Умывшись и промокнув лицо, я робко оглянулась.
— Лучше? — мягко спросил Кейд.
Я кивнула, но он продолжал пристально на меня смотреть. В этот момент я поняла, что он уже знает.
— Ничего не хочешь сказать?
— Ты… — прерывисто выдохнула я, — уже знаешь.
Его взгляд оставался невозмутимым.
— Но это не значит, что я не хочу услышать новость от тебя.
Вот это и произошло. Я боялась его реакции, но если Кейд уже знал и ещё не хлопнул дверью, значит у меня есть надежда.
— Я жду ребёнка, — сдавленно призналась я. — Твоего ребёнка.
Я ждала, с замиранием сердца наблюдая, как улыбка озарила его жёсткие черты лица, а синие глаза потеплели.
— Ты хотела сказать нашего ребёнка? — поправил он.
Это были те слова, о которых я могла только мечтать. В душе поднялась волна невыразимой признательности и удовольствия. Я кинулась ему на шею со слезами на глазах, обнимая так крепко, что не могла дышать. Его сильные руки обхватили меня за талию, вселяя уверенность.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, коснувшись губами моей макушки.
Отступив, я смущённо улыбнулась:
— Уже хорошо. Дай мне пару минут, и я буду в полном порядке.
Когда Кейд вышел из ванной, я быстро почистила зубы, умылась, а потом некоторое время смотрела на своё отражение в зеркале. Мне действительно стало лучше, но я сомневалась, что смогу есть омлет в ближайшие несколько месяцев.
Когда я вернулась в гостиную, Кейд уже доел завтрак за нас обоих и положил тарелки в посудомоечную машину. Для меня он поставил на стол ванильный йогурт. Присев на стул, я попробовала немного. К счастью, на этот раз неприятных ощущений не возникло.
— Как ты узнал? — спросила я, тихо вздохнув.
Обернувшись, Кейд прислонился бедром к стойке и отпил кофе. Я проследила за движением мышц его торса и рук. Мой взгляд невольно опустился к поясу штанов, низко сидевших на его бёдрах…
— Если ты действительно хочешь поговорить, лучше держи глаза выше моего пояса.
Резко вскинув голову, я встретилась с его насмешливым взглядом. Вероятно, мне никогда не удастся привыкнуть к тому впечатлению, которое производила его внешность.
— Прости, — пробормотала я, слизнув с уголка рта йогурт. Мои гормоны обезумили, работая сверхурочно, потому что последнее, что мне хотелось чувствовать на губах, это йогурт. Проглотив очередную порцию, я снова спросила: — Так откуда ты узнал?
— Из твоей медицинской карты, — ответил он, пожав плечами. — Взломал базу данных больницы.
Моя рука замерла на полпути ко рту. Мне вспомнилось, как погасли мониторы в его кабинете, когда я вошла. Вероятно, он читал мою карту.
— Ты взломал…
— Только не нервничай, — прервал меня Кейд. Поставив кружку на стол, он подошёл. — Подумай, тебя действительно удивляет, что я это сделал?
Ну… нет, не удивляет. И хотя он поступил, мягко говоря, скверно, так ли важно, как именно он узнал о беременности? Разве это сейчас самое главное?
Нет.
Я прерывисто вздохнула.
— Ладно, я бы сильно разозлилась, если бы не твоя перевязка, — пробурчала я, выходя из ситуации.
— Тогда мне стоит носить её всё время, — невозмутимо заявил Кейд. Он поднял меня со стула на ноги, и его рука, пробравшись под футболку, обхватила мою ягодицу.
— Мм, трусики-шорты, — выдохнул он. — Сексуально.
Наш поцелуй заглушил моё хихиканье, но когда его настойчивые пальцы проникли под нижнее бельё, я перестала смеяться.
Некоторое время спустя мы лежали в умиротворённой тишине — я на спине, а Кейд, прижавшись щекой к моему животу. Мой пульс постепенно возвращался к нормальному, пока я лениво перебирала пальцами его тёмные мягкие волосы.
Повернув голову, Кейд коснулся поцелуем чуть ниже моего пупка.
— Я боялась, что ты разозлишься на меня, — тихо призналась я, чувствуя, как защемило сердце в груди.
Кейд поднял глаза.
— Почему я должен на тебя злиться? — спросил он, нахмурившись.
Я пожала плечами:
— Наверное, потому что всё не вовремя. И я просто… не знала, как ты отреагируешь.
Несколько долгих секунд Кейд всматривался в моё лицо, а потом приподнялся на руках, нависнув надо мной.
— Я люблю тебя, — произнёс он. — Как я могу злиться на лучшее, что случилось со мной в жизни?
Потянувшись, я обвила руками его за шею. Слёзы навернулись на глаза.
— Не плачь, — прошептал Кейд мне на ухо. Его ладонь осторожно вытерла покатившуюся слезу.
— Я плачу от счастья, — шмыгнула я в ответ.
— Ну, тогда это другое дело. — На его губы вновь вернулась самоуверенная усмешка. Перекатившись на бок, он сказал: — Я еду в Бостон на несколько дней. Поедешь со мной?
Моё сердце подпрыгнуло. Он зовёт меня с собой?!
— Ну, конечно, — просияла я, но потом задумалась о цели его поездки, и моя улыбка растаяла.
— Что? — спросил Кейд, нахмурившись.
Мне с трудом удалось посмотреть ему в глаза.
— А ты… — я осеклась, не зная, как подобрать слова.
— Что я? — Его бровь взлетела вверх.
— Ты продолжаешь заниматься прежней работой? — скованно спросила я, чувствуя, как запылали щёки. Я не хотела спрашивать его об этом, но мне нужно было знать.
— Я сказал тебе в Вегасе, что начал новое дело. — Кейд лениво играл прядью моих волос.
— Да, но после всего, что случилось, я не была уверена…
— Шш, — он прижал палец к моим губам. — Я не допущу, чтобы тебе и малышу что-то угрожало. С прошлым покончено, я обещаю.
Я знала, что Кейд никогда не давал обещаний. И тот факт, что он только что это сделал….
— Ты пойдёшь на это ради меня? — спросила я, дрогнувшим голосом.
Склонившись, Кейд поцеловал меня, прижимая к кровати. Когда он отстранился, нежность пронизывала его синие глаза.
— Я пойду на всё ради тебя.
Чувствуя, что вот-вот снова расплачусь, я зарылась носом в его плечо. На душе стало непривычно легко от ощущения полнейшего счастья.
— Нужно сказать Блейну… до отъезда, — вздохнула я, когда эмоции немного утихли.
Повисло тяжёлое молчание. Перевернувшись на спину, Кейд посмотрел в потолок.
— Давай я сам поговорю с ним, — предложил он.
Я покачала головой.
— Нет. Блейн имеет право узнать эту новость от меня.
Повернувшись, Кейд посмотрел мне в глаза. Его брови нахмурились. Прошло несколько секунд, прежде чем он наконец произнёс:
— Ладно. Но ты должна сказать ему сегодня, потому что завтра мы уезжаем.
Я сглотнула.
— Хорошо.
Стоя возле дома Блейна в тени сгущавшихся сумерек, я пыталась вспомнить, почему так настаивала на том, чтобы лично поговорить с ним. Я кружила по кварталу не меньше четверти часа, прежде чем припарковалась у ворот, а потом ещё десять минут уговаривала себя выйти из машины.
Теперь я смотрела на грозную входную дверь, собираясь с духом, чтобы постучать. Почти стемнело, когда я наконец подняла руку, но неожиданно дверь открылась, заставив меня отпрянуть назад. На пороге показалась Мона.
— Кэтлин, какая неожиданность! — воскликнула она, обнимая меня за плечи. — Рада тебя видеть.
Я тоже обняла её в ответ.
— Взаимно.
Отстранившись, я нервно посмотрела в сторону тёмного коридора.
— Мм, а Блейн дома? — спросила я, в глубине души надеясь, что он уехал.
— Да, — ответила Мона. — Думаю, он в библиотеке. Хочешь, я сообщу о твоём приходе?
Я покачала головой.
— Не стоит. Можно войти?
— Конечно. — Мона пропустила меня в дом, а сама вышла на улицу. — Я как раз уходила. Доброй ночи, Кэтлин, — сказала она на прощание.
— Доброй ночи, Мона, — ответила я. Когда дверь за ней закрылась, я осталась стоять в тёмном холле.
Мучительные воспоминания нахлынули с новой силой, и я в который раз спросила себя, не совершаю ли ошибку. Нас с Блейном многое связывало, и мои чувства к нему были слишком запутанными… Душа болела настолько, что хотелось развернуться и бежать прочь. Но я не могла так поступить. Блейн должен узнать правду и было бы несправедливо, если бы ему сказал кто-то другой.
Дверь в библиотеку оказалась закрытой. Осторожно постучавшись, я услышала, как Блейн произнёс:
— Войдите.
Открыв дверь, я задержалась на пороге. Тусклый свет ночника в дальнем углу погружал библиотеку в полумрак.
— Уже уходишь, Мона? — спросил Блейн.
Он сидел за фортепиано спиной к двери с тлеющей сигаретой в руке. Казалось, что сейчас было самое время проявить твёрдость духа и задать тон разговора, но я не могла произнести ни слова. Очевидное одиночество Блейна надрывало мне сердце.