— А что он свою жену любить не хочет? Машка у нас классная, да, Тань? Я ее хоть знаю всего два дня…
— Он меня любит, — перебила Маша тихо, но уверенно, — только я, дура, не понимала этого.
— Встряска никогда не помешает. Это обостряет чувства, — заметила Таня. — А Юлька где? — она посмотрела на часы.
— Придет, — Володя махнул рукой. — Знаешь, с каким энтузиазмом она согласилась поизмываться над шефом? Ты б видела. Наверное, здорово он их там всех достал… Маш, теперь давай за тебя. За то, что ты до конца выдержала все в нужном ключе и не сорвалась.
— Слушай, ты что, нас споить хочешь? Куда ты гонишь?
— Танюх, уймись. Имеем право. Премьера прошла «на ура». Мы теперь можем агентство по возврату мужей открывать. Давай, Маш, за тебя.
— А вчера я правда чуть не сорвалась, — сказала она задумчиво, поднимая рюмку, — когда он днем влетел в квартиру… знаете… у него были такие глаза… Мне показалось, что он за меня весь мир готов перевернуть. А я с ним так…
— Надеюсь, ты ничего ему не рассказала? — деловито осведомилась Таня. — Иначе тебе конец. Больше он никогда не станет воспринимать тебя всерьез.
— Ничего я ему не рассказала. Только сказала, что виновата перед ним. Мне стало жалко его. Я даже ревела… — Маша вздохнула и, видя, что все уже выпили, зажмурилась и тоже проглотила горькую жидкость.
— Ты что, дура? — возмутилась Таня. — Теперь он будет тебя пытать, в чем же конкретном ты виновата…
— Извините, но вы обе дуры, — заключил молчавший до этого Слава.
— Это почему же? Уж я по опыту знаю: если мужиков периодически не приводить в чувство, они зазнаются.
— Жаль, что не в средние века живем, — словно не слыша ее, продолжал рассуждать Слава, — я б собрал на площади всех жителей города, причем замужних баб в обязательном порядке. А вас обеих, придумщиц эдаких, уложил рядышком на лавки на каком-нибудь помосте, а то не всем видно будет, привязал покрепче, чтоб не сбежали, а потом принародно задрал бы ваши юбки и высек розгами. Вот это было бы представление, не то что ваше…
— Фи, — сморщила носик Таня, — как грубо и глупо.
— Девчонки, — рассмеялся Володя, — не обращайте на него внимания. Он добрый и хороший, просто в нем самец проснулся, да, Слав?
— Во мне еще никто не засыпал. Я сказал то, что думаю, — обиделся Слава.
— Маш, а ты что думаешь по поводу предложенной идеи? — Володя повернулся к ней, видимо, решив, что спор со Славой может перерасти в ссору, — может, мы с Константином твоим посоветуемся да организуем это дело?
Маша растерялась. Она как раз успела подумать, что если у двух совершенно разных людей появляются одинаковые желания, то, скорее всего, эти желания правильные. Только, вот, насчет площади и толпы народа, явный перегиб…
Но, к счастью, ей так и не пришлось отвечать на вопрос…
— Здравствуйте, — к столику неуверенно подошла девушка.
— А вот появились наши глаза и уши! — воскликнул Володя. — Это Юля. Присаживайся рядом с виновницей торжества, — он снова взялся за бутылку, — тост за службу внешней разведки!
Маша внимательно, насколько могла после трех полных рюмок водки, смотрела на вновь прибывшую. Рядом с Танькой и ею самой та выглядела какой-то невзрачной. Может быть, это ощущение усиливалось от напряженности, с которой она держалась. Растерянные глаза, руки, которые она теребила, не зная, куда деть…
«Значит, с этой девушкой он работает каждый день. И почему же она так легко согласилась на наше предложение?»
Маша уже хотела спросить об этом, но потом решила, что Юля все равно не ответит. Начнет мяться, краснеть и может вообще уйти. Да и какое ей, собственно, дело до того, что происходит у них на работе? Главное, что Костя любит ее. Любит так, как она и представить себе не могла.
— Я, в принципе, ничего особенного не делала, — Юля покраснела, и Маше стало смешно от точности своих предвидений.
«Значит, я еще не совсем пьяная», — подумала она.
— В наш век информация — это главное, — назидательно заметила Таня, — если б не ты, то как бы мы могли спланировать во времени все его перемещения?
— Давайте за нашего Штирлица!
Юля лишь пригубила и поставила рюмку. После того злосчастного Нового года она вообще зареклась пить водку. Чтоб избежать укоризненного Володиного взгляда, отвернулась в Машину сторону.
«Какая интересная у него жена, — подумала она, глядя на раскрасневшуюся Машу, пытающуюся сконцентрировать уже нетрезвый взгляд на бокале с минералкой, — зачем ему Ленка? Наверное, я чего-то не понимаю в мужской психологии. И тот Новый год… Хотя тогда, может быть, я сама была виновата, дура пьяная…»
Это воспоминание совсем испортило ее настроение. Единственное, о чем она думала с гордой уверенностью, что правильно поступила, не рассказав никому о Ленке.
«В конце концов, это их проблемы, а меня б с работы он точно турнул, если б узнал. А он бы узнал. Константин Андреевич вовсе не дурак. Еще б из мести моему Сашке „капнул“ про Новый год…»
Юля уткнулась в тарелку, не понимая, зачем вообще пришла в компанию этих совершенно чужих ей людей.
— А вообще-то Костя твой не доиграл партию, — сказала Таня, — его последний ход должен был быть таким: он роется в наших накладных и разыскивает покупателей. В то утро их было шестеро. Я уже посмотрела. Потом едет к ним, и эти шестеро совершенно посторонних, не знакомых друг с другом людей в один голос подробно описывают нас обеих. Вот это был бы достойный финал.
— Он хотел так сделать, — ответила Маша, — но потом решил, что у нас и там все схвачено.
— И правильно. У нас везде все схвачено, — Таня довольно засмеялась, — кстати, а как правильно я решила, что Володька должен отвезти сережки, скажи? Недооцениваешь ты своего мужа.
— Пинкертоны хреновы, — процедил Слава, — а никто из вас не думал, если б с ним самим такую шутку сыграли?..
— Слав, не порть нам настроение, — Володя положил руку ему на плечо, — главное, старик, что любовь торжествует. Все счастливы. И аминь. То есть наливай.
Маша почувствовала, что если выпьет еще рюмку, то ей станет плохо. Голова уже кружилась, и кусочек помидора никак не хотел держаться на вилке, норовя соскользнуть на белую крахмальную скатерть.
— По-моему, я перестаралась, — сказала она виновато, — наверное, мне пора домой.
— Ну-у, — Володя разочарованно посмотрел на часы, — еще даже «Спокойной ночи, малыши» не начинались.
— Пусть едет, — неожиданно сказала Таня, — так даже лучше. Теперь по сценарию надо какое-то время показать себя образцовой женой. Он же не думает, что ты так рано вернешься? А ты уже. Вот, дорогой, соскучилась…
— Тань, хватит. Мы же договорились, что когда я захочу, то могу прекратить игру. Так вот, я хочу, — Маша попыталась встать, — мы любим друг друга, и дело кончено.
— Как хочешь, но не спеши. Володь, вызови такси. Не поедешь же ты в таком виде на маршрутке? — она встала и пошла к официанту, а Володя достал сотовый и набрал номер.
— Девушка, у вас тут около кафе «Ровинь» случайно машинки нет? А то барышню надо в Северный отвезти…
Вернулась Таня и подала Маше свернутый пополам листок.
— Возьми. Это счет. Здесь все расписано, чтоб сразу понятно стало, не в лесу ты валялась где-нибудь, а сидела в большой приличной компании. И еще, — Таня вытащила из сумочки конверт.
— Что это?
— Это профилактическое средство. Ты свой серый костюм в шкаф не убирала?
— Нет. Как ты сказала, на вешалке повесила в прихожей.
— Так вот, через недельку, когда он успокоится окончательно, расслабится… — она раскрыла конверт, — здесь две сухие сосновые иголки. Небрежно приколи их на костюм так, чтоб он сам заметил. Эффект будет потрясающий, сама увидишь.
— Ну, ты стерва! — воскликнул Володя восхищенно.
Слава промолчал, отвернувшись к стене и нервно барабаня пальцами по столу. Наверное, к тому, что он предложил раньше, добавить ему было нечего.
— Ну что ты?! — Маша отвела протянутую руку. — Тань, я же сказала «Стоп — игра». Мне больше ничего не нужно.
— Зря, — Таня бросила конверт на стол, — поверь, я мужиков знаю гораздо лучше, чем ты. Ты еще обратишься ко мне, потому что наша игра вечна до тех пор, пока имеется желание удерживать их возле себя.
— Нет, Тань, у нас уже все хорошо. Спасибо тебе, и всем вам спасибо, — она наконец поднялась.