Томас произнёс нечто невнятное, она даже не расслышала. Одна из свечей на столике для закусок давно уже погасла, и каюта была погружена в полумрак.
Океан слегка волновался этой ночью, но всё ещё был милостив к их галеону.
Когда он встал совсем близко, совершенно не стесняясь собственной наготы, и потянулся к супруге рукой, Амелия со вздохом упала на спину. Томас улыбнулся и мысленно назвал её трусихой. Пора было перестать ей смущаться, но это лишний раз доказывало, как много она ещё не знала и не понимала, и скольким ещё вещам ему предстояло её научить.
Сейчас он глаз не мог оторвать от неё. Малахитовые глаза были широко раскрыты, следили за каждым его движением. Её тело белело на постели под ним, а груди высоко вздымались от тяжёлого дыхания. Томас взял её руку в свою и отвёл повыше, чтобы она не закрывалась от него. Медленно наклонившись, он вдруг замер над ней, словно над чем-то раздумывая, затем томно произнёс:
– Наконец-то! Ты моя.
Её улыбка показалась несмелой и скоро исчезла. Томас поцеловал её, и это было уже не остановить. Он просто не мог прекратить целовать её, касаться её везде, где мог дотянуться. Он заставил Амелию улечься дальше от края, затем упал на неё и крепко прижался к ней, прикасаясь губами к мягкой коже шеи, ключиц и плеч, тем временем изучая её тело пальцами. Сначала очень осторожно, затем всё крепче, всё сильнее его ладони сжали упругие груди, и он совершенно потерял голову. Глаза затуманились, когда он наклонился, чтобы поцеловать её, и услышал, как мягко она застонала и выгнула спину навстречу его прикосновениям. В то самое мгновение он в полной мере осознал собственную власть над нею. Но она всё равно была сильнее, потому что ничего больше он не желал на этом свете так сильно, как её.
Он не мог ждать ещё дольше, всякому терпению пришёл конец. А она становилась всё горячее и только крепче обнимала его за плечи. Тонкие пальцы впились в его кожу, и, чтобы она прижалась к нему ещё сильнее, он сам развёл её колени в стороны и упал между ними, мгновенно ощутив, какой влажной и готовой она была, чтобы принять его. Как безумный Томас целовал её, играя с её языком, лаская руками, затем ртом, отчего она едва не вскрикнула, но ему так понравился этот звук, что он стал лишь сильнее сосать её грудь и тереться твёрдой плотью о её бёдра. Она почувствовала это. Почувствовала, как всё изменилось, как стало невыносимо жарко и тяжело где-то там, внутри. Томас ощутил это в её движениях. Он приподнялся над нею на локте, взглянув на бледное лицо, на раскрытые алые губы, и победоносно улыбнулся.
Он склонился над ней, нетерпеливо смахнув со лба непослушные рыжие пряди, и с силой сжал зубы, потому что она шевельнулась под ним, и его напряжённый член скользнул по её горячей влажной плоти. Это было как удар молнии, как вспышка перед глазами. Томас со стоном обрушился на её губы, то нежно касаясь, то терзая их, и всё двигался, двигался, оттягивая момент слияния, и сам не понимал, почему делал это вместо того, чтобы взять её. Испугался, что на этот раз она ощутит боль? Что заплачет прямо перед ним и смутится? Однако в следующую секунду он почувствовал, как её рука легко коснулась его шеи, и её пальцы сжали его волосы на затылке. Она заставила его наклониться и оставила на губах долгий влажный поцелуй.
«Воистину удивительная женщина!» – подумал Томас, чувствуя, как она обнимает его. Но вот, её рука опустилась ниже и почти прикоснулась к его ягодице, и ему захотелось кричать от острого ощущения блаженства. Когда
Амелия закрыла глаза и выгнулась под ним, он протиснул руку меж их разгорячёнными телами, коснулся пальцами мягкой податливой плоти и слегка надавил. Её удивлённый стон стал доказательством, что всё было правильно, и она уже более, чем просто готова к большему.
Она крепко схватилась за его плечо, где-то чуть выше локтя, и сжала рукой, словно пытаясь удержаться. Одного лишнего касания хватило, чтобы она осознала – он не мог больше ждать. Томас уткнулся лицом в её шею – мягкая кожа всё ещё хранила лёгкий аромат каких-то цветов после недавнего купания – и тихо прошептал, пока его пальцы продолжали ласкать её между ног:
– Я люблю тебя, Амелия. Ты моя. И я люблю тебя! Я всегда хотел только тебя.
Его горячее дыхание и смелые движения заставили её громко застонать. Она изо всех сил пыталась сдерживаться, но он беспощадно давил на неё, а когда почувствовала, как он входит в неё, вскрикнула и повернула голову в сторону.
Он успел заметить, как она сжала зубами собственный кулак, чтобы не закричать, но останавливаться не собирался. Скользнул твёрдым членом между её влажных складочек так глубоко, как только мог, чтобы их тела полностью слились, чтобы сдавить её груди и прижаться так сильно, насколько это было возможно. Томас поцеловал её куда-то под ушком, снова прошептав слова о любви, и нетерпеливо двинул бёдрами. Затем снова и снова. Наслаждение лишь усилилось и сосредоточилось где-то внутри, когда он вонзился в её тело ещё раз. Она была влажной, мягкой и такой узкой, что он едва мог соображать.
Продолжая двигаться, опираясь на локоть, он взял Амелию за подбородок и заставил взглянуть на него. Она не могла сосредоточиться и инстинктивно двигалась под ним, выгнувшись и раскрыв губы. Раскрытая и разгорячённая, она полностью отдалась в его власть.
– Скажи мне это… скажи мне… – неожиданно услышала Амелия сквозь нарастающее острое напряжение. – Скажи, что любишь меня…
Её бёдра сковала неясная боль, но эта боль была сладкой и протяжной, как если бы кто-то натягивал её, словно струну скрипки, и не отпускал. Томас знал, что она близко, он и сам вот-вот мог излиться в неё, было уже почти нестерпимо сдерживаться. Но с каждым новым движением он медлил, растягивая удовольствие, заставляя Амелию чувствовать его внутри себя то целиком, то лишь совсем немного. Она попыталась сжать бёдра и его член, Томас ощутил, как её мышцы напряглись, и, дрожа от нетерпения, выдохнул в её раскрытые губы:
– Скажи, Амелия! Не заставляй меня мучить тебя… но я хочу… я так сильно хочу это сделать.
– Я люблю… – сорвалось с её уст, но очередной резкий толчок заставил её застонать. – О, Томас… Пожалуйста!
Она не услышала, как он усмехнулся, а затем сжал её ягодицы в своих руках и, чуть приподнявшись на коленях вместе с ней, вонзился с такой силой, что Амелия вцепилась в его плечи ногтями и закричала.
– Ты любишь меня? – Томас прижался лбом к её шее и снова коснулся губами.
– Да! Да, я люблю тебя… люблю!
Это был хитрый, но беспроигрышный ход, и Томас просто не думал о том, что буквально заставил её это произнести. Всё уже не столь важно. Он знает, что она любит его. Несмотря на все его мерзости, на ложь и трудности, в которые он её втянул, эта очаровательная пташка любит его и принадлежит ему не только душой, но и телом.
И как же сладко было наблюдать за её «капитуляцией», несмотря на то, что именно она заставила его потерять контроль, и лишь она являлась причиной его волнений и несдержанности. Выходит, они оба были победителями и побеждёнными. Потеревшись носом о впадинку между её грудей, он только улыбнулся, затем, неожиданно для неё, чуть приподнял её левую ногу и стал двигаться быстро и плавно. Амелия ахнула и покорно прижалась к его груди, откинув голову. Ещё немного, и уже скоро она ощутила это – ни с чем несравнимое блаженство, когда сотни искр проносятся перед глазами, и тело уже не принадлежит тебе. Томас видел, как раскрылись её глаза, а с губ сорвался удивлённый возглас, и он поймал его, накрыв её рот поцелуем.
Она была ещё слишком далека от него, слишком глубоко погружена в собственное наслаждение, чтобы увидеть его напряжённое лицо над собой, ощутить, что он весь покрыт потом и всё ещё двигается в ней, стремясь к собственному освобождению. Никогда прежде он не ощущал подобного, никогда ещё желание к женщине не подводило его к краю меж разумом и безумием. Тело мгновенно одеревенело, а невыносимое напряжение в паху пульсировало всё сильнее. Когда, наконец, он выскользнул из неё и излился на мягкий белый живот, это было похоже на бесконечное головокружение; словно пространство вокруг него испарилось, и на несколько сладостных мгновений он попросту забыл, как дышать. Амелия услышала его глубокий протяжный стон над собой и открыла глаза.
Томас лежал на ней, тяжело дыша, всё ещё держа её в объятьях и медленно лаская свободной рукой её поясницу, дразнящими движениями прикасаясь к ягодицам и возвращаясь назад. Когда он чуть приподнялся и положил голову на подушку, рядом с ней, их взгляды встретились. Постепенно перед глазами рассеялась томная дымка, волна сладкого блаженства отхлынула. Амелия улыбалась, ощущая, как Томас ласково гладит её по спине, а после протянула руку и почти невесомо коснулась его лица.