неизвестен Автор - На грани

Как только Клэр вошла в квартиру, она направилась к бару и сразу налила себе тройную порцию виски, а когда допила, с размаха кинула стакан в стену.

- Чёрт!

- Нужно было целиться в меня, - Эмма пошла собирать осколки. Она видела, в каком состоянии сейчас подруга, и очень сожалела об этом.

- Да я бы убила тебя! Если бы не Фрэд, я сама бы тебя сдала, - крикнула девушка, - ты сделала то, что... ты стала одной из тех людей, которых я всегда презирала.

- Клэр, - Эмма присела на корточки и в руку собирала большие осколки, - а может, и правда сдать меня? Вам всем от этого станет легче. Быть может, и мне станет, - последнюю фразу Эмма сказала очень тихо, только для себя.

Клэр кинула ещё один бокал.

- Идиотка! А ты о людях вокруг подумала? Или ты опять живешь только своим эгоизмом? Ты о ней подумала?! Что она будет чувствовать, когда её муж, её родители, её друзья, её партнеры узнают, что её изнасиловала мразь, коей является дочь её собственного мужа? Что будет чувствовать Фрэд, а? Ты стала лесбиянкой, но я не думала, что ты стала тварью, - Клэр хотела разбить ещё уйму посуды, но она просто села на пол и заплакала.

Эмма слушала, и ей хотелось, чтобы Клэр кинула ещё бокал, чтобы он точно попал в блондинку и сделал так больно, как только она заслуживает, чтобы он разбился на мелкие осколки и поранил её сильно, до крови, больно, чтобы она почувствовала, как действительно ранит близких ей людей.

Эмма бросила собранные осколки обратно на пол и подошла к подруге, села точно так же, как и она, и крепко обняла её.

- Прости меня. Прости, что я такая. Прости, что я мразь и тварь. Прости, за то, что твоя подруга последняя сволочь, каким дорога только на помойку. Я умоляю тебя, прости меня.

- Эми, - Клэр и сама обняла Эмму, - я люблю тебя. Ты моя лучшая подруга, и я тебя не брошу.

- Спасибо, - тихо прошептала блондинка, прижимая к себе крепко-накрепко подругу, - я так виновата. Я это знаю, я это признаю и сделаю всё, чтобы искупить вину. Сделаю всё, чтобы ты не смотрела на меня так, как смотришь сейчас, как на последнюю тварь и мразь, коей я сейчас являюсь.

- Наконец-то мы вдвоём, - Реджина, поджав под себя ноги, забралась на колени мужа и прижалась к нему. После отъезда Эммы Реджина смогла выдохнуть: не видя девушку, брюнетка чувствовала свободу.

- Сейчас ты уже не хочешь никуда уезжать? - спросил с теплой улыбкой Фрэд, - мы можем ещё пару дней спокойно тут побыть. Тут замечательно.

- Ага, - закивала головой Миллс, - ты должен мне барбекю и романтический вечер, а ещё визит к Данко и прогулку.

- Какой я всё-таки злостный должник. Столько всего должен, - Фрэд говорил с иронией и улыбкой, - но, кстати, кое-что ты забыла внести в список. Но я, как порядочный гражданин, обязан тебе напомнить, - муж перевалил жену на спину и с хитрой улыбкой смотрел на неё.

- Фрэди, - Реджина прикрыла глаза, - давай вечером? И кстати, я предлагаю тебе сегодня опять спать здесь, давай?

- Опять на диване? - возмутился Фрэд и прильнул губами к шее жены, не желая слушать больше её отговорок.

- Да, на диване, он удобный и здесь телевизор, а ещё... - женщина поглаживала Фрэда по голове, - ты же согласен?!

- Он совсем неудобный, жесткий. Но за него сыграл в плюсик телевизор, -Фрэд шептал, а сам поглаживал ладонями Реджину, её грудь и целовал шею.

- А ещё здесь есть такой плюс, как я, - брюнетка маленькими шажками приближалась к чувству удовольствия, ведь в этих руках она всегда была спокойна.

- Как же я люблю тебя. Всю, полностью, - Фрэд и Реджина лежали полностью обнаженными. Муж целовал жену в шею, грудь, в животик, медленно идя в нужном им обоим направлении удовольствия и счастья. Фрэд знал, что ему хорошо, что хорошо его жене, что им просто замечательно и счастливо вместе.

Говорят, время лучший лекарь. Наверное. Реджина Миллс не знала этого. Она жила своей счастливой обычной жизнью и пыталась просто забыть о том, что случилось в домике у реки. Муж, не зная ничего, поддерживал её и оберегал. У них всё было хорошо, Реджина не показывала своей грусти. По ночам она сидела в его кабинете с бокалом абсента и думала обо всём, что происходит вокруг.

«Почему так произошло?! За что она так поступила со мной? Она ведь ещё совсем девчонка, которая осталась без матери. Да, конечно, она уже давно совершеннолетняя, но я и сама знаю, как трудно терять близкого и дорогого человека. Если бы только она не воспринимала меня так... она ненавидит меня, а я... я же сказала, что буду ненавидеть, но не могу. Она причинила мне боль, унизила меня, растоптала... а я всё равно не ненавижу. Я бы никогда не отказалась больше её не слышать, не видеть этих глаз, в которых я так и вижу монстра. Закрыв глаза, я вижу два серых омута, которые поглощают и не дают и шанса вырваться и укрыться. Хорошо, что больше я её не вижу. После того, как она съехала, Фрэд общается с ней только на работе, а домой она заезжает только тогда, когда меня там нет. Саманта несколько раз говорила, что она приезжала. Ну и хорошо, может, она тоже не хочет меня видеть и не хочет мешать нам с её отцом? Хорошо бы было, если бы она больше не вставляла нам с Фрэди палки в колёса», - она выпила свой бокал абсента.

«Но завтра этот прием и я даже не знаю, как себя вести. Мне нужно быть приветливой, улыбаться, принимать гостей. Хорошо, что он всё же не состоялся тогда, я бы не смогла вести себя нормально через такой маленький срок, а сейчас прошло три недели и, наверное, будет легче».

Из-за того, что Амели пришлось уехать в командировку, ужин пришлось перенести, но Гарнерам всё же понравилась идея увидеться, и Амели позвонила Фрэду, договариваясь о встрече.

Эмме и Клэр тоже сообщили о вечере, и они согласились прийти. Девушки уже три недели жили вместе, начали работать на фирме Фрэда и уже показывали результаты. Всё это время Гарнер злилась на Эмму и была недовольна подругой. Они никуда не ходили вместе, не развлекались. Эмма иногда уходила по вечерам, а Клэр несколько раз звонила Лили, так как её напряжение зашкаливало.

Наказание. Это то, что происходит после преступления. Воров, наркоманов, убийц, насильников за их преступления, за переход черты закона сажают в клетку. Туда, где они уже не будут мешать обществу, туда, где они не опасны, туда, где им предстоит отбывать своё наказание за содеянное. Клетка. Эмма Свон тоже была в клетке. Нет, не физической, а моральной. Эмма могла поклясться, что для неё лучше было бы, если б она оказалась в клетке по-настоящему, чтобы получила своё наказание серьёзно и по закону, чтобы могла смотреть в глаза Клэр, отцу, той же Реджине. Чтобы могла смотреть и говорить: «Я сделала - я наказана. И исправляю то, что сотворила». Но Эмма не в тюрьме. Но почему-то, отчего-то всё равно чувствует себя в той самой клетке. В моральной, в духовной, в той, где больно душе от того, что произошло. Она живет у подруги, но та с ней толком не разговаривает, они не общаются так, как раньше, и это до боли угнетает и заставляет чуть ли не каждый вечер сбегать из её квартиры, чтобы не чувствовать давления этой самой клетки. Смотреть в глаза отцу -то ещё испытание. Она знает, видит, что он счастлив с Реджиной, но блондинке везёт в том, что он не знает, как его дочь отплатила ему, ей за это счастье. И это тоже неимоверно тяжело. Клетка, которая тебя заставляет врать и улыбаться; которая заставляет бояться, что всё выплывет наружу и будет только хуже; которая заставляет бояться по-настоящему превратиться в монстра. А предпосылки имеются. После той ужасной ночи Эмма чувствует, что от неё все отвернулись. Нет, это не так. Но она знает, что от неё отвернулся тот человек, который и сам не идеальный был до той ночи. От неё отвернулась она сама. Эмма сама от себя отвернулась, ведь сама себя ненавидела за этот ужаснейший поступок, которому нет оправдания, кроме как из-за ненависти. Из-за той ненависти, что беспочвенно грызла её до той ночи, а сейчас её грызет именно та ночь, последствия которой отразились на Свон самым ужасным образом. Она не собиралась больше мешать отцу и Реджине, не собиралась лезть в их жизнь, не собиралась даже просто появляться в когда-то своём доме и показываться на глаза той, с которой так обошлась. Все эти три недели после произошедшего Свон встречалась с Тори. В неё вселялся тот самый бес, который поверг Миллс той ночью. Эмма не могла остановиться. На её счастье, Тори не была против такого, хоть и не знала, почему её новая знакомая делает так, а никак иначе. А Эмма в это время боялась, боялась действительно превратиться в монстра и уже никогда не выйти на свет. Не выйти из этой ужасной клетки, в которой нечем дышать, и в которую она сама себя загнала.