Он широко улыбнулся:

– Спасибо.

Пока Элли работала, начался ветер, и, едва выйдя за порог, она остановилась, пытаясь протереть глаза от пыли и песка, которые он поднял в воздух. Вдали виднелся незнакомый катер, входящий в бухту. На носу темнели две мужские фигуры в ветровках, и еще прежде, чем Элли разглядела на борту Грэма с Оливией, она догадалась, что это тот самый катер, на котором должно было происходить действие в фильме. Они уже приближались к буйкам, которыми была отмечена граница бухты, и кто-то заглушил мотор. Катер замедлил ход. Над ним в вышине лениво вились жирные чайки.

С такого расстояния разглядеть лица было невозможно, но Элли видела, что Оливия стоит на корме практически вплотную к Грэму. Наверное, она должна была почувствовать ревность. Скорее всего, любая другая девушка на ее месте уже бы извелась. Впрочем, судя по тому, что она знала об Оливии, нужно было быть шизофреником, чтобы одновременно интересоваться ею и Элли. А их вчерашний поцелуй с Грэмом доказывал, что это не так. Ему была нужна только она.

Это и заставило ее спуститься к морю: воспоминание о том поцелуе. Мама ждала ее в магазине; скоро начиналась смена, и еще предстояло сделать уйму дел. Но катер уже подходил к пристани, и ноги сами понесли Элли к воде, точно под действием какой-то незримой силы.

Она по-прежнему не знала, как быть. В глубине души она понимала, что мама права. И не только в отношении журналистов, но и в отношении всего остального. Одни и те же мысли крутились у нее в голове по замкнутому кругу, точно вещи, забытые в сушильном барабане. Он – слишком известный человек. Его жизнь совершенно не похожа на ее жизнь. Он скоро уедет. Он причинит ей боль.

Но сейчас все это казалось неважным.

Она просто хотела быть рядом с ним.

Когда она добралась до рыболовной лавки на берегу, катер пристал к причалу, и Элли различила название, выведенное краской на корме: «Юркая рыбешка». Грэм выбрался на серый деревянный настил причала. На нем был строгий костюм с галстуком, и у Элли промелькнула мысль, что это довольно странный выбор одежды для выхода в море. Но потом она вспомнила, что по сценарию действие происходит после похорон отца его персонажа, когда Джаспер убегает из церкви и в одиночку уходит на катере в море, а Зоуи пытается его догнать.

Налетевший порыв ветра взметнул волну, и Оливия одной рукой придержала подол платья, а другой ухватилась за протянутую ей ладонь кого-то из желающих помочь ей сойти с лодки. Когда она очутилась на суше, они с Грэмом рядом зашагали по длинному дощатому причалу, сопровождаемые режиссером и несколькими ассистентами. Каждый из них был в наушниках, с папкой в руках и мрачным выражением лица. Два члена съемочной группы задержались на борту, чтобы закрепить оборудование; вчера Грэм упомянул, что съемки будут идти почти до вечера, но Элли подозревала, что им пришлось прерваться раньше запланированного из-за непогоды.

У ограды уже собралась толпа, и при приближении звезд собравшиеся возбужденно завопили. По периметру прохаживались несколько внушительных охранников, но это не мешало туристам записывать все происходящее на камеры телефонов, а две девочки-близняшки перегнулись через ограждение и во все глаза таращились на Грэма. Оливия замедлила шаг и что-то прошептала ему на ухо, прежде чем остановиться, чтобы раздать автографы, и тут словно из-под земли откуда-то появились вездесущие папарацци, чтобы запечатлеть этот миг на свои массивные камеры.

Элли остановилась рядом с домиком администрации порта, на безопасном расстоянии от толпы, но Грэм, направляясь к своему трейлеру, поднял голову и огляделся по сторонам. Его взгляд нашел ее очень быстро, так быстро, словно он знал, что она будет ждать его здесь. Элли машинально улыбнулась ему, но, прежде чем она успела сделать что-нибудь еще – помотать головой или подать ему еще какой-нибудь знак, – он круто развернулся и зашагал к ней, похоже не замечая, что теперь к нему приковано внимание всех собравшихся на причале.

Колени у Элли подкосились, и на краткий миг она застыла на месте, охваченная паникой, не понимая, что делать. Грэм как ни в чем не бывало помахал ей рукой на ходу, с каждым шагом его улыбка становилась все шире. Фотографы у него за спиной перестали снимать, как Оливия раздает автографы, и нацелили объективы своих камер на Грэма. В памяти у Элли пронеслись мамины слова о том, что, как только подобная история попадает в прессу, ничего исправить будет уже нельзя, и ноги сами понесли ее прочь.

«Я не могу», – подумала она, надеясь, что он поймет.

Но он, разумеется, не понял. Элли перехватила его взгляд всего на миг, но этого было достаточно, чтобы увидеть на его лице замешательство, и она почувствовала укол вины. Но было слишком поздно. Она уже завернула за угол магазинчика рыболовных снастей на короткую дорожку, ведущую на пляж. А там, точно заправская фокусница, она исчезла из виду, оставив весь этот балаган позади.

* * *

От: GDL824@yahoo.com

Отправлено: вторник, 11 июня 2013 12:18

Кому: EONeill22@hotmail.com

Тема: Re: и о погоде…

Э, мы закончили раньше времени из-за ветра. Наверное, это он тебя и унес. Сегодня вечером у меня съемки допоздна, но после них я постараюсь забежать…

Г.

12

Весь день Грэма одолевала тихая паника, не давая ни на чем сосредоточиться. Пока они ждали, когда улучшится погода, он делал вид, что внимательно читает сценарий, но мысли его были далеко. За стенами трейлера бушевал ветер, и Грэм потер глаза, приказав себе собраться.

Стихия утихомирилась только через два часа, в мире снова наступило спокойствие, и они поспешили выйти в море, пытаясь наверстать потерянное время, пока еще светло. Грэм спотыкался на каждой реплике, пропускал слова, вставал не туда, путался с такелажем, несмотря на подсказки эксперта из-за кадра. По воде разбегалась зыбь, лизала деревянные борта лодки, и, хотя ветер ослаб, команда парикмахеров по-прежнему вела неравную борьбу за то, чтобы хвост Оливии выглядел безупречно.

Грэм остановился на носу, широко расставив ноги, чтобы не потерять равновесия, а Мик тем временем принялся совещаться с двумя операторами, пытаясь решить, то ли сворачивать съемки, то ли поднажать и попытаться отснять хоть что-то. Лодка покачивалась на сизых волнах, палуба кренилась из стороны в сторону. Грэм был уверен, что, если его сегодняшняя игра хоть сколько-нибудь принимается в расчет, они скоро направятся к берегу. Сцена требовала накала эмоций и выстраданных признаний в любви. Она требовала полных муки взглядов и прерывающихся голосов, но Грэм сейчас был попросту не в состоянии изобразить такую страсть. Не сегодня. Не с Оливией. Не после того, как Элли развернулась и ушла от него прочь.

Он до сих пор должен был пребывать на седьмом небе от счастья после вчерашнего вечера. Когда он поцеловал ее, внутри у него точно чиркнули спичкой. Он и не подозревал, что все это время в нем дремало что-то такое, что ждало этой искры извне.

Но утром, когда он увидел выражение ее лица за миг до того, как она отвернулась и пошла по тропинке прочь, у него словно остановилось дыхание. Он не мог ее винить. Зачем он только помахал ей рукой! Едва он это сделал, как кожей ощутил обрушившееся на него внимание. Кто угодно на ее месте поступил бы так же, очутившись перед лицом такой толпы. Но даже с расстояния он без труда прочитал в ее взгляде слово «прости», так же отчетливо, как если бы она произнесла его вслух. Она умудрилась сказать это, не проронив ни слова.

А потом исчезла.

Скорее всего, это была просто минутная паника. Зря он так переживает. И все же Грэм никак не мог отделаться от чувства, что она не просто сбежала от толпы и камер.

Когда они пристали к берегу во второй раз, солнце уже зашло за шпиль церкви, но день еще был далек от завершения. На вечер была намечена съемка еще одной сцены у входа в один из местных баров, и по дороге в свой трейлер Грэм увидел, что осветители уже устанавливают гигантские софиты, разбивая крохотный оазис искусственных сумерек посреди темной улицы.

Ассистент режиссера окликнул его с другого конца площадки, но его выход был только через двадцать минут, поэтому он сделал вид, что не слышит, и на ходу вытащил из кармана телефон. Не читая, он промотал письма от агента и пресс-секретаря, от менеджера и от девицы, с которой познакомился в спортклубе перед отъездом из Лос-Анджелеса. От Элли по-прежнему не было ни слова, и, поднявшись по ступенькам в свой вагончик, он нажал кнопку вызова. В трубке запищали гудки. Он уже начал складывать в уме сообщение, которое оставит ей, если она не возьмет трубку, – что-нибудь небрежно-веселое, чтобы скрыть растущую тревогу по поводу того, что она не ответила на его письмо, – но когда он открыл дверь, то остановился как вкопанный при виде Гарри, который сидел за маленьким столиком в его трейлере. Грэм опустил телефон и на ощупь нажал кнопку отбоя.