Грейвс Трейси Гарвис - На острове

— Нет. У меня такое чувство, будто я сто лет не был в школе.

— А как ты относишься к школе? Твоя мама говорила, ты был хорошим учеником.

— Нормально. Хочу догнать свой класс. А еще я рассчитывал вернуться в футбольную команду. Когда я заболел, то пришлось бросить футбол.

— Так ты любишь спорт? — поинтересовалась я.

— Да. Особенно футбол и баскетбол. А вы?

— Конечно.

— А чем вы занимаетесь?

— Ну, я бегаю. В прошлом году участвовала в двух полумарафонах, еще увлекаюсь легкой атлетикой, а в старших классах играла в баскетбол. Иногда занимаюсь йогой. — Я проверила рыбу и отодвинула камень подальше от огня, чтобы дать ей остыть. — Мне очень не хватает физических упражнений.

Но сейчас я даже думать не хотела о том, чтобы начать бегать. И дело было даже не в скудном питании. Еды пока вполне хватало, чтобы обеспечивать достаточное количество энергии, но бег вокруг острова неизбежно рождал бы ассоциации с белкой в колесе.

Ти Джей вернулся с полным рюкзаком хвороста.

— С днем рождения, — сказала я.

— Неужели уже двадцатое сентября? — Он подбросил хворосту в костер и сел рядом со мной.

— Извини, не купила тебе подарка. Торговый центр на нашем острове — полный отстой, — кивнула я.

— Все нормально, не парьтесь, не надо мне никакого подарка, — рассмеялся Ти Джей.

— Может, закатишь шикарную вечеринку, когда мы наконец выберемся с острова?

— Ага, может быть, может быть, — пожал плечами Ти Джей.

Ти Джей выглядел старше своих семнадцати лет. Всегда очень сдержанный, или почти всегда. Возможно, то, что он оказался перед лицом серьезных проблем со здоровьем, способствовало его более раннему взрослению, устранив черты незрелого поведения, характерного для тех, у кого самый большой повод для беспокойства — это получение водительских прав, прогулы или нарушение установленного родителями комендантского часа.

— Не могу поверить, что скоро октябрь, — вздохнула я. — Там, дома, наверняка уже и листья желтеют.

На самом деле я любила осень: футбол, прогулки с Хлоей и Джо по желтеющим полям, прохладную погоду. И любила, пожалуй, больше всего остального.

Я посмотрела на пальмы, на колышущиеся от морского ветра длинные листья. По щеке текла тонкая струйка пота, а запах кокоса, въевшийся в кожу рук, напомнил мне о лосьоне для загара.

Здесь, на острове, будет вечное лето.

Откуда-то с моря набежали тучи, и на остров обрушился ливень. Грохотал гром, молнии разрезали почерневшее небо. Ветер раскачивал спасательный плот, и я уж было начал беспокоиться, что нас снесет вниз, на берег. Я даже сделал себе пометку в уме: «Завтра надо обязательно привязать к чему-нибудь плот».

— Вы не спите? — спросил я Анну.

— Нет.

Шторм бушевал несколько часов. Мы с головой накрылись одеялом и лежали, тесно прижавшись друг к другу. Единственной защитой от молнии — хотя, конечно, это едва ли можно считать защитой — были тонкий нейлоновый тент и боковые клапаны. Мы лежали молча и ждали, пока стихия не успокоится, а когда шторм закончился, уснули, вконец обессиленные.

На следующее утро Анна принесла несколько зеленых кокосов, упавших под порывами ураганного ветра. Мякоть на вкус была сладкой, а молоко оказалось менее горьким, чем у коричневых кокосов.

— Вот это то, что надо, — заметила Анна.

Шалаш развалился, огонь погас, и мне пришлось добывать его снова, правда, на сей раз я воспользовался обувным шнурком. Я привязал его к противоположным концам изогнутой ветки. Затем сделал в середине петлю и продел в нее палочку, установив ее перпендикулярно деревяшке, на которую водрузил всю конструкцию.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Анна.

— Хочу крутить палочку с помощью шнурка. Именно так делал тот парень по телику.

Я равномерно натянул шнурок, а концы ветки держал под разными углами. Мне не сразу удалось сделать так, чтобы палочка вращалась достаточно быстро, но когда наконец все получилось, дым пошел уже через пятнадцать минут, а вскоре появилось и пламя.

— Эй! — воскликнула Анна. — Прекрасная идея.

— Спасибо.

Я положил сверху растопку и стал смотреть, как огонь разгорается все ярче. А потом мы с Анной общими усилиями подняли шалаш.

— Надеюсь, что такого жуткого шторма больше не повторится, — смахнув пот со лба, сказал я, а когда положил последнюю ветку на стену шалаша, добавил: — Потому что не представляю, как мы сможем сберечь огонь, если что-то подобное повторится.

Анна отправилась мыться, а я залез в ее чемодан в поисках футболки «Рео Спидвэгон». Она сказала мне, что я могу взять футболку, если она мне подходит, ну и «Найк» тоже. Футболки я сразу не нашел, поэтому залез поглубже.

Под шортами были спрятаны две коробки тампонов.

«Интересно, что она будет делать, когда они закончатся?»

Я отодвинул какие-то вещи и увидел аккуратную стопку лифчиков. Сверху лежал черный. Я взял бутылочку с ванильным лосьоном, открутил крышку и понюхал.

«Ага, вот почему от нее иногда пахнет ванильными кексами».

Я открыл круглый пластиковый контейнер. Внутри были уложены по кругу, с указанием дня недели, крошечные таблетки. Их осталось всего пять. До меня не сразу дошло, что это противозачаточное средство. Потом я обнаружил еще две неначатые упаковки.

Анна вряд ли будет против того, что я открыл ее чемодан. Ведь я держал здесь и свои нехитрые пожитки, так как в моем рюкзаке мы теперь носили хворост, но ей точно не понравится, что я шарюсь в ее вещах. Я уж хотел было закрыть крышку, но тут увидел ее трусики. Они лежали на дне чемодана, рядом с теннисными туфлями. Я воровато оглянулся, схватил розовые трусики и поднес к лицу.

«Интересно, просвечивают они на теле или нет?»

Положив трусики на место, я взял черные «танга».

«Очень сексуально, но, спорим, страшно неудобно».

Я потрогал красные трусики и даже наклонился, чтобы получше рассмотреть черное колечко на поясе спереди.

«Вау! Это, должно быть, подарок с намеком».

Затем я сгреб в охапку сразу пять или шесть пар, прижал к лицу и вдохнул.

— Что это ты делаешь?! — услышал я голос Анны.

Я подскочил как ужаленный и оглянулся.

— Господи, как вы меня напугали! Я чуть в штаны не наложил. — Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, лицо горело.

«Интересно, как долго она уже здесь стоит?»

— Я искал вашу футболку «Рео Спидвэгон». — В руках я по-прежнему держал охапку ее трусиков, но затем, опомнившись, уронил их в чемодан.

— Да неужели? — спросила она и, убрав мыло и шампунь в чемодан, добавила: — Потому что со стороны это выглядит так, будто ты забавляешься с моим бельем.

Похоже, она не сильно разозлилась, и поэтому я вытащил черные «танга» и, помахав ими, сказал:

— Они выглядят жутко неудобными.

— А ну-ка отдай сейчас же. — С трудом сдерживая смех, она выхватила у меня трусики и швырнула в чемодан.

Поняв наконец, что она вовсе не сердится на меня, я улыбнулся и сказал:

— Анна, а знаете, вы классная!

— Я рада, что ты обо мне такого высокого мнения.

— А я ведь действительно искал футболку «Рео Спидвэгон», но не нашел.

— Она висит на веревке. Еще не высохла.

— Спасибо.

— Не за что. Только не смей больше нюхать мое нижнее белье. Договорились?

— А что? Неужели вы видели?

— Видела, видела.

В лагуне бок о бок со мной плавали дельфины. Они подныривали под меня и всплывали с другой стороны. Издавали забавные свистящие звуки, а когда я разговаривала с ними, то вели себя так, будто все понимают. Нам с Ти Джеем ужасно нравилось хватать их за плавники, и они даже позволяли ездить на себе верхом.

Неожиданно я увидела, что сюда, к лагуне, бежит Ти Джей.

— Анна, угадайте, что я обнаружил! — крикнул он.

Не так давно волной вынесло и вторую теннисную туфлю Ти Джея, и таким образом проблема его обуви была благополучно решена. Теперь Ти Джей часами пропадал в лесу в надежде отыскать хоть что-нибудь интересное. Но нашел только тучу комаров, которые его безжалостно искусали, и ничего более. И тем не менее Ти Джей не сдавался. Все же какое-никакое, но занятие.