Они прожили здесь несколько недель. Катя пришла в себя и набралась сил, чтобы начать думать о будущем. Чтобы снова начать мечтать, как когда-то мечтала. Чтобы строить планы, как когда-то строила. Здесь Катерина вспомнила, что она — невеста. А невеста должна заниматься самым главным — выбирать свадебное платье и планировать свадебное торжество. Пока это были шуточные разговоры и нелепые идеи, но помогающие пустить мысли по прежнему руслу, войти в прежний жизненный ритм.
Четвертого декабря Алёна и Катя приготовили вкусный ужин. Конечно, не обошлось без подколов со стороны Вани и Димы. Они не могли не вспомнить Катькино восемнадцатилетие, веселый квест и все приключения, которые их шумная компания пережила в тот день. Ну, или почти все приключения. Кое-что Катя с Димой все-таки решили не разглашать.
После ужина все перебрались в гостиную, прихватив с собой вино, и уютно устроились на массивных кожаных диванах. Высекая красные искры и треща поленьями, в камине горел огонь.
Катя прикрыла ноги меховым покрывалом и пригубила вино.
— Ты что-то похудела, — заметил Ваня, внимательно на нее глядя.
— Димка затрахал.
— Хм, даже не знаю, что сказать, — почти смутился брат.
— Похвали Диму. Когда женщина худеет после секса, значит у нее отменный партнер, — засмеялась Алёна.
— Ванечка, воспринимай все просто и расслабься. Отбрось свои братские чувства. Дима практически мой муж. Тебе пора принять это как данность.
Крапивин сдержанно улыбнулся:
— Без комментариев.
— Что-то твой зад в норме, — посмотрел Ваня на жену. — Мне задуматься?
— Алёна, хорошо подумай, не проколись с ответом, — не упустил и Крапивин возможности поиронизировать.
— Угу, я лучше промолчу.
— Хорошо тут у вас. — Ваня откинулся на диван, чуть сползая по спинке. Давно мы так вместе не отдыхали.
— Да. Последний раз это было на Гоа, — со странной улыбкой поддержал Дима и посмотрел на Катерину.
— Ой, не вспоминай, — сразу одернула на его.
— Почему это?
— Забудь.
— Как такое забудешь?
— О чем это они? — с интересом спросила Алёна.
— Странное дело, но, по ходу, я тоже не в курсе. Рассказывайте уже, а то раздразнили и сидят молчат.
— Все началось с того, что Дима решил научить меня плавать, — неохотно начала Катя.
— Ты что плавать не умеешь? — удивилась жена брата.
— Умею. Я воды боюсь. Глубокой. Нет, я не впадаю в панику, но на глубину не пойду. Нахлебалась в детстве. А тут Крапивин… со своими сумасшедшими идеями… — Она рассказала, как Дима уговорил ее пойти на яхту, как они купались в открытом море.
— Как ты согласилась-то? — рассмеялся Иван.
— Да кто меня спрашивал? Не могла же я перед Крапивиным облажаться. Ты что, тут и в огонь, и в воду полезешь.
— Вот так вот, — внушительно проговорил Дима и обнял ее за плечи. — Катрин за мной и в огонь, и в воду.
— Но меня потом так трясло, и сердце колотилось как сумасшедшее. Я его почти возненавидела, — ткнула Димку в грудь пальцем.
— Конечно! — рассмеялся Ваня. — Мы все в курсе про твою великую ненависть. И прям до сих пор в это верим.
— Короче, ее пришлось вином отпаивать.
— Дима, ты так прям сходу и решил, что именно вином?
— Нет, Алёна, не сразу. Момент, как мы дошли до вина, я пропущу.
— Вот вы извращенцы. Я при смерти, а у них праздник. Тоже мне друг называется, — шутливо возмутился Иван.
— А что делать, Ванечка? Когда из всех доступных развлечений только вино и Катька в купальнике. Конечно, целоваться-обниматься, — рассмеялся Дима.
— Угу, скотина ты озабоченная, а не друг.
— Нет, Ванечка, это я рассчитывала, что он скотина озабоченная… что вот там на Гоа я его и завалю… а он именно друг — полапал меня и в несознанку. Вино, говорит, в голову ударило.
— Что ты, я в шоке был, — усмехнулся Дима, скрывая за легкой усмешкой то, что нужно скрыть ото всех, кроме Кати. Она заметила, что глаза у него загорелись особенным теплом и тоже разулыбалась.
— Представь, выхожу с утра, а они уже у бассейна валяются, дрыхнут в шезлонгах.
— Не уже, а еще. Мы там спать остались, у бассейна, — поправила Катя брата, и он расхохотался. — Ничего ты не понимаешь, я бы два дня в одном купальнике не ходила, у меня их с собой штук двадцать было.
— А что, так хорошо расслабились, что до спален не смогли дойти? — посмеялась Алёна.
— Могли. Просто я решил, что лучше остаться на открытой территории, там точно ничего не случится, а то в чувствах зарулю к Катьке в комнату, и все.
— Я ж говорю — скотина озабоченная, — кивнул Ваня.
— Да, Ваня-я, — вздохнул тяжело Крапивин, — это был… капец.
— А я вот верю. Если Катюха там двадцать купальников притащила. У тебя, Дима, просто геройская выдержка, — поддержала Крапивина Алёна.
— Он тренированный у нас. Катька его с детства соблазняла. Панамками, — расхохотался Ваня.
— Ой, Ваня только не надо… — скривилась Катерина.
— Чего опять не надо? — засмеялся брат. — Раз уж у нас вечер воспоминаний, давайте с самого начала начнем.
Дима снова рассмеялся, понимая, о чем говорит друг.
— Все, братик, прикуси язык, то сейчас начнешь.
— Нет-нет, мне же интересно, — запротестовала Алена.
— Нет там ничего интересного, — проворчала Катя.
— Как это нет? — продолжал провоцировать Иван, — я вот до сих пор горю желанием узнать, чего там тебе Дима такого сказал, что ты в той панамке спать легла.
— Отвали.
— Давно это было. Нам лет по пятнадцать, Катьке — пять. Родители куда-то уехали. Мы с Димой задумали барбекю устроить, девок позвать, а нам мелкую подкинули, и мы обломались. Пекло на улице страшное, жаримся у бассейна, Катя шляпку снимает и снимает. Я боюсь, что ей голову напечет, а она меня не слушается. А потом Димка ей что-то сказал, она из этой шляпки не вылазила и спать в ней легла.
— А что ты ей сказал? — спросила Алена. — Помнишь?
— Помню, — улыбнулся Крапивин и посмотрел на Катерину.
Та, смирившись, вздохнула:
— Говори уже.
— Ничего особенного на самом деле. У нее кудряшки были красивые, а я сказал, что если она без шляпки будет ходить, то перегреется на солнце. Кудряшки отпадут, и я перестану ее любить.
— Гад вообще, — ухмыльнулась Катя.
— Понятно, что пить тебя Крапивин учил, а курить? И не ври мне, что не пробовала.
Катькины глаза хитро блеснули, но она отпила вино и промолчала.
— Нет, Ваня, ты думаешь, я Шерочке бы это оставил? Я ей дал такую дрянь, чтобы ее там свернуло нахрен и она думать про сигареты забыла.
Алёна расхохоталась и поставила свой бокал на столик, боясь расплескать вино.
Катя подавилась смешком и протянула:
— Забо-о-отливый. Теперь, Ванечка, ты понимаешь, что право первой ночи тоже нельзя было отдать кому-то другому. Крапивин его честным трудом заработал.
— Да уж. А когда ночь была?
— Братик, ты перепил. Задаешь неуместные и нескромные вопросы.— Мне по статусу положено. Когда? В прошлом году? На дне рождения?
— В прошлом году ему некогда было, он Алёнку за грудь лапал, — посмеялась Катя.
— В смысле? — удивился Ваня и посмотрел на жену. Потом на Дмитрия: — Дима?
— Не было такого, — уверенно заявил друг. — Не было. Не помню я. Это Катрин лишнего выпила и путает что-то.
— Да-да, Ванечка, я и тогда лишнего выпила, и сейчас. Попутала я, видимо, что-то, — засмеялась сестра, чувствуя, как горят щеки. От вина, наверное.
Или от захватившего все тело ощущения полного счастья
Глава 26
Свадьбу сыграли, как и планировали, в тот день, который Катя обозначила на спине Крапивина, — пятнадцатого июня. Радостное событие состоялось на Мессинии, на прекраснейшем греческом острове, где любовь, романтика и счастье, казалось, вдыхались с воздухом. Что-то есть в этом особенно символическое — произнести брачные клятвы, пообещать беречь и любить друг друга именно в Греции, в благословенном богами месте.