– Милый? – раздался голос Лили. – Ты не забыл, что сегодня на обед к нам придет Джордан?
Джоунс очнулся от размышлений.
– Я помню.
– Помоги мне разделать индейку.
Джек встал с кресла, на котором сидел, и пошел на кухню. Лили развила там активную деятельность, ей очень хотелось удивить Роберта кулинарными шедеврами.
Джоунс взял нож и стал меланхолично разделывать птицу, с отвращением прикасаясь к сырому мясу.
Кто бы мог подумать, что я буду вот так стоять на кухне, с ножом, и разделывать индейку, вместо того, чтобы загорать где–нибудь на побережье или тестировать новый болид от Феррари…
Индейка истекала неяркой красной сукровицей. Лили что–то весело щебетала, нарезая фрукты. Зазвонил телефон. Лили вытерла руки.
– Милый, это твой мобильный? Я возьму, скажу, что ты занят.
Джек не успел возмутиться, как Лили уже радостно сообщила в трубку:
– Лили Джоунс, я вас слушаю. Джек? Нет, он занят. А кто его спрашивает? Миссис Кингсли?
Нож дернулся, руку резануло острой болью. Кровь начала заливать индейку. Джек замер.
– Хорошо, я передам ему. Спасибо. До свидания, миссис Кингсли.
Лили положила трубку и вернулась на кухню.
– Джек! – ахнула она.
Отобрала индейку и побежала за аптечкой в ванную.
– Лили? – Он закапал кровью весь пол от кухни до ванной, где Лили рылась в аптечке в поисках пластыря. – Зачем миссис Кингсли мне звонила?
Лили, наконец, нашла пластырь, сняла с него защитную пленку и заклеила палец Джека. Затем облегченно вздохнула и произнесла:
– Она хочет, чтобы ты приехал. Считает, твое присутствие поможет вернуть Кэтрин память. Все–таки это ваш родной город, и ты… то есть, ваша дружба… она может пойти ей на пользу. Она часто спрашивает о тебе. – Лили вернула аптечку на место и повернулась к Джеку. – Я не буду держать тебя. Ты должен поехать. Я очень переживаю за Китти и хочу вернуть ее.
Девушка вышла из ванной.
– Джек! Теперь мне еще пол придется мыть! – услышал он ее возмущенный голос.
Джоунс этого почти не слышал. В это мгновение он понял смысл слова «окрыленный».
Раздался звонок в дверь.
– Ой, это, наверное, Джордан! Джек, пожалуйста, открой.
Кровь уже остановилась. Джоунс содрал мешающий пластырь и пошел открывать Роберту дверь.
– Джек! Рад тебя видеть, – мужчины пожали друг другу руки и по–братски обнялись.
– Проходи. Лили скоро закончит.
По квартире разносился аппетитный аромат индейки.
– Что у тебя с рукой? С женой поругался? – пошутил Роберт, снимая пальто.
Джек бросил короткий взгляд в сторону кухни.
– Я еду в Харлем.
Роберт чуть не уронил пальто.
– Весьма неожиданно, я бы так сказал. Что же, я могу дать тебе какое–то время попрохлождаться. Новый сезон еще не скоро, но о тренировках забывать не стоит. Нужно держать форму и… стоп. А чего это тебя несет в Харлем? Ты же женился? – с подозрением спросил Джордан. – Хотя, можешь не отвечать. И так ясно. Ты должен поддержать… хм… некую особу. А Лили как?
– Она сама хочет, чтобы я поехал.
Роберт вздохнул, следуя за Джеком в гостиную.
– Ох, погубят тебя твои женщины, помяни мое слово, – вполголоса сказал Джордан.
Сияющая Лили вплыла в гостиную с подносом в руках. На подносе румяной корочкой золотилась индейка, источая сводящий с ума запах. Девушка водрузила поднос на красиво сервированный стол и села рядом с мужчинами.
Джек затеял этот ужин только для того, чтобы разрядить обстановку. Но сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему хотелось убежать ото всех и позвонить в Харлем.
– Джоунс! – донесся до него укоризненно–обиженный голос Лили. – Я уже в пятый раз спрашиваю: тебе положить еще кусочек индейки?
Джек тряхнул головой.
– Нет, не нужно. Извини.
– Ты какой–то задумчивый. Хорошо себя чувствуешь?
Джек чувствовал себя очень хорошо, чего с ним не было уже очень давно.
– Да, спасибо, Лили.
– Когда мы поедем с тобой в Харлем? – спросила девушка. – Думаю, не стоит тянуть с отъездом. Можно взять билеты прямо на завтра.
– Мы? – Джоунс слегка опешил. – Ты хочешь полететь со мной?
– Она моя лучшая подруга, Джек! – обиделась Лили. – Как ты мог подумать, что я оставлю ее одну!
Роберту с трудом удалось сохранить серьезную мину. Джеку сильно захотелось съездить ему по голове.
– Нет, Лили. Я поеду один. Тебе лучше остаться здесь. Кому–то нужно присмотреть за квартирой и вести дела в мое отсутствие.
– Но, Джек… – запротестовала Лили.
– Я люблю тебя, милая, – мягко произнес Джоунс. – Я не задержусь там надолго. К тому же, думаю, если бы Кэтрин нужна была твоя помощь, миссис Кингсли позвонила бы тебе, как считаешь?
Лили обиженно уткнулась в тарелку.
– Я буду звонить тебе каждый день и рассказывать, как продвигается ее выздоровление, – попытался смягчить свои слова Джоунс.
– Ладно, – Лили чуть–чуть смягчилась. – Я соберу твои вещи, а ты купи билет на самолет.
Джек знал, что Лили соберет его в дорогу очень тщательно и заботливо. Но, на самом деле, он хотел взять с собой одну–единственную вещь. Джек сунул руку в карман и сжал лежащий там ключ с брелоком в виде белого БМВ.
Джек нажал кнопку дверного звонка. Раздалась мелодичная трель, и он отступил назад, оглядывая дом. Он помнил, какое впечатление производила на него вся та улица, на которой жила Кэтрин, и ее дом в том числе. Это был местный «Ист–Сайд», и таких, как Джек, здесь никогда не жаловали. Во всяком случае, раньше. Элегантные особняки высотой в несколько этажей, все, как один, заставляли трепетать от какого–то глупого восторга. Дом Кэтрин был самым старинным из всех, хотя его внешняя отделка и подвергалась некоторым современным изменениям, таким, как спутниковая антенна на крыше и отвод кондиционера в окне первого этажа.
Раздались шаги, и дверь отворил дворецкий.
– Проходите, мистер Джоунс.
Первый и последний раз здесь Джек был на приеме в честь Рождества. Но тогда дом был полон народу, и он не мог по достоинству оценить его внутреннее убранство, да и мысли его были заняты совсем другим.
Джек вошел внутрь. Дворецкий проводил его в гостиную, сообщив, что миссис Кингсли придет через минуту. Джоунс озирался. Если обстановкой занималась сама миссис Кингсли, то вкус у нее был отменный. Ничего лишнего, сдержанные тона, атмосфера уюта и теплоты вместе с элегантностью и удобством. На каминной полке стояло несколько фотографий в рамках. Джек встал, чтобы рассмотреть их поближе. На большинстве была Кэтрин: начиная с младенчества, где она широко улыбалась, обнажив два прорезавшихся зуба, и заканчивая ее фотографией на красной ковровой дорожке в честь премьерного показа фильма «Дорога в никуда».
– Мистер Джоунс?
Джек вздрогнул и обернулся. В гостиную вошла миссис в Кингсли в костюме светло–кофейного цвета.
– Пожалуйста, мэм, зовите меня Джек.
Они сели друг напротив друга, и Джоунс замер в ожидании.
– Я рада, что вы приехали.
Дворецкий внес в гостиную поднос с кофе и ароматными булочками.
– Пожалуйста, Джек, угощайтесь.
Джоунс потянулся за кружкой и отхлебнул немного ароматного напитка. Вкус был умопомрачительный. Да уж, в этом доме, похоже, абсолютно все было на высшем уровне.
– Джек, мне непонятно, что связывает вас и мою дочь, но я была вынуждена просить вас приехать, – немного резковато начала Софи.
Джоунс на всякий случай отставил кофе в сторону.
– Вынуждены, мэм?
Софи поджала губы.
– С тех пор, как Катарина вернулась домой, не проходит ни дня, чтобы она не спросила что–нибудь о тебе. Мы всеми силами стараемся, хоть и ненавязчиво, пробудить в Катрин воспоминания. Доктор сказал, что не нужно делать это насильно. Воспоминания вернутся сами, со временем. Возможно. Подтолкнуть этот процесс может что–то, что послужит катализатором. Здесь все, – Софи повела рукой по гостиной. – Должно говорить Катарине о прошлом. Это ее дом. Но она не помнит. – Софи отпила кофе.
– Вы считаете, что таким катализатором могу быть я? – напрямую спросил Джек.
Софи проницательно посмотрела на него.
– Джек, я не буду вспоминать прошлое и считать пролитые Катариной из–за тебя слезы. Я всегда понимала, что отношения между вами могут вырасти во что–то большое. Вы мучите друг друга уже много лет, ваши чувства не приносят вам счастья. Я не стала рассказывать своей дочери, ради ее же блага, о том, что происходило между вами. Для нее ты – самый близкий друг.