Александра Соколова - Мы разминулись на целую жизнь.

– Зачем ты снова тут сидишь? – спросила Лиза, наливая себе воды из графина. – В гостиной места мало?

– Даша спит, я не хотела ей мешать, – тихо, едва слышно, ни на секунду не переставая щелкать по клавишам.

– В гостиной спит?

– Нет, в детской. Но шум от компьютера вполне слышен даже через стенку.

Лиза помолчала, ожидая расспросов. Но их не последовало. Она потихоньку начала злиться.

– Как прошел день? – сделала она еще одну попытку.

– Нормально, – коротко ответила Инна.

И всё. «Нормально» – и всё. Не хочет разговаривать. Уткнулась в свой компьютер, и клацает, клацает, клацает… Как серпом по оголенным нервам.

– Подробнее не хочешь рассказать?

– Нет.

Инна сняла очки, потерла глаза и захлопнула крышку ноутбука. Лиза, всё больше и больше закипая, смотрела, как она встает на ноги и потягивается.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – на этот раз в голосе проявилось раздражение, и скрыть его Лиза даже не попыталась.

– Не хочу, – спокойно ответила Инна, впервые за вечер переводя взгляд на подругу, – Я иду спать.

И действительно ушла. Ну и пусть… Лиза подождала несколько минут и двинулась следом. Однако, в спальне Инны не оказалось.

Да что же это такое! Что она себе думает!

Лиза влетела в гостиную как разъяренная фурия. Полы халата разметались вокруг ног, а на лице выступили розовые пятна.

– Что это за демонстрация? – спросила она, останавливаясь около дивана. – Что ты хочешь мне показать?

– Не кричи, – Инна поморщилась, но из-под одеяла не вылезла, – Дашу разбудишь.

С Лизы будто волна схлынула. Запал прошел, раздражение сменилось чувством вины. Она присела на краешек дивана и положила ладонь на Иннину коленку.

– Прости, – попросила, – Я не думала, что уже так поздно.

– Понимаю. Где ты была?

– Я… Не могу тебе сказать, – ладонь дрогнула, но осталась на месте.

– Ясно, – Инна прикрыла глаза и снова повернулась на бок.

– Ничего тебе не ясно, – ожесточенно зашептала Лиза, – Я правда не могу тебе сказать.

Инна молчала. Она не притворялась спящей, но и говорить не хотела.

– Прости меня. Но я должна сама принять это решение.

Лиза вдруг почувствовала, как её спихивают с дивана, хватают за кисть руки и куда-то тащат. От удивления она даже не подумала сопротивляться, опомнилась только когда упала на кухонную табуретку, ударилась локтем и зашипела от боли.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась она, глядя на всклокоченную Инну.

– Это ТЫ что себе позволяешь? – никогда еще Инна не повышала на неё голос. Никогда до этого. – Являешься домой за полночь, ничего не объясняешь, твердишь о каком-то выборе. Дарья всю вторую половину дня проревела. А ты не соизволила ответить ни на один мой звонок.

– Я была занята…

– А мне плевать! Я не вижу ни единого занятия, которое было бы важнее нашей дочери.

– Перестань на меня кричать! – ошеломленно попросила Лиза.

– Что еще делать, если ты не понимаешь нормальных слов? – Инна прислонилась спиной к плите и скрестила на груди руки. – Я не спрашиваю у тебя, что там за выбор ты должна сделать. Но я хочу знать, в чем мы с Дашей так провинились перед тобой, что ты позволяешь себе так себя вести.

– Как я себя веду? – Лиза почувствовала, что снова наполняется злостью. – Подумаешь, один раз поздно пришла! Не каждый же день…

– Твоя дочь пла-ка-ла, – по слогам повторила Инна, – Ты понимаешь, что это означает? Это означает то, что ей было плохо. Больно, одиноко, горько – назови как хочешь. Она рыдала навзрыд. А когда слезы кончились, еще долго всхлипывала. Сходи посмотри на неё, у неё глазки опухшие и щеки до сих пор розовые. Сходи посмотри, а потом расскажешь мне про один раз и не каждый день.

– Пытаешься вызвать у меня чувство вины? Я сижу с Дашей каждый день, нет ничего страшного в том, что один вечер она провела без меня.

– Ты не понимаешь, – Инна покачала головой, – Не слышишь. Или не хочешь слышать.

Но Лиза понимала. Она сопротивлялась только из-за какого-то дурацкого чувства противоречия.

– Я не могу всю оставшуюся жизнь просидеть дома. Тем более, что ты была здесь! А у меня действительно были дела. Очень важные.

– В таком случае не нужно было рожать, – отрезала Инна, – Занималась бы спокойно своими делами, да и фигуру сохранила бы в первозданном виде.

– Тебя не устраивает моя фигура? – Лиза засмеялась истерически. – Прелесть какая! Не ты ли мне постоянно говоришь, что у меня прекрасное тело? Теперь ты передумала? О! Дай угадаю… Именно поэтому мы уже несколько недель не занимаемся сексом?

– Мы не занимаемся сексом только потому, что ТЫ этого не хочешь, – Инна больше не кричала. Её голос звучал тихо и оглушающее, – Претензии о фигуре тоже можешь оставить при себе. Она ТЕБЯ не устраивает, а не меня.

– Потому что я хочу быть красивой!

– Еще раз говорю: не надо было рожать. Говорят, аборты нынче делают за пару часов и совершенно безболезненно.

Пока Лиза ошеломленно хлопала глазами, Инна успела выйти из кухни, аккуратно прикрыть за собой дверь и уйти в гостиную.

В эту ночь они спали раздельно.

***

Когда Лёка вернулась домой, Женя уже спала. Лежала в кровати, одетая в любимую ночную рубашку и укрытая теплым одеялом. Никогда до этого Лёка не видела, как спят, улыбаясь. Она присела на краешек кровати и аккуратно убрала прядку волос, упавшую на Женину щеку.

– Мелкая-мелкая… – прошептала со вздохом. – Что ж мне теперь с тобой делать-то…

– Может быть, дать мне поспать? – улыбка стала шире, распахнулись глаза, и Лёка чуть с кровати не упала от неожиданности.

– Я думала, ты спишь, – возмутилась она, – Это я тебя разбудила?

– Угу, – Женю снова неудержимо затягивало в сон. Она зевнула и укуталась в одеяло, – Ты собираешься ложиться, или как?

– Давай поговорим, а? – смущенно попросила Лёка. – Кофе попьем, или еще что…

– Лен, я спать хочу. Давай завтра?

– Ну пожалуйста…

Лёка даже сама не знала, почему ей так важно поговорить с Женей именно сегодня. Она чувствовала зачатки собственного унижения, но не могла остановиться.

– Ладно, – Женя со вздохом повиновалась. Она вылезла из-под одеяла, и потянулась за халатом, – Завари чаю тогда, что ли.

Лёку как ветром сдуло. Радуясь и приплясывая, она согрела чайник, вынула из холодильника остатки вчерашнего кекса, и даже блюдца на стол поставила. Женя появилась на кухне, когда чай уже был заварен и разлит по чашкам. Её лицо было влажным, а на халате заметны были мокрые пятна.

– Ты мылась в одежде? – съехидничала Лёка.

– Промахнулась с душем немножко, – Женя зевнула и присела за стол, – Предупреждаю сразу, максимум через час я засну прямо здесь: сидя, стоя или лежа – в любом положении. Поэтому давай рассказывай, что ты хотела рассказать?

– Ну… – Лёка замялась. – Я хотела обсудить нашу дальнейшую жизнь.

– Хочешь сказать, что уже нашла квартиру? – Женя так откровенно обрадовалась, что Лёке стало грустно и тревожно.

– Нет, – медленно ответила она, – Я её… Не ищу.

– Почему?

– Я хочу жить с тобой вместе. Жень, подумай сама – нам же очень хорошо вдвоем! Почему мы должны разъезжаться?

Женя не ответила. Она молча пила чай и лукаво смотрела на Лёку. Пауза затягивалась.

– А… – догадалась, наконец, Лена. – Ты опять будешь говорить, что я сама принимаю решения, и на твое мнение мне плевать? Но я же советуюсь…

– Мне казалось, мы обо всем договорились, – улыбнулась Женя.

– Но мы можем изменить решение, правда? Мелкая, неужели ты не хочешь жить со мной?

– Нет.

Бабах. Лёка вздрогнула, как от удара, судорожно сглотнула и уставилась в стол. Она почувствовала, что по сердцу разливается боль. Надо же, как давно она такого не чувствовала…

– Леночка, я не хочу жить с тобой или с кем-либо еще, – уточнила Женя, – Я хочу жить одна.

– Почему? Я тебя недостойна, да? Или ты… больше меня не любишь?

– Я не умею тебя не любить. Но любить и доверять – это разные вещи. Извини, малыш…

– А эти недели? Мы же жили вместе! – Лёка чувствовала себя так, будто её взяли за макушку и заставляют крутить головой в разные стороны. Её затошнило. – Я гожусь только на то, чтобы со мной спать, да?

– Ты любишь меня? – Женя перестала улыбаться и заглянула прямо в глубокие синие глаза.

Лёка замялась. На секунду ей показалось, что Женя умеет читать мысли.