Аньес Мартен-Люган - Мы не могли разминуться

© Éditions Michel Lafon, 2019

© Н. Добробабенко, перевод на русский язык, 2020

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2020

© ООО “Издательство АСТ”, 2020

Издательство CORPUS ®

Очередное тридцать первое декабря. Знаковая дата, финал года. Сегодня я иду к Полю на шикарный прием. Все будет идеально: хороший вкус, драйв, утонченность. Никаких конфетти и серпантина. И, как обычно, все неожиданно для всех. Если не считать меня, Поль всегда приглашал на новогоднюю вечеринку незнакомых между собой людей, которых он и сам едва знал. Расчет на то, что они проведут вместе один вечер и никогда больше друг друга не увидят.

Он находил свою идею прикольной, пикантной. Это твои подавленные инстинкты бобо[1] дают о себе знать, подкалывала его я. У вечеринки в разношерстной компании имелось явное преимущество – отсутствие напряжения: каждый был там самим собой, делал что хотел, на время избавившись от необходимости играть роль и от давления общественного мнения, присущего провинциальной жизни. Гости знакомились друг с другом без всякой задней мысли, ничего от знакомства не ожидая, поскольку само собой подразумевалось, что они больше никогда не увидятся, разве что случайно столкнутся в супермаркете на субботнем шопинге.

У сегодняшней вечеринки имелся бонус – маленький, но очень радостный для меня. На нее должны были прийти моя старшая сестра Анна и ее муж Людовик. Я представила им Поля вскоре после нашей с ним встречи, и с тех пор все трое отлично ладили. Но это был первый новогодний ужин Анны и Людовика у Поля, потому что обычно они уезжали на каникулы в теплые края, а в этом году изменили своей привычке и планировали почтить нас своим присутствием. Отказ от поездки выбил из колеи мою деятельную сестру, у которой и в повседневной жизни было вдоволь выматывающих забот, так что она постоянно балансировала на грани выгорания. Однако ей этого было мало. Людовик же, со своей стороны, предпочитал активному отдыху отпускное безделье, у него не было ни малейшего желания участвовать во всех мероприятиях клубного отеля, на которые сестра записывала их обоих. И этой осенью он стукнул кулаком по столу – он любил мою сестру, как в первый день их романа, но ее вечная суета не просто утомила, а окончательно допекла его. Они только что отметили пятидесятилетний юбилей Людовика и двадцатипятилетие совместной жизни, и ему захотелось немного покоя. К моему изумлению, сестра смирилась и даже не попыталась торговаться.

Тем не менее Анна не находила себе места, и ей срочно требовалось чем-то себя занять. В результате рождественские праздники в этом году превратились в череду трагикомических ситуаций: сестра посягнула на то, что до сих пор всегда было маминой епархией, а именно на организацию торжественного семейного обеда 25 декабря. Они, естественно, чудовищно поскандалили, я же изо всех сил старалась держаться от них подальше. Кончилось тем, что Анна устроила нам празднество, достойное голливудского рождественского кино. Все беру на себя – таким было кредо моей сестры. Теперь она маялась. Все трое ее взрослых детей, едва попробовав рождественский пирог и открыв подарки, сбежали, чтобы мать не приставала. Меня бы не удивило, оккупируй Анна кухню Поля, чтобы навязать свою помощь. Впрочем, Поль, скорее всего, не возражал бы и с удовольствием обошелся без прислуги, нанимаемой для приготовления праздничного ужина. Поль обожал гостей, но не любил неизбежные при этом хозяйственные хлопоты.

Мне бы радоваться, предвкушая удовольствие, однако все почему-то складывалось как-то не так. Временами мне даже хотелось надеть пижаму, уютно устроиться у себя на диване и затаиться, пока не закончится вечеринка. В последние месяцы я часто, даже излишне часто, задумывалась о времени, утекающем невероятно быстро, о том, что я упустила и что мне, напротив, удалось. Подходил к концу год моего сорокалетия, время подводить итоги первой половины жизни. Возможно, этим все объяснялось… В результате я впервые изменила своим привычкам, выбирая одежду. На прошлых новогодних праздниках я выделялась оригинальностью наряда, яркими платьями в цыганском стиле или в стиле гламурной вамп пятидесятых. Это меня забавляло. А сегодня, когда перед выходом я в последний раз изучила свое отражение в зеркале, на ум пришел эпитет “сумрачная”. С ног до головы в черном, я была эдакой Мортишей Аддамс в брюках и с темно-каштановыми волосами.

Мне удалось найти свободное место возле башни Жанны д'Арк. По крайней мере, не придется топать через весь Руан, чтобы забрать машину. У Поля была заново отремонтированная стопятидесятиметровая квартира на последнем этаже в верхней части улицы Жанны д'Арк. Он так и не решился приобрести дом – считая себя парижанином, предпочитал жить в двух кварталах от вокзала, так ему было спокойнее! Чистейшая причуда, притом довольно смешная, поскольку все, кто его знал, понимали, что он никогда не вернется в Париж насовсем. Его квартира была роскошной, оставаясь при этом предельно строгой. Поль любил красивые вещи, произведения искусства и дизайнерскую мебель, но развитое чувство меры не позволяло ему стать коллекционером или излишне усердствовать. Правда, имелось несколько исключений: женщины, автомобили и уровень вина в бокалах гостей.

Шампанское – как всегда, отменное – лилось рекой, все блюда были утонченными и необыкновенно вкусными. Пассия, выбранная Полем на этот вечер, была очаровательна, хотя слишком много хихикала. Я, однако, находила ей оправдания. К тому же наверняка мы больше никогда ее не увидим. Поль проведет с ней несколько ночей, пригласит несколько раз поужинать в ресторан, и она исчезнет, уступив место другой, сколько-то недель – или максимум месяцев – спустя. Женщины быстро надоедали Полю. Все восемнадцать лет общения с ним я наблюдала, как он неутомимо переходит от одной любовницы к другой. Если учесть его возраст – сейчас ему сорок девять, – ничем хорошим это не кончится. Я часто повторяла, что он рискует превратиться в потрепанного ловеласа, причем в самом скором времени. А он всегда реагировал на мои слова одинаково – разражался громким хохотом.

Единственным, кто омрачал для меня картину, был сосед за столом. Когда его лицо мелькнуло среди двух десятков приглашенных, я тут же испепелила взглядом сестру: это точно ее происки. Аннины притворно невинные глаза подтвердили мою догадку. Я еле сдержалась, чтобы не наброситься на нее. Она не постеснялась задействовать свой козырь – “приближенные” Поля имели право привести нежданного гостя. Между прочим, я такого не делала ни разу. Ну а Анна не отказала себе в удовольствии, причем за моей спиной. Ее печалило, что я не замужем, и она постоянно пыталась свести меня с очередным “кандидатом”, как она их называла. Сегодняшний был коллегой Людовика, и я его очень хорошо знала. Регулярно встречаясь с ним на ужинах у сестры, я всегда находила его симпатичным, не лишенным обаяния. Двумя годами раньше я уступила его ухаживаниям, что принесло мне только разочарование. Он был идеальным другом и заодно, как выяснилось, полной бездарью в роли любовника. В этом смысле он был вне конкуренции, любой потенциальный соперник был бы им в два счета повержен. Анна не поняла, почему я так быстро прервала наши отношения. Вид этого придурка не оставлял сомнений в том, что наплела ему сестрица. Как пить дать убедила, что не все потеряно. Я регулярно ловила настороженный взгляд Поля, который просек, что я расстроена. Мне удалось намекнуть ему, в чем дело, незаметно кивнув в сторону соседа, и Поль едва не подавился морским гребешком, извлеченным из ракушки. Впрочем, он быстро взял себя в руки, оставаясь в роли идеального хозяина. Однако продолжал следить за мной краем глаза.

Как я и предполагала, Анна взяла штурмом кухню Поля. Когда пришло время подавать следующее блюдо, она жестом позвала меня за собой. Я ухватилась за возможность отдохнуть от приставаний кретина соседа, до которого так ничего и не дошло…