На стол накрывал Джейсон, поэтому на скатерти среди тарелок и бокалов щетинились кристаллы кварца и отливали полированными гранями другие минералы. Все эти образцы он сам обработал в мастерской Мака.
Рикки занималась закусками и сотворила подлинный шедевр. На огромном блюде сплетались узоры из четвертинок сладкого перца, помидоров, тонко нарезанной ветчины, маслин, маринованных артишоков и великого множества прочих деликатесов, подорвавших наш бюджет недели на три. Все это выглядело настолько безупречно, что лезть туда вилками казалось святотатством.
Прибыл долгожданный Мак с бутылками фалерно и розой на метровом стебле. Но главное – с поцелуем, после которого хотелось сломя голову мчаться в спальню. Однако Кэтлин и его выпихнула из кухни – знакомиться с ее застенчивым хоккеистом.
Мака я едва не потеряла. Он ведь исполнил свою угрозу и вплотную занялся делом Пэйна, но, слава богу, уже после моего утренника с раздачей конвертов, так что мистер Пэйн уверил его, что деньги получил. Мак сразу же позвонил мне. Окей, он готов отступиться. Но если Фрэнклин не выпадет из предвыборной борьбы подобру-поздорову, пусть пеняет на себя – его делишки моментально выплывут наружу.
Тогда Мак подозревал, что я по-прежнему рассчитываю вернуть мужа. У меня и мыслей таких не было, и постепенно он это понял. Мы помирились. Он начал захаживать к нам, все больше сближаясь с Рикки и Джейсоном, да и со мной тоже. И вот настал момент, когда оба поняли – можно сделать следующий шаг.
Дети, друзья, любимый человек... Удивительно, но в этой съемной дыре, ледяной и облезлой, я чувствовала себя дома. Горячие ладони Мака нежно сжали мою руку. Пора. Скоро, совсем скоро мы останемся одни.
Кэтлин уедет домой, а по пути забросит Рикки и Джейсона к отцу. По уговору дети проводят выходные с ним. Два дня наедине с Маком... Или хотя бы ночь. Тоже неплохо. Если она окажется счастливой, будет и другая, а потом еще и еще.
Но пока у нас есть хотя бы это – наша ночь любви.
И для начала этого вполне достаточно для счастья...