Похоже, что Николь вернулась к своему нормальному состоянию. Она
объясняла, как узнала о некоторых фактах его образа жизни.
- Я не знала, что папа может так покраснеть, - она улыбнулась Сэму, когда вошла
в сарай. Ее лицо опухло от слез, но глаза были ясными. Счастливыми. С его девочкой
все будет хорошо.
Он послал Линде взгляд, полный благодарности.
- Я бы не прочь посмотреть на то, как он краснеет, - сказала Линда. - Но ему
удалось объяснить тебе это?
- Черт, нет, - ответил Сэм.
- Одна из его подруг, Анна, пригласила меня на коктейль и рассказала все об
этом, - Николь усмехнулась. - Ни разу не покраснев.
- Анна? Анна, которую я знаю? - ужас отразился на лице Линды - она встречалась
с Госпожой Анной.
Он ласково посмотрел на нее.
- Она знакома с мужской анатомией. Почему бы и нет?
- Оу, - ее глаза сверкнули. - Нам нужно поговорить об этом.
248
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
* * *
Когда дом заполнила тишина, Сэм отнес посуду на кухню, и Конн нетерпеливо
последовал за ним. Линда баловала собаку, подсовывая ему лакомые кусочки. Трудно
упрекнуть ее в этом, потому что Николь делала то же самое в течение многих лет.
Несколько минут назад они отправили детей обратно в колледж. Их обед был
поздним, но он должен был признать, что ему понравилось, что все они собрались
вместе за одним столом.
Бренна любила спорить, но при этом у нее было живое чувство юмора, и ее смех
был таким же жизнерадостным, как и у ее матери.
У Чарльза был пунктик насчет безопасности, и в этом он мог бы соперничать с
Сэмом. Когда Николь упомянула, как она возвращалась домой из библиотеки в темное
время суток, парень отругал ее за беспечность прежде, чем Сэм успел вставить хотя
бы слово.
Линда отлично справлялась со своими детьми. Их идиотско-подростковый склад
ума мог бы повергнуть ее в еще большую печаль, но этому не позволяли случиться их
глубокая привязанность к ней, теплые объятия и слова любви.
Словно иссушенная земля, Николь впитывала все это в себя.
И Сэм тоже. Линда хотела, чтобы они продолжили совместные семейные обеды
после посещения церкви как традицию. Эта идея ему очень понравилась.
Когда он вошел в кухню, Линда напевала песню "Битлз" "Когда мне будет
шестьдесят четыре" и складывала апельсины в цветастую корзинку на столешнице. Он
покачал головой. Ничто не могло надолго испортить этой женщине настроение
надолго.
Подойдя к ней сзади, он стиснул ее плечи.
- Не знаю, как отблагодарить тебя. За Николь. И Нэнси.
На ее щеке появилась ямочка.
- Ты мог бы мне дать больше, чем прошлой ночью. Я - мазохистка, ты знаешь
это.
Его глаза сузились, всматриваясь в лицо полное надежды. Он создал монстра.
Прошлой ночью, после того как использовал на ней трость, он трахал ее до двух
часов ночи.
После секундных раздумий он медленно улыбнулся.
- С удовольствием. Перед тем как уехать, найди свою любимую игрушку.
Используй смазку, вставь ее, ходи с ней до вечера. К вечеру ты будешь растянута и
готова для меня.
- Но... - сладостная тревога вспыхнула в ее глазах. - Верно.
Черт. Может, утащить ее в кровать пораньше?
Линда взяла кусочек бекона.
- Держи свое лакомство, Конн, - она нагнулась, чтобы отдать угощение собаке и
поморщилась.
Сэм усмехнулся.
- У кого-то сегодня болит задница?
- Ты настоящий садист. И, да, ты оставил синяки.
Он знал это. Чуть раньше в ванной она рассматривала фиолетовое пятно своих
ягодицах с наполовину очарованным и наполовину довольным взглядом, как смотрят
большинство сабмиссивов-мазохистов.
Он провел пальцем по ее щечке.
- Мне нравится оставлять метки. – Нравилось знать, что у нее были саднящие
места, которые напоминали ей о нем. Своего рода клеймо.
Не в силах сопротивляться, он крепко обнял ее за талию и сжал мягкую попку.
249
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Она выдохнула, потом застонала, когда он сжал сильнее. Боль приносила ей
удовольствие. Она повисла на нем.
- Черт бы тебя побрал, - ее зрачки расширились, а щеки залились румянцем. -
Как ты это делаешь?
- Возбуждаю тебя? Это несложно, - он наклонился и пригвоздил ее своим весом к
столешнице. Ее волосы стали достаточно длинными для того, чтобы он мог
хорошенько ухватиться за них, и Сэм откинул ее голову назад. Поцеловав шею, он
прикусил мочку уха, наслаждаясь ее резким вдохом при болезненном укусе.
- Сэм.
- М-м-м, хм-м-м, - проведя рукой по ее лицу, он исследовал область между ее
ног, а затем направился к клитору. Он почувствовал, как тот твердеет, несмотря на ее
обтягивающие джинсы. И затем он отпустил ее.
Когда она качнулась к нему, он отступил на шаг назад.
Ее рот приоткрылся.
- Ты останавливаешься?
- Через несколько минут тебе нужно будет ехать на работу, помнишь? Ты
сказала, что работаешь сегодня одна. - И как она должна теперь стоять за прилавком,
когда так сильно хотела его?
Она недовольно надула свои сладкие губки.
- Ты хочешь, чтобы я весь день страдала?
- Ага, - он прижал свой твердый член к ее мягкому животу. Иногда даже
садистам приходится испытывать боль. - Мы оба будем страдать. И как только ты
вернешься домой, я сначала возьму твою киску, а потом и твою симпатичную задницу.
Да. Я буду трахать тебя беспощадно, - он снова отстранился от нее и улыбнулся её
большим карим глазам . - Но перед этим я перекину тебя через колено и придам твоей
попке красивый оттенок. - Ссадины и анальная пробка должны сделать это еще более
увлекательным. Может быть, они поработают над ее просьбой.
Несмотря на свирепый взгляд, ее голос был хриплым от возбуждения:
- Благодарю, Мастер Садист. Это действительно облегчит мой день.
- Всегда пожалуйста, детка. - Затем он наклонился вперед и произнес слова,
которые стерли свирепый взгляд с ее лица, слова, от которых становилось легче
каждый раз, когда он произносил их: - Я люблю тебя, Линда.
Конец
250