потемнели. Они больше не улыбались. Заметно было, что им довелось повидать гораздо больше, чем человек в состоянии вынести за коротких четыре года.
Изабелла поднесла руку к вырезу платья, в смятении от того, как лихорадочно вздымается и опускается ее грудь.
Джерард и прежде был прекрасен. Теперь же не было слов, чтобы достойно описать его. Она пыталась побороть внезапно охвативший ее отчаянный приступ паники. Она знала, как вести себя с тем мальчиком, но этот… этот мужчина выглядел опасным. Если бы она встретила его впервые, то сочла бы за благо держаться от него подальше.
– Привет, Изабелла.
Даже голос его изменился – теперь он звучал более низко и чуть хрипловато.
Изабелла не нашлась что ему сказать.
– Вы совсем не изменились, – тихо произнес он, направляясь к ней. Прежняя, задиристая манера поведения исчезла, ей на смену пришла спокойная уверенность человека, прошедшего через ад и умудрившегося после этого выжить.
Сделав глубокий вдох, Изабелла ощутила знакомый ей запах. Чуть более крепкий, возможно, но все же это был запах Джерарда. Взглянув в его невозмутимое лицо, она сумела только беспомощно пожать плечами.
– Я должен был написать, – сказал он.
– Да, верно, – согласилась она. – Не только сейчас, чтобы предупредить меня о вашем визите, а раньше, чтобы сообщить, что с вами все в порядке. Я очень беспокоилась о вас, Грей.
Он указал ей на ближайшее кресло, и она с облегчением в него опустилась. Когда он направился мимо нее к дивану, она заметила, как он странно одет. Хотя на нем были брюки, жилет и сюртук, но самого обычного покроя из простого грубого материала. Чем бы он ни занимался последние несколько лет, следить за модой при этом явно не приходилось.
– Прошу извинить за причиненное беспокойство. – Один уголок его рта приподнялся, явив взгляду бледный призрак его прежней улыбки. – Но я не мог сообщить вам, что пребываю в порядке, когда на самом деле был очень далек от этого. Мне было невыносимо даже смотреть на письма, Пел. И вовсе не потому, что они были от вас. Многие годы я всячески избегал любой корреспонденции. Но теперь… – Он остановился, непреклонно стиснув зубы. – Я приехал не в гости.
– О! – Сердце ее болезненно сжалось. Их приятельским отношениям пришел конец. Вместо приятной легкости, которую Изабелла прежде ощущала в его присутствии, теперь она определенно почувствовала тревогу.
– Я вернулся сюда, чтобы жить. Если, конечно, удастся вспомнить, как это делается.
– Грей…
Он тряхнул головой, его чуть более длинные, чем предписывалось модой, локоны вихрем взметнулись вокруг шеи.
– Только не надо жалости, Изабелла. Я ее не заслуживаю. Более того, я не хочу этого.
– А чего же вы хотите? Джерард взглянул ей прямо в глаза:
– Я хочу многого, но больше всего дружеского участия. И я хочу его заслужить.
– Заслужить? – Она нахмурилась.
– Я был никудышным другом, как и большинство эгоистичных людей.
Изабелла взглянула на свои руки и заметила золотое обручальное кольцо – символ своих пожизненных обязательств по отношению к стоящему перед ней незнакомцу.
– Где вы были, Грей?
– Собирался с мыслями.
Значит, он не намерен ничего ей рассказывать.
– Ну что ж, пусть так. Что вам нужно от меня? – Она вздернула подбородок. – Чем я могу быть вам полезна?
– Прежде всего, необходимо привести меня в надлежащие вид. – Джерард небрежно провел рукой вдоль своей фигуры. – Затем мне нужно услышать все последние слухи. Я читал газеты, но мы оба знаем, что в этой болтовне редко содержится правда. И самое важное – мне понадобится, чтобы вы сопровождали меня.
– Даже не представляю, сколько времени сумею вам уделить, Грей, – честно призналась Изабелла.
– Знаю. – Он подошел к ней. – Сплетники не щадили вас в мое отсутствие, поэтому я и вернулся. Правда, о какой ответственности может идти речь, если я не в состоянии позаботиться о своей собственной жене? – Он опустился рядом с ее креслом на корточки. – Я слишком многого требую от вас, Пел, я знаю. Вы не на это соглашались, когда мы заключали сделку, но все изменилось.
– Вы изменились.
– Господи, надеюсь, что это действительно так.
Джерард схватил ее за руки, и она ощутила под пальцами мозоли. Взглянув вниз, она увидела, что его кожа потемнела от загара, а ладони загрубели от работы. Его руки отличались от ее собственных, как ночь ото дня.
Он слегка сжал пальцы. Изабелла подняла взгляд, и ее снова ошеломила красота его лица.
– Я не стану принуждать вас, Пел. Если вы хотите продолжать ту жизнь, что и раньше, я отнесусь к этому с уважением. – Бледный призрак прежней улыбки снова коснулся его губ. – Но я буду умолять вас, предупреждаю. Я многим вам обязан, и я не отступлюсь.
Снова на краткий миг она узнала в нем прежнего Джерарда, и это ее успокоило. Да, внешне он очень изменился, возможно, и внутренне тоже, но все же в нем промелькнуло что-то от некогда очаровательного повесы. Всего на долю секунды, но этого оказалось достаточно.
Изабелла улыбнулась ему в ответ и осязаемо почувствовала, какое он испытал облегчение.
– Я отменю все свои встречи на этот вечер, и мы сможем спланировать наши действия. Грейсон покачал головой:
– Мне надо немного прийти в себя и освоиться с тем, что я снова дома. Развлекайтесь сегодня как обычно. Очень скоро я начну изрядно вас нагружать.
– Не согласитесь ли выпить со мной чаю через час или около того?
Может быть, ей удастся разговорить его?
– Буду очень рад.
Она встала, и он тоже поднялся.
Силы небесные, какой же он высокий! Неужели всегда был таким? Она не могла припомнить. Изабелла направилась к двери и обнаружила, что Джерард все еще держит ее за руку.
Джерард отпустил ее, смущенно пожав плечами.
– Увидимся через час, Пел.
Джерард подождал, пока Изабелла оставит комнату, и со стоном опустился на диван. За время, пока он отсутствовал, его постоянно мучила бессонница. Ему приходилось физически изнурять себя, чтобы заснуть. Он в поте лица трудился на полях в своих многочисленных поместьях и таким образом привык к физическим страданиям и боли. Но никогда его тело не испытывало таких мук, как теперь. Он не осознавал, в каком напряжении находился, пока не остался один и соблазнительный цветочный аромат, свойственный только его жене, не рассеялся в воздухе.