Джессика Ли - На предельной скорости

— Такая картина каждый день, Скай? — спрашивает мужчина, борясь с гневом

— Что я вам должна сказать? Нет? — меня переполняет адреналин. — Я больше не стану молчать! Ваши сыновья только и делают, что напиваются до чертиков и трахают девчонок! В том числе меня!

— Скай… — выдыхает мама и ровняется с Фредом, что вспыхивает адским пламенем. — Успокойся, дорогой.

Я ударяю по стене, и гул вынуждает всех заткнуться.

— Хватит!!! То видео, правда. И вы, не вправе осуждать меня. Кто бросит дочь и уедет за тысячи километров! Кто?!

Колумбия делает шаг, но пальцы Фреда на ее запястье, тормозят женщину с вспыхнувшей ненавистью.

— Да, мама, в этом есть и твоя вина. Согласна, я плохая дочь, но ты…

Хантер поднимается с дивана и пинает овальный столик.

— Я люблю Скай!

Кулак Фреда, врезается в свежие раны, оставленные Аланом, и парень морщится от боли. Знаю, что он сутки провел в больнице после драки и ему наложили швы на носу. И ко всем увечьям, трещина на восьмом ребре справа. Я ни чуть не жалею Хантера и даже не сразу вникаю в смысл сказанной им фразы.

— Любишь? — отец растрясает его и резко пресекает попытку Коннора, одним мощным толчком под дых. — Любишь, твою мать!

Взгляд Фреда перемещается на меня.

— Ты лживая дрянь! Легла под моего сына и строишь из себя, правильную девочку!!!

— Что? — Колумбия часто моргает глазами. — То есть твой сынок, ангел во плоти?

— За своих детей, я знаю, а твоя дочь…шлюха!

Мужчина получает пощечину и слегка пошатывается, продолжая удерживать Хантера за джинсовую рубашку.

— Говори, сучонок! Что на самом деле здесь происходит?

Коннор помогает брату выбраться из лап отца, и они оба, ретируются на безопасное расстояние.

— Хочешь услышать истину, папуля? — скалится Хантер, растирая костяшки пальцев. — Я не думаю, что Колумбии придется по душе то, что я скажу.

— Что ты несешь! — ехидная гримаса искажает лицо Фреда. Мама находится посреди поля боя и не может понять, к какому отряду примкнуть:

— Хантер, прошу, будь честен со мной. Я относилась к вам, как к родным детям.

— Относилась? — уточняет Коннор и мрачнеет на глазах

— Наш отец трахался со Стейси Олдман. — бесчувственно выговаривает Хант.

— Скай? — мама ищет во мне поддержку и присаживается на край столика. — Он не лжет?

Несколько метров и я обнимаю мать, будто мы с ней вдвоем и вокруг никого.

— Прости меня. Хантер говорит правду.

Фред срывается и хватает меня за шею. От неожиданности, я заваливаюсь на спину.

— Ты грязная мерзкая шлюха!! Я вырву тебе твой язык!

— Отец? — доносится из глухой тишины, а следом нога Хантера в высоких ботинках «Мартин» крошит греческий профиль одним ударом. Падая, Фред сметает все на своем пути. Вазы, подсвечник и пара фото в рамках, превращаются в осколочное месиво. Мама взвизгивает и подрывается на ноги. Я отползаю, прежде чем встать.

— Ты…ты ответишь за это. — плюется кровью Демси-старший и трясет головой чтоб прийти в себя

— Ни хрена ты не сделаешь, тупой ублюдок. Ты забавлялся с малолеткой и обманывал Колумбию, решив, что никто не узнает. Кусок дерьма! — жесткий носок ботинка отправляет Фреда в отключку.

Коннор, я и мама, молча, дышим в пустоту и чего-то ждем. Чего? Никто не понимает.

— Никто и никогда не обидит Скай! Эта девочка была моим светом в конце тоннеля! — Хантер опустошает отцовский бар и уходит, оставив дверь открытой настежь

— Я за ним. В таком состоянии, он опасен. — Коннор поспевает за братом у самой тачки, и они оба, растворяются в темноте австралийской ночи.

Мне невыносимо душно. Кто-то выкачал весь воздух из помещения и наполнил его ядовитой смесью. Сердце надрывно скачет в груди, как сотня подкованных лошадей. Я пятюсь в прихожую, обуваю черные балетки, снимаю серый кардиган с вешалки и выбегаю на улицу.

— Скай!

— Мам, не сейчас, пожалуйста.

— Нет, — стройная подтянутая женщина, нагоняет у дороги. — Поговори со мной.

— О чем? Ты в курсе всего. — слезы размывают бирюзу моих глаз и я сажусь на обочину. — Мне так плохо…

— Детка, почему ты ничего мне не говорила, — она устраивается слева от меня и поглаживает по волосам. — Я же твоя мать. К черту Фреда, ты самое дорогое, что есть в моей жизни.

— Просто, я сглупила, и все намоталось, как снежный ком. Хоть, я никогда не видела снег. — усмехаюсь и промачиваю глаза уголком кардигана.

— Когда Невилл позвонил, я так испугалась, что въехала в машину на светофоре. Рада, что ты цела. А все эти видео, Демси, разберемся. Но, тебя же не волнуют они, в чем настоящая причина? — рука мамы, ложится на мое колено.

— Алан Палмер. Он поверил всему и теперь, считает меня грязным чудовищем. А я люблю его…

— Боже, — если Колумбия упоминает Господа, то жди беды. — Я поговорю с Эштон. Во-первых, поблагодарю за то, что приютила тебя. Ясно, что сподвигло тебя съехать. Во-вторых, нам давно пора пообщаться. Думаю, в будущем мы станем родственниками.

— Мам?!

— Тебе кажется, что весь мир против вас с Аланом, что ты последняя девушка, с которой он будет встречаться. Но, это не так. Я с твоим отцом…

— Перестань! — прихожу в себя. — Ты и папа, совсем не одно и то же! Извини, я прогуляюсь.

Мама причмокивает губами, но не двигается с места. Я не оглядываюсь, но чувствую, что она согревает меня своим взглядом.

***

Кафе «Кватро» пустует. Заказав порцию хот-дога и картошки-фри, сажусь у дальнего окна с видом на скейт-парк. Когда-то, Алан сидел напротив, и я купалась в его бездонных глазах. Потом мы поцеловались в «Камаро». Помню, как была зла, что отталкивает меня. Боль отзывается новой волной, и я откидываюсь на спинку диванчика, хлюпая носом. «Я люблю тебя» — трезвонит голос Хантера в ушах. «Я люблю тебя» — раздирает душу шепот Алана.

— Приятного аппетита. — улыбается официант в фирменной синей бейсболке и фартуке с логотипом на итальянском языке.

— Спасибо.

— Я же говорила, она здесь!!! — оглушает Момо, своим высоким сопрано.

— Умеешь ты прятаться! — подхватывает Эсми.

— Мы полгорода исколесили. — спокойно говорит Девон.

Они облепляют столик и тянут картошку с тарелки.

— Предлагаю, голышом поплавать в океане. А потом напиться до умопомрачения. — интенсивно жует Эсми.

— Не-а, лучше, набить живот мороженым и всю ночь крутить комедии. — сбивает пошлые намеки Девон.

— Спасибо, — смятая мной купюра ложится на стол. — Я хочу побыть одна.

— Скай? — все трое смотрят мне вслед и спорят друг с другом, кто накосячил больше.

Я пешком добираюсь до места аварии восьмилетней давности и прижимаюсь к дереву, на коем висят фотографии моего отца. Свежие и увядшие цветы, принесены поклонниками и неравнодушными людьми. Закутавшись в теплую ткань кардигана, остаюсь на разговор тет-а-тет: «Здравствуй, папа…»

Я замираю на верхней ступени, когда спускаюсь утром на первый этаж нашего дома. Черт, это голос Колумбии Санрайз? Какого хрена она делает в Сиднее? Хотя не трудно догадаться. Невилл после выходки Карли оповестил родителей Скай о происходящем под крышей их особняка. Я прислушиваюсь к голосам, медленно продолжая свой путь.

— Эштон, я до сих пор не могу поверить, что была так слепа все это время! — голос Колумбии срывается до шёпота. Мама пытается ее успокоить. Черт, наверняка, в доме Демси-Санрайз сейчас творится полнейший бедлам. Но мне плевать.

— Он сказал, что любит ее. Хантер любит Скай. — после этих слов матери Скай я прибавляю шаг. Жаль, у меня не получится остаться незамеченным.

— Доброе утро! — произношу я, не останавливаясь, несусь к входной двери.

— Алан, не уделишь нам пару минут? — голос отца тяжёлым грузом опускается на мои плечи.

Я останавливаюсь, и разворачиваюсь к присутствующим в гостиной. Слава богу, среди них нет Фреда.

— Алан, Скай совершенно раздавлена. — Колумбия разглядывает носки своих брендовые туфель. Никогда не думал, что эта женщина мне не нравится. Она оставила дочь совершенно одну с двумя озабоченными подростками. Она практически дала согласие на использование Скай.