Кэтрин Андерсон - На веки вечные

Прохожий бы подумал, что играют дочь и отец, а рядом лает их собака. Какая-то часть Мередит очень этого хотела, чтобы так и было. Именно это требовалось Сэмми. Чтобы ее носил и подкидывал человек, который бы казался ей огромным, как гора. Чтобы обнимал, любил только ее и с которым можно чувствовать себя в безопасности. От внимания Хита ребенок расцвел, как маленький цветочек на солнце.

— Еще! — упрашивала Сэмми. — Ну пожалуйста, еще, дядя шериф!

Хит раскатисто смеялся.

— Совсем старика вымотала! — Его чуть хрипловатый голос напоминал о виски и дыме. — Совсем из сил выбился.

Хит усадил девочку себе на плечо, и Мередит заметила, как он поморщился, когда Сэмми, чтобы удержать равновесие, схватила его за волосы.

— Полегче там. Ты сделаешь меня лысым.

Хит повернул к недостроенному крыльцу, сел и устроил девочку у себя на колене.

Мередит захлестнуло противоречивое чувство. Одна ее часть страстно желала не замечать происходящую во дворе сцену, ослепнуть и не видеть, как радуется новой дружбе ее дочь. Бог свидетель, девочка заслужила счастье. Но другая часть была настороже: нельзя допускать продолжения их отношений.

Хотя бы потому, что Сэмми слишком мала и не может быть постоянно начеку. А значит, когда-нибудь проговорится и выдаст их… Это непременно случится, если надолго оставлять ее без присмотра. И тогда благополучию Мередит и Сэмми будет угрожать реальная опасность. Кроме того, как бы ни был скуден опыт Мередит общения с мужчинами, она прекрасно понимала, что Хит старается не только ради дружбы с четырехлетней малышкой.

Мередит считала себя не слишком привлекательной, но сейчас не оставалось сомнений в том, что ей удалось вызвать симпатию Хита. Все признаки были налицо: вызвался делать ремонт в ее доме; настоял, что будет помогать по хозяйству, пока не заживет ее рука; принес сегодня продукты; прилип к ним, как репей к собачьему хвосту, и делает все, чтобы им понравиться.

Мередит вспомнила интерес в его глазах, когда они познакомились. И сегодня, на кухне, когда распаковывал продукты. Нет сомнений, она Хиту нравилась. А если быть до конца честной, то и Хит понравился ей. Сосед был чертовски привлекателен и ужасно мил — опасное сочетание! И каждый раз, когда Мередит смотрела в его серо-голубые глаза, у нее замирало сердце и пересыхало во рту.

Если бы не знать Дэна и если бы теперешние обстоятельства были другими, она бы по уши влюбилась в Хита Мастерса.

Но к несчастью, она знала Дэна. И ее обстоятельства были именно такими, какими и были.

-Мерри! Эй, Мерри! — Зычный голос Хита прокатился по всему дому и долетел даже до подсобки. — Мерри, вы где?

Мерри? У нее подкосились ноги. Он знает! Он все каким-то образом выяснил. Но страх тут же отступил и вернулась способность соображать. Мерри, а не Мэри. Он сократил ее имя в ласковое от Мередит, вот и все.

Перед тем как улизнуть из Нью-Йорка, выбирая имя, она пролистала телефонную книгу Манхэттена. Теперь было поздно жалеть, но Мередит поняла, что совершила ошибку. Пытаясь найти имя как можно ближе к настоящему, она перестаралась. Оно оказалось слишком похожим — особенно в сокращенном варианте. Что ж, ее вина, а не его.

— Я… я здесь! — крикнула она в ответ и, оставив груду снятого с веревки после сушки белья, высунулась в дверь. — Сегодня был день стирки. Я складывала чистые вещи.

Хит шел через кухню — крепкие мышцы натягивали джинсовую ткань, пыльные сапоги припечатывали вытертый линолеум. Даже не в форменной, а в рабочей красной рубашке он выглядел очень солидно и своим присутствием подавлял все и вся. Вслед за ним, как обожающий щенок, семенила Сэмми.

— Время! — Шериф посмотрел на часы. — Какой кулинарный шедевр мне надлежит изобразить сегодня?

Мередит вышла из подсобки, но чувствовала, что не в состоянии посмотреть на дочь. Личико девочки морщилось от смеха, в глазах сверкали веселые искорки. Мередит охватила такая тоска, что стало трудно дышать. Шериф не имел права играть на привязанности к нему Сэмми. Девочка и так натерпелась, неужели трудно понять?

— Я планировала на сегодня бефстроганов по-гамбургски, — невозмутимо сказала Мередит, стараясь скрыть свое состояние.

Хит энергично закатал рукава.

— Не возражаете, если будет бифштекс по-гамбургски?

Мередит чуть не рассмеялась. Не возражает ли она? Знал бы этот Хит Мастерс, что она забыла, какова на вкус сочная говядина. И от одного упоминания о бифштексе у нее засосало под ложечкой. В последнее время денег едва хватало на цыплят. А рыба, за исключением дешевого консервированного тунца, стала несбыточным воспоминанием.

Хит подошел к холодильнику и без усилий придержал поломанную дверцу. Когда Мередит доставала продукты, то боролась с ней уйму времени, а потом отдувалась от изнеможения. Из ящичка для мяса он вынул положенную утром вырезку и закрыл холодильник.

— В этом доме явно неладно с петлями. Мне сдается, что половина из них сломана.

— Обращались кое-как. — Мередит ополоснула под краном здоровую руку. — Беда всех сдаваемых домов, а этому не повезло больше других. Одних дыр в стенах пришлось залатать целую прорву. Похоже, кто-то развлекался и бил кулаком в штукатурку.

— Основываетесь на собственном опыте?

Она подняла глаза и встретила его серьезный, вопрошающий взгляд. Сначала Мередит не поняла, что Хит имел в виду. Но в следующую секунду почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.

— Никакого опыта. Просто все дыры были расположены на соответствующей высоте. — И забинтованной рукой показала на стену. — Естественно, я предположила, что это следы от кулака. Что еще может оставить отметины в таком месте?

— Масса вещей, — улыбнулся Хит. — Мальчишкой я проделывал дыры в стенах, отрабатывая движения карате. Ужасным был плохишом. — Других примеров он приводить не стал и занялся мясом, а у Мередит осталось ощущение, что шериф опять понял больше, чем она хотела сказать. — У вас не найдется, чем отбить?

Поскольку Мередит не могла позволить себе мяса, то и молоток в хозяйстве был ни к чему.

— Нет… Знаете…

— Не беда. Сойдет нераскрытая банка овощного супа. — Хит достал из буфета консервную банку и позвал девочку: — Эй, Сэмми, эта работа как раз для тебя!

От приглашения участвовать в приготовлении ужина у девочки разгорелись глаза. Хит придвинул стул и поставил ее на сиденье. Потом вымыл банку и терпеливо объяснил, как надо ударять донышком по мясу. А когда она с увлечением принялась за дело, наклонился и достал из-под раковины три большие картофелины.

— Печеная картошка со сметаной и луком. Ну как?

Звучало божественно.

— Чем мне помочь?

Он с упреком посмотрел на Мередит:

— Сидите и распоряжайтесь. Согласны?

Она почувствовала, что готова согласиться, и страшно на себя злилась. Поначалу ей казалось, что вся эта кутерьма будет раздражать. Но на кухне закипела такая работа, что Мередит села и с удовольствием смотрела на шерифа и дочь. Хит включил духовку, вымыл картофелины, наколол их на вилку и обмазал маслом.

А она смотрела, как его большие ладони плавно скользили по шкуре картофелин, и предательски подмечала детали, на которые не обратила бы внимания женщина, которой этот мужчина не нравится: на его ловкость и хватку, силу длинных пальцев, на то, как вздувались мышцы на руках. Мередит поймала себя на том, что представляет, как скользкие от масла, грубоватые ладони гладят ее тело…

С ума можно сойти! Ей никогда не нравилось заниматься любовью. Нет, не нравилось — это очень мягко сказано. Каждое прикосновение Дэна было отвратительным испытанием. И после развода Мередит дала себе слово, что больше ни один мужчина до нее не дотронется. Так все и вышло. Тогда отчего же теперь представляет, как руки этого шерифа гладят не картошку, а ее? Неужели сходит с ума?

Но Хит не дал ей долго размышлять. Следующим пунктом его программы было замесить тесто для печенья. И тут он допустил оплошность, разрешив Сэмми помогать. Через секунду кухня выглядела так, словно ее засыпали тальком. И шериф с Сэмми выглядели не лучше. Вся грудь его красной рубашки побелела от муки. А девочка вымазала лицо и руки по локти.

— Здорово я справляюсь? — Она сжала пригоршню муки в кулачке и выпустила между пальцев белые струйки. — Мама говорит, что лучше меня никто не умеет месить.

— У тебя неплохо получается. — Хит послал Мередит заговорщический взгляд и посыпал мукой пластмассовую разделочную доску. — Теперь пора тесто раскатать и нарезать.