— Ну как? — спросил Блю.
— По-домашнему, — улыбнулась она.
В кафе было так же уютно. Оно явно насчитывало уже не один десяток лет, но стены недавно перекрасили, нанеся зелено-белый рисунок вьющегося плюща, а зеленое пластиковое покрытие перегородок и стульев выглядело совсем новым. Официантки были в свободных брюках, рубашках-поло и теннисных туфлях. Одна из них спешила выполнить заказ, но, когда увидела Блю, тотчас сменила направление.
— Эй, красавчик, — сказала она.
— Как поживаешь, Джули? — Блю за локоть притянул Элли поближе. — Это моя гостья, Элли Коннор.
— Привет, — без энтузиазма произнесла официантка. Элли сдержала улыбку. — Вот сюда. Столик для двоих у окна. — Она дождалась, пока они прошли и сели, потом добавила: — Я же знаю, как ты любишь провожать взглядом девчонок.
— Спасибо.
Блю взглянул на Элли, и в его глазах заплясали веселые огоньки.
— Старая подружка? — предположила Элли, когда официантка отошла.
— Да, семнадцатилетней давности. — Он не рассмеялся вслух, но она увидела, как поползли в стороны уголки его рта. — Кому-то надо быть неотразимым, верно?
— Какая скромность с вашей стороны.
Небрежное пожатие плеч, такой обаятельный и одновременно самокритичный жест. Блю наклонился вперед и понизил голос:
— Несколько месяцев назад ее бросил муж. Она просто страдает от одиночества.
— Я постараюсь выглядеть не слишком отпугивающе, — прошептала в ответ Элли, потом посмотрела на официантку.
Рыжеволосая, высокая и подтянутая, она обладала той ухоженной красотой, которая у Элли всегда ассоциировалась с женщинами Техаса. Она хмыкнула.
— Уверена, что ваша знакомая просто в ужасе.
Ей не удалось достаточно быстро отвести глаза, и неистовая синева его глаз обрушилась на нее.
— Любая женщина, которая хоть что-нибудь понимает, пошла бы на все, чтобы иметь такой рот, как у вас, — сказал он.
Теперь было почти невозможно удержаться от того, чтобы не поджать губы, или скривить их, или прикусить.
— Я вовсе не напрашивалась на комплимент, — ответила она, открывая меню.
— Прошу прощения. А я решил, что напрашивались. — Элли подняла глаза и увидела, что он улыбается. Блю взглядом указал на меню:
— Бисквиты с сиропом здесь обалденные. Вам надо их попробовать.
Когда они вышли из кафе в яркий солнечный день, Элли подняла голову и глубоко вдохнула запах мха и магнолии. Погладила себя по животу.
— Это было здорово. Спасибо.
— Не за что, мэм. Приятно смотреть, когда женщина ест с таким аппетитом. — Он махнул рукой в сторону городского квартала. — Давайте навестим Роузмэри. Она должна быть сейчас на месте.
— Превосходно.
Элли переписывалась с Роузмэри Грейс, племянницей Мейбл Бове, которая хоть и не помнила своей тети, но обещала показать Элли семейные письма и фотографии.
— Это сразу в конце квартала, — сказал Блю, поднимая руку, чтобы поприветствовать кого-то. — Мы можем добраться туда пешком.
Элли шла рядом с ним, наслаждаясь погодой и той легкостью, которую она ощущала в его присутствии. Эта легкость зародилась в самом начале их переписки, но вчера девушка была смущена его неожиданной красотой. Сегодня неловкость исчезла, и она могла расслабиться. Еще ей было приятно находиться в маленьком городке. Элли нравились та простодушная непосредственность, с которой люди здесь общались друг с другом, их приветственные жесты и улыбки, которыми они обменивались на улицах. Она кожей ощущала их доброжелательность и легкое солнечное майское тепло.
На другой стороне улицы красовалось здание суда с куполом и колоннами по фронтону. Густые кусты и ореховые деревья протянулись от него к тротуарам, предлагая укрыться в тени и внушая чувство незыблемости. На углу стояла церковь белого цвета со шпилем. На этой стороне улицы располагались различные магазины: булочная, распространяющая запах печеного хлеба, обувной магазин с вывеской, салон красоты и, наконец, книжный магазин Роузмэри.
Да, Элли знала этот мир. Удивительно, как она соскучилась по нему.
Пухлая, аккуратная негритянка лет сорока пяти боролась с замком главного входа. Очевидно, это и была сама Роузмэри. Когда они подходили, она нетерпеливо стукнула в дверь ногой. Блю хмыкнул.
— Доброе утро. Чем-нибудь помочь?
— Какая-то ерунда, — сказала женщина, отступая. — Все время заедает. Не знаю, что с ним случилось.
Блю открыл дверь через секунду и торжественно вернул хозяйке ключи.
— Его надо смазать, вот и все. У меня есть в машине масло. Сейчас принесу. — Он направился было назад, но потом вернулся, улыбаясь. — Где же мои манеры? Роузмэри Грейс, это Элли Коннор.
Роузмэри подняла брови.
— Мы бы и сами разобрались, Блю.
— Тогда я пошел за смазкой.
— Давай. Входите, Элли, — пригласила Роузмэри. — Я опоздала на пятнадцать минут, и меня это выводит из равновесия. Они так перекопали улицы из-за этого чертова мемориала, что невозможно пройти.
Пока хозяйка, оставив сумочку на прилавке, включала везде свет, Элли огляделась. Большая комната, каждый дюйм которой занят книгами, а в воздухе стоит легкий запах пыли, бумаги и клея. Старые книги в твердых и мягких обложках, во всех существующих жанрах, аккуратно расставлены по алфавиту. Четко выведенные указатели на стенах направляли читателей в различные секции: научной фантастики и фэнтэзи, истории и мемуаров, мистики.
— Мне необходимо кое-что сделать, — сказала Роузмэри, направляясь в дальнюю часть магазина. — Если вы можете задержаться на минутку, то я скоро вернусь.
— Не торопитесь, — ответила Элли. — Я совсем не спешу.
Комната была поделена на две части, и новые книги находились по другую сторону кассы. Элли с одобрением отметила, что здесь стараются демонстрировать новые поступления. Она увидела таблички с обозрениями или рекомендациями явно местных читателей: «Делберт Риз говорит, что это хороший военный рассказ». Вокруг царили чистота и порядок, книги были расставлены в соответствии с логикой — показатель, редко встречающийся в маленьких магазинчиках. Роузмэри знала свое дело и относилась к нему со всей серьезностью. Благослови ее Господь!
В дальней части зала над открытой аркой был прикреплен набранный на компьютере лозунг «Любовные романы для всех!». Элли заглянула туда и увидела большую комнату, ярко освещенную благодаря широкому окну, из которого открывался вид на деревья и небольшой ручей. Кресла, не новые, но уютные, были расставлены по углам, и поблизости, для удобства, стояли светильники. Элли вошла и огляделась.
Новые книги демонстрировались с тем же тщанием, что и в первой комнате, с открытыми титульными листами, с маленькими отпечатанными рецензиями под некоторыми из них.
— А, вот вы где! — сказала, входя, Роузмэри. — Вы читаете любовные романы?
— Я читаю все, — призналась Элли. — Или раньше читала. Моя работа требует так много чтения, что я, кажется, никогда не выбираю книги для удовольствия. — Она обвела жестом комнату. — Это место побуждает меня начать этим заниматься.
Роузмэри указала на одно из кресел.
— Присаживайтесь.
— О, я не хочу отвлекать вас от работы. Я просто рассчитывала, что мы сможем договориться о встрече.
— Глупости. Если кто-нибудь придет, он меня отыщет. — Негритянка опустилась в кресло у окна и разгладила на коленях бордовую юбку. — Пожалуйста, придвигайтесь.
— Спасибо.
Прозвучал электронный звонок, и донесся голос Блю:
— Это я! — Роузмэри впустила его, потом вернулась к Элли. У негритянки были большие почти черные глаза, а нос покрывали золотистые веснушки, придававшие ее взрослому лицу юный вид.
— Ну, расскажите-ка мне, почему вы решили написать биографию моей тети? Она была интересной личностью, но я не могу себе представить, каким образом вы на нее наткнулись. О ней так мало писали.
— Да, — согласилась Элли. — Поэтому книга должна получиться замечательная. Я вышла на Мейбл случайно. Заканчивала исследование о другом блюзовом музыканте и увидела ее фотографию.
Элли хорошо помнила тот день: она сидела в книгохранилище Мичиганской библиотеки, позади нее что-то бормотали китайские студенты, и тут она заметила эту странно притягивающую взгляд фотографию красивой женщины, смеющейся, словно бросающей вызов всему миру.