– Я и в самом деле не спал, – наконец произнес Бредфорд.

Он бросил перо и откинулся на мягкую спинку кресла. Ноги его оказались на столе, рядом с сапогами друга. Он протяжно вздохнул.

И тут же, больше не сомневаясь, герцог выложил всю историю своей встречи с удивительной девушкой по имени Кэролайн, умолчав, как обещал, только обо всем случившемся с Брюммелем. Бредфорд поймал себя на том, что уж слишком увлекся, воспевая ее волосы, глаза и прочие прелести, но в конце концов взял себя в руки и закончил свой рассказ яростным возгласом: все поиски этой красотки ни к чему не привели.

– Да ты просто ищешь не там, где следует, – высказал свое заключение Милфорд, вдоволь насмеявшись рассказу друга. – А что, она и в самом деле считает, что наш Лондон ничто рядом с ее колониями?

Бредфорд пропустил мимо ушей этот вопрос, будучи озабочен лишь своими проблемами.

– Что значит я ищу ее не там, где следует? Она вернулась к своему отцу. И я иду по этому следу. – Голос Бредфорда звучал хрипловато.

– Большая часть общества еще не съехалась к наступающему сезону, – терпеливо объяснил ему Милфорд. – И по этой простой причине никакие сплетни еще не дошли до тебя. Возьми себя в руки, приятель, она обязательно появится на приеме у Эшфордов. Можешь в этом быть уверен. Все там бывают.

– Но ведь она никуда не приглашена, – немного потише произнес Бредфорд, повторяя слова Кэролайн о ее будущих выходах в свет. – Именно так она и сказала.

– В высшей степени странно. – Милфорд изо всех сил заставил себя не улыбаться.

Он давно не видел своего друга таким взбудораженным, а чувство облегчения оттого, что его состояние не было вызвано чем-то серьезным, вернуло Милфорда к обычному легкомыслию. И еще ему захотелось заставить Бредфорда встряхнуться, как это удавалось ему в былые дни, когда они вдвоем разгуливали по Лондону.

– Не так уж и странно, – возразил ему Бредфорд, пожав плечами. – Я ведь тоже не бываю на таких сборищах.

– Ты меня не понял. Я имел в виду, что ты ведешь себя довольно странно, – ответил, усмехнувшись, Милфорд. – Я никогда не видел тебя в таком состоянии. Вот прекрасный случай встряхнуться! Тем более что предметом будет женщина, которая приехала – ни много ни мало – из колоний.

Милфорд готов был продолжать еще свой монолог, но смех душил его, и, несмотря на явное неудовольствие своего друга, он не мог сдержаться.

– Похоже, тебя все это только забавляет, не так ли? – бросил ему Бредфорд, когда Милфорд успокоился настолько, что мог воспринимать его слова.

– Не буду отрицать, – искренно признался Милфорд. – Ведь я как раз припомнил некий обет, данный тобой пару лет тому назад. Что-то вроде того, что все женщины годятся только для одного, а подарить свое сердце кому-то из них было бы верхом глупости.

– А кто говорит, чтобы что-то дарить? – вскричал Бредфорд в ответ. – Я просто заинтригован, вот и все. Ладно, не раздражай меня, Милфорд.

– Успокойся, – ответил граф. – Я просто хочу помочь. – Он заставил себя принять серьезный вид и продолжал:

– Тебе надо навести справки у портных. Если она и в самом деле приехала из колоний, то безнадежно отстала от моды. Родственники наверняка не захотят краснеть за нее и поэтому первым делом поведут девушку шить новые туалеты.

– Твоя логика меня изумляет, – хмыкнул Бредфорд. В глазах его загорелся огонек надежды, он просветлел. – Почему же я не подумал об этом?

– Потому что у тебя нет трех сестер, как у меня, – ответил Милфорд.

– Я совсем позабыл про твоих сестер, – сказал Бредфорд. – Я что-то в последнее время нигде их не вижу.

– Они скрываются от тебя, – с улыбкой произнес Милфорд. – Боятся тебя донельзя. – Пожав плечами, он продолжал:

– Но могу тебя заверить, что про фасоны и моды говорят все женщины, в том числе и мои сестры. – И затем уже серьезно спросил:

– Это просто увлечение или что-нибудь более серьезное? Насколько я помню, Бред, в последние пять лет ты довольствовался дешевыми девицами и не имел дела ни с одной сколько-нибудь приличной дамой. Что-то не похоже на тебя.

Бредфорд ответил не сразу. Видимо, он и сам не мог анализировать свои чувства.

– Думаю, это только временное помешательство, – в конце концов заметил он. – И как только я снова увижу ее, то разочаруюсь и забуду навсегда.

Милфорд кивнул головой. Он ни на секунду не поверил своему другу, но не посмел противоречить. Оставив своего друга за письменным столом, он легко сбежал вниз по лестнице и даже от избытка чувств хлопнул Гендерсона по плечу, выходя из дома.

Графу Милфорду внезапно страшно захотелось познакомиться с этой красоткой из колоний, которой удалось то, в чем не преуспела за последние пять лет ни одна английская дама. Сама не зная того, женщина по имени Кэролайн вернула к жизни герцога Бредфорда. И Милфорд уже любил ее за это.

* * *

Наступило утро, принесшее с собой новые думы и новые планы. Кэролайн Ричмонд, всегда встающая с первыми лучами солнца, как бы поздно она ни легла спать накануне, поднялась с постели и радостно потянулась, приветствуя солнце, затем быстро оделась в простое фиолетовое платье для прогулок и, собрав в пучок свои пышные волосы, завязала их на затылке белой ленточкой.

Черити все еще спала, а Бенджамин, судя по приглушенным звукам, доносящимся сверху, уже приступил к дневным трудам. Кэролайн спустилась вниз, собираясь подождать отца в столовой. Но оказалось, что он уже сидит во главе длинного полированного стола. В одной руке он держал чашку с чаем, а в другой – какую-то бумагу. Он не заметил появившейся в дверном проеме Кэролайн, а она не стала отвлекать его. Вместо этого она воспользовалась случаем, чтобы хорошенько рассмотреть своего отца.

Лицо его было румяным и полным, с такими же высокими скулами, как и у нее самой. Он очень напоминал своего младшего брата Генри, который стал ее вторым отцом, подумала Кэролайн и вдруг поняла, что должна считать себя счастливой. Дядя Генри вырастил ее, и она всей душой любила его. Такую же любовь она питала и к человеку, который дал ей жизнь, и это не было изменой дяде Генри, в конце концов, по всем Божеским и человеческим законам она была обязана любить своего отца.

Граф наконец почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него, и оторвал взгляд от бумаги. В этот момент он как раз подносил чашку ко рту, но так и застыл, не донеся ее до губ. В его светло-карих глазах отразилось изумление. Они засияли, и Кэролайн улыбнулась, надеясь, что эта улыбка выразит всю радость, которую она сейчас испытывала, и скроет неловкость первой встречи.

– Доброе утро, отец. Ты хорошо выспался? – Голос ее дрогнул. Она ужасно волновалась, ожидая ответа.

Чашка выпала из рук отца и громко стукнулась о крышку стола. Чай выплеснулся на скатерть, но отец, похоже, ничего не заметил. Он привстал из-за стола, но передумал и снова опустился в кресло. На глаза его навернулись слезы, и он вытер их уголком белой льняной салфетки.

Очевидно, он был так же взволнован и не уверен в себе, как и она сама. Когда Кэролайн поняла это, ей стало легче. Движения его были скованными и неловкими, и Кэролайн подумала, что он просто не знает, с чего начать. Она проследила за медленным полетом листка бумаги, оброненного отцом, и решительно направилась к нему, продолжая улыбаться.

Приблизившись, она быстро, чтобы не передумать, поцеловала его в румяную щеку.

Ласковое прикосновение вернуло старому джентльмену дар речи. Он вскочил, отшвырнув ногой кресло, и, выпрямившись, схватил Кэролайн за плечи, притянул к себе и заключил в объятия.

– Ты не разочарован? – прошептала Кэролайн, уткнувшись к нему в грудь. – Я выгляжу так, как ты меня и представлял?

– Да как я могу быть разочарован! Что за мысли у тебя в голове? К тому же ты вылитая мать, упокой, Господи, ее душу. Я просто потрясен и горжусь тобой.

– Я и вправду похожа на нее, отец? – спросила Кэролайн, когда он наконец разжал объятия.

– Невероятно похожа. Дай еще разок взглянуть на тебя.

Подчиняясь его желанию, Кэролайн отступила на пару шагов и грациозно закружилась, будто в счастливом танце.

– Да ты и впрямь красавица, – ласково кивнул отец, но тут тень набежала на его лицо. – Садись, – произнес он, – Ты не должна делать что-то через силу, потакая моим прихотям. Я не хочу, чтобы ты угождала мне.

Скорее чувство вины, а не его слова, заставило Кэролайн опуститься в пододвинутое отцом кресло.