Открывать глаза было страшно, мне казалось, что я все еще сплю, и эта преграда могла внезапно ожить и убить меня. Приложив к этому твердому нечто руку, я зажмурилась и всхлипнула. Мое сердце рано или поздно не выдержит ужасных кошмаров, оно истощиться от сильного учащенного сердцебиения, которое сопровождает мои попытки вырваться из паутины ужасов прошлого. Что-то мягкое и теплое легло мне на талию, принося мгновенный покой и успокоение.

— Не бойся, Ники, — прошелестел, словно легкий ветерок, мужской голос, и тепло буквально окружило меня. — Спи, я не позволю ему обидеть тебя снова.

Кто со мной сейчас говорил? Бог?.. Я медленно открыла глаза. Почти Бог. Майкл. Он лежал рядом и обнимал меня через одеяло. И даже оно не согревало так, как его сильные руки. Руки, которые не умеют бить женщин.

— Я не могу спать, — тихо ответила я, уткнувшись лицом в его футболку. Что же он делал тут, да еще и в одежде? — А ты почему не спишь?

— Почти шесть утра, я собирался на пробежку.

Его руки ласково гладили меня по голове, а я чувствовала себя потерянным в океанских водах мамонтенком и жалась теснее к нему. Но посмотреть ему в глаза так и не смогла. Что он думает обо мне? Что я — психопатка?

— Господи, еще и шести нет, — пробормотала я, поднимая взгляд на настенные часы. — Почему ты здесь?

— Я зашел проведать тебя, а тебе опять кошмар приснился. Ты плакала…

— И ты решил остаться здесь? Скажи, ты думаешь, что я больна? Совсем того?

— Нет, я думаю, что ты скрываешь от меня что-то страшное и очень важное. Что-то, что нанесло тебе серьезные раны в прошлом, и они до сих пор болят.

— Есть такое, — сказала я, выводя пальцами невидимые узоры на его футболке. — Но со стороны я выгляжу, как постоянный пациент психиатрической лечебницы, да? Какой стыд!

Майкл так резко оторвал меня от себя, что я испугалась. Кровь, наверное, отлила от моего лица, и я побелела.

— Какой, к черту, стыд?! — разозлился он. — Я спрашиваю тебя о том, что такого произошло в твоем прошлом, что ты подскакиваешь посреди ночи с криками, а ты мне про какой-то стыд говоришь!


— Мне стыдно, что ты видишь меня такой забитой и… и… — Голос сорвался, и я заплакала.

— Тише, не плачь. — Майкл снова прижал мою голову к себе и поцеловал в макушку. — Какой стыд, Ники? Ну, какой? Я, хоть раз, сказал, что ты — больная или что-то, похожее на это?

Я отрицательно замотала головой.

— Я хочу знать, кто этот Итан, и что он сделал с тобой. Если это в моих силах, я отомщу ему за тебя.

— Не надо ничего. Я, вообще, спать хочу. Правда, не знаю, получится у меня это или нет…

— Конечно, получится.

Майкл накрыл меня одеялом, задев рукой оголенное плечо, и я вздрогнула. Кто-то обо мне заботился… Невероятное чувство необходимости кому-то, востребованности. Чувство принадлежности кому-то, когда ты уже не ощущаешь себя одиноким кораблем в бушующем море. Ты понимаешь, что у тебя есть надежная гавань, которая всегда укроет в непогоду и даст свою защиту.

Я опять уткнулась лицом ему в грудь и закрыла глаза. Было так спокойно…

— Спи, милая.

— Что ты сказал?

— Я говорю, спи. Рань такая.

— Нет, второе слово.

— Я сказал «милая». Ми-ла-я. — Он наклонился ко мне и оставил на моих губах очень нежный, легкий, невесомый, и одновременно такой сладкий поцелуй.

Майкл хотел отстраниться, но я удержала его на месте. Как я буду спать, если он уйдет? Без него я не смогу…

— Ники, спи. Я дождусь, пока ты уснешь, и уйду на пробежку. Еще немного, и в парк набежит куча старушек и молоденьких кукол Барби с такими же кукольными собачками. Ты не представляешь, во что превращается пробежка…

— Знаю. Эти лысые полукрысы-полусобаки ужасно бесят, — раздалось мое сонное бормотание. — Поэтому, иди, конечно… А то, нагадят еще на костюм… — Еле договорила я и провалилась в сон, надеясь, что в этот раз смогу нормально поспать.

Я проснулась свежей, как огурчик. Хотя нет, голова закружилась, когда я попыталась оторвать ее от подушки. Маринованный я, выходит, огурчик… Душ помог немного проветрить мозги. А таблетка от головной боли — успокоить беснующиеся извилины.


На глаза мне попалось короткое домашнее платьице… Майкл же хотел, чтобы я стала более женственной. Я надела это платье, тапочки, собрала волосы в хвост и спустила в кухню. Ого! Вот это зрелище мне открылось.

— Ники, с добрым утром. Оно же доброе, правда? — спросил Майкл, колдуя над плитой, на которой что-то шипело и трещало на сковородке. Похоже, яичница.

— Скорее, да, чем нет, — улыбнулась я, обнимая его сзади.

— Проходи в столовую, там тебя ждет сюрприз, — заинтриговал он и чмокнул меня в щеку.

Я понеслась в указанном направлении. Мамочки! Какая красота! На столе красовались белые розы и розовые пироженки. О, Боги, просто, сказка с утра. Майкл появился следом за мной с дымящейся тарелкой.

— Присаживайся. Завтрак готов.

Он подошел к столу и вытащил из вазы одну розу.

— А это самой прекрасной девушке этой страны, этого мира… Нет, всех существующих реальностей! — С этими словами он протянул мне цветок.

— Боже, спасибо, — счастливо пролепетала я, забирая розу и поднося ее к носу.

— Кто-то внял моему совету, — произнес Майкл и провел рукой по моему бедру, касаясь края платья.

— Да, кто-то довольно смышленый в нашей паре!

Мы сели друг напротив друга и принялись за завтрак. Но есть я уже не хотела. Я хотела… его. К черту завтрак! Пироженки оставлю на десерт, сейчас — горячее… Тихонько поднявшись с места, я подошла к Майклу и села ему на колени.

— Я хочу тебя.

Он, казалось, подавился пирожным. Я взяла у него из рук кусочек розового нечто с джемом и откусила, сверля Майкла взглядом. Сексуально облизала губы, почти застонала, не отрывая от него взгляда.

— Ники, время завтрака. Давай позже? Мне еще на работу ехать.

Даже так? Самца надо соблазнять? Ладно. Тарелка с кейками стояла посередине стола. Отлично! Я встала и, развернувшись к нему спиной, потянулась к этой тарелке. Платье сильно задралось, ввиду его особенно короткой длины, и открыло Майклу вид на мою попку в белых кружевных трусиках.

— А где же Спанч? — спросил он, грубо сжимая мои ягодицы.

— Решил на сегодня свалить с почетного места на моей заднице, — дрожащим голосом ответила я. Майкл уже отодвинул трусики и дразнил меня пальцами, еле-еле касаясь губок, но не вводя палец внутрь. — Ты же на работу собирался…

— Она подождет, а вот твоя горячая малышка — нет.


Я не успела опомниться, как он сжал мою талию и опустил меня на свой стоящий, как кол, член. Майкл скомкал платье в руках и буквально насаживал меня на свое орудие. Кто ж знал, что обычное маленькое платье может произвести такой эффект… как ошибаются те, кто советует ходить голышом! Легкая толика сексуальности в коротком платье — и он не выпустит тебя из постели! В женщине должна быть загадка…

— Ах, Боже! — закричала я, когда его движения стали более резкими и грубыми.

— Всегда слушайся моих советов, и я буду трахать тебя так часто, как только смогу, — прохрипел он, оттягивая мои волосы.

Майкл даже не давал мне возможности пошевелиться! Просто вбивался в меня, ограничивая мою способность двигаться своим мощным захватом. И, да, я была не против… Пусть еще чего-нибудь посоветует. Его советы, определенно, стоят того, чтобы им следовать!

— Ты уже начала принимать таблетки?

Я и не сразу сообразила, о чем он говорит. В данный момент, его член интересовал меня гораздо больше.

— Ники!

— А? Что?

— Таблетки.

— Да, принимаю я их. Сильнее! — Я вцепилась трясущимися пальцами в стол, но они заскользили, так как были влажными от пота.

Толкнувшись в меня еще раз, Майкл остановился. Волна удовольствия поднялась во мне и взорвалась, разлетаясь в голове сотней острых осколков. С ним даже мой мозг получал оргазм. Он нашел мою точку G.

— Твою мать, — прошептал он, прижимая меня теснее к члену и, все так же, не позволяя двигаться, кончил в меня. Теплая жидкость опаляла стенки. Я любила все в нем и всего его, поэтому, аккуратно встав с его колен, я пересела на стул рядом, широко развела ноги и ввела в себя один палец. Майкл следил за мной горящими глазами, прерывисто дыша. Я поднесла палец к лицу и медленно втянула его в рот, постанывая от удовольствия.