Шериз Синклер - Мы те, кто мы есть

Натянув чистые джинсы и футболку, он помог ей вытереться, затем дал ей

штаны, которые подходили по размеру практически любому. Очень несимпатичные,

но сойдут. Прежде чем она смогла бы пожаловаться, он предупредил её:

- Лучше поторопись. Полчаса почти прошло.

Когда она уставилась на него в ответ, он еле сдержал смех и предусмотрительно

удалился.

Осознавала ли она, что ему нравилось выводить её из себя, только чтобы увидеть

это милое выражение на её лице?

Проверив парковку, он увидел, что детки еще не приехали. Но скоро они будут

тут. Он подумал о следующем часе и печально покачал головой. Насыщенный

предстоит вечер. И море слёз.

Было бы неплохо придумать некий отвлекающий маневр. Он потер подбородок.

Возможно, к ним захочет присоединиться Николь.

***

Линда поднялась с качелей на веранде, когда её дети подбежали к дому. С ними

было всё в порядке: никаких бинтов, хромоты или шрамов. Но они выглядели...

потерянными. Неуверенными.

На нее нахлынули воспоминания давнего прошлого. Чарльз, визжащий от смеха,

когда он делал свои первые шаги и плюхнулся на упакованную в подгузник попу. Вечно

ободранные коленки Бренны. Их ссора, когда Чарльз залез на дерево, а у Бренны, не

получилось. Их ангельские личики во время сна. Её глаза наполнились слезами. Боже,

она так любила их.

- Мамочка, - Бренна бросилась в объятия Линды.

Чарльз обернул свои руки вокруг них обеих. Его щека, прижатая к её виску, была

мокрой, а Бренна всхлипывала. Что же, Боже правый, Сэм сказал им?

Но сейчас, сейчас она наслаждалась тем, что её дети вернулись, что она держала

свою девочку в руках, пыталась обнять Чарльза и, как всегда, была шокирована тем,

что он был выше неё. Её малыши выросли, и она должна обращаться с ними, как со

взрослыми. Поэтому им необходимо обсудить проблему.

- Давайте присядем, ребята, - сказала она Бренне, и затем сжала ладонь Чарльза.

132

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Заняв место на качелях, она заметила холодный чай на краю стола, корневое пиво

и пепси. Сэм. Но откуда он знал предпочтения её детей? Она оглянулась и увидела его,

направляющегося к амбару с Коннагером, который трусил следом. Разве садистам

полагается быть тактичными?

Бренна присоединилась к ней, присев рядом на качели, а Чарльз придвинул

кресло так близко, что их колени соприкасались.

- Теперь расскажите мне, что происходит, - Линда постаралась выровнять тон

своего голоса, зная, что лишь невозмутимость Сэма и его диверсия в ду ше не

допустили её самоедства до тошноты.

Веки Бренны были красными и распухшими.

- Твой друг, он сказал... - она поперхнулась, и слезы покатились по её щекам.

Линда повернула голову к Чарльзу.

Его руки лежали на коленях и были сжаты в кулаки.

- Он рассказал нам через что ты прошла. Мам, мы не знали. Мы никогда... Мы не

знали!

Сэм, вот пронырливый ублюдок. Она вздохнула. Сэм бы не стал преувеличивать

или лгать. Он бы сказал им лишь правду.

- Понятно.

- Ты должна была рассказать нам все, - Бренна вцепилась мертвой хваткой в руку

Линды и начала её трясти. - Почему ты не рассказала нам, насколько ужасно это было?

- Я... - Линда смахнула свои собственные слезы. То, насколько были расстроены

её дети, вызывало настоящую боль в груди. - Я не хотела. Для вас и так тяжелым

испытанием было то, что вы слышали о моем похищении. Вы не нуждались в еще

больших переживаниях.

- Ты пыталась оградить нас, а мы обвинили во всем тебя, - Чарльз испустил нечто

похожее на смешок и открыл пиво. Его рука тряслась, когда он передал ей банку,

затем он протянул Бренне холодный чай. - Твой друг очень заботливый.

- Мне жаль. Сэму не следовало…

- Следовало, - губы Чарльза сжались. - Слава Богу, что он это сделал.

- Нам нужно было узнать это, мамочка, - Бренна прижалась к матери.

Бренна не называла её мамочкой много лет. Линда почувствовала, как

соскользнула ещё одна слезинка. Откуда-то у неё появилось ощущение, что она

никогда не сможет накричать на Сэма за его вмешательство.

- Ты сможешь простить нас? - Чарльзу никогда не хватало смелости признать

свои ошибки. - Простить меня?

Бренна хмыкнула, прижимаясь ещё ближе.

- Она уже простила, тупица.

- Простила, - Линда подвинулась на несколько дюймов, чтобы её мальчик смог

сесть с другой стороны от нее. Втроем было тесновато... но так замечательно.

***

Сэм завершил все свои вечерние дела на ранчо пораньше, как у него была

компания за ужином. Было странно иметь полный дом людей. Когда был жив его отец,

соседи, друзья и родственники часто оставались на ужин. С появлением отчима все

изменилось.

Взглянув на Линду и её детей на крыльце, они с Коном обошли дом и зашли с

черного входа.

Картофель с курицей отправились запекаться в духовку. Если повезет, детки не

окажутся вегетарианцами, но он всё равно нарезал большую миску зеленого салата на

всякий случай.

133

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Сквозь открытые двери можно было разобрать лишь бормотание. Ни плача. Ни

криков. И это было хорошим знаком.

Снаружи раздался радостный лай Кона, и пес засуетился около двери, Сэм

услышал шум шин у подъездной дорожки. Должно быть, приехала Николь. Взяв пиво,

он вышел на крыльцо. У всех троих на качелях были признаки немалого количества

пролитых слёз, и, черт возьми, ему не нравилось видеть Линду расстроенной. Когда

она плакала от ударов флоггера или шлепков, это было приемлемо, даже приятно, но

вот это было словно удар ножом в живот.

При этом все трое прижимались друг к другу настолько тесно, насколько это

вообще было возможно. Всё становилось только лучше и лучше, как сказала бы

Николь. Теперь им понадобится время, чтобы вернуться к своему обычному общению.

Он послал деткам твердый взгляд.

- Вы остаётесь на ужин. К нам присоединится моя дочь.

Линда ответила ему удивленным взглядом, а затем вздрогнула, когда её дети

согласно кивнули.

Неплохо. Он облокотился на перила веранды и наблюдал за тем, как Николь

выпрыгнула из своего «Жука Фольксвагена». Опять же, когда он был молод,

большинство «Жуков» были выкрашены в разнообразных ярких стилях. Похоже, ему

стоило быть благодарным, что автомобиль его дочери был всего лишь ярко-желтого

цвета. Она была в своих обычных джинсах и в нескольких топах одновременно, и, он

тяжело вздохнул, дочь выкрасила свои короткие волосы в черный цвет. Женщины. Ни

один мужчина не сможет понять их.

Она резво вбежала на крыльцо и сжала его в крепких объятиях.

- Ты отлично выбрал время, пап. У меня в холодильнике ни крошки, и я умираю с

голоду. Что на ужин?

Он обнял её в ответ, его гордость за неё была такой же неподконтрольной, как и

бушующий огонь. Твердая. Умная. Сострадательная. Как ему могло так повезти?

Удерживая её одной рукой, он обернулся к остальным.

- Линда, это моя дочь Николь. А это дети Линды - Чарльз и Бренна, - он

подождал, пока все обменяются вежливыми приветствиями. - Николь, проведи

экскурсию для Чарльза и Бренны, пока я закончу с готовкой. У вас около сорока пяти

минут.

- Звучит неплохо. - Она привстала на цыпочки и прошептала: - Плохой папочка.

Что ты с ними сделал?

Он сдержал смех, когда Николь повела ребят через двор, заинтересованно

спрашивая: - Что бы вы хотели посмотреть в первую очередь?

Когда они втроем стали отходить от дома, Чарльз спросил у неё: - Ты случайно