Мередит могла бы предупредить, что поручать Сэмми возиться с мукой — роковая ошибка, но решила позволить шерифу самому разбираться с ребенком, посчитав это перстом судьбы. Если мужчина, чтобы завоевать расположение матери, подлизывается к ее дочери, пусть получает все, что заслуживает.
К удивлению Мередит, данный конкретный мужчина снес это испытание вполне достойно: мука была у него на джинсах, на темных сапогах и, наверное, внутри сапог. Но к его чести, он ни разу не вспылил. Наоборот, быстро вошел во вкус и отплатил Сэмми чем только мог: измазал мукой кончик носа и даже вытер ладонь о ее майку. Это так рассмешило девочку, что она чуть не свалилась со стула. Хит подхватил ее под руки и удержал, но при этом испачкал последнее чистое место на рубашке — подмышки.
— Когда все будет позади, нам с тобой потребуется хорошая мойка, — заметил он.
— Не говоря уже о том, чтобы вымыть кухню, — не удержалась Мередит.
— Вымоемся сами и вымоем кухню, — улыбнулся шериф. — Правда, Сэмми?
— Да! Мама говорит, что я прекрасная посудомойка!
— Жду не дождусь, чтобы в этом убедиться, — серьезно сказал Хит.
Мередит все еще сдерживала улыбку, когда вернулась на кухню после того, как загнала Сэмми на ночь в кровать. Хит вымыл пол и вытирал руки. В воздухе все еще плавал запах жареного мяса и печеной картошки.
Мередит быстро осмотрела кухню и перевела взгляд на Хита, Прежде чем наброситься со шваброй на пол, он стряхнул с себя муку, но белый налет остался на джинсах и в швах его коричневых ковбойских сапог.
— Вижу, вам досталось.
Он опустил глаза, хлопнул ладонью по джинсам и пожал плечами.
— Мне было интересно.
Только и всего? Интересно. Радостный смех Сэмми все еще звучал у Мередит в ушах, и поэтому ей стало грустно от того, что предстояло сделать.
— Для холостяка вы прекрасно управляетесь с детьми. Должно быть, сами из большой семьи. Много братьев и сестер?
— Ничего подобного. — Хит снова пожал плечами. — Ваша дочь — первая малышка, с которой мне приходилось иметь дело. Я больше общаюсь, с подростками.
Мередит прижала забинтованную руку к животу, стараясь унять неприятную нервную дрожь внутри.
— Хит, нам надо поговорить.
— Хит? — Его бровь игриво изогнулась, и в глазах засверкали веселые искорки. — Будь я проклят! Леди снизошла и назвала меня по имени!
Она судорожно втянула в себя воздух и с шумом выдохнула.
— Ничего не выйдет.
— Что не выйдет?
— Не выйдет, заигрывая с Сэмми, завоевать мое расположение.
Мередит нисколько не успокоило, что на лице Хита так и осталось смешливое выражение.
— Думаете, не выйдет? Что ж, поживем — увидим.
Мередит рассчитывала, что мужчина изобразит удивление, а вместо этого он бросил ей вызов. Она, наверное, меньше бы возмутилась, если бы он прошелся по только что вымытому полу.
— Вы, кажется, не поняли, — произнесла Мередит и чуть не ущипнула себя за то, что ее голос дрогнул. — Вы меня не интересуете.
— Понятно. — Хит скривил губы. — Значит, я напрасно теряю время?
— Да.
Он потер переносицу, но Мередит не поняла: оттого, что вправду чесалось, или потому, что хотел скрыть усмешку. Она смотрела на шерифа в растерянности — все шло не так, как ей хотелось.
— В конце концов, это мое время и я трачу его, как хочу.
— Послушайте, Хит, вы хороший человек и привлекательный мужчина.
— И?..
— Но. Я вне игры, — закончила Мередит, надеясь, что он почувствовал в ее голосе категоричность.
— Не страшно. — Подошел к ней и потрогал упавший на плечи локон. — Я все понимаю.
Его пальцы коснулись рубашки, и Мередит даже сквозь ткань ощутила их жар.
— Понимаете?
Хит накрутил локон на палец и, как за веревочку, потянул к себе. Мередит еле удержалась, чтобы не схватиться за макушку, удерживая парик. Теперь она жалела, что не покрасила волосы. Но раньше казалось, что с париком будет проще, ведь не известно, сколько ей и Сэмми можно будет оставаться на одном месте. Да и хлопотно менять цвет волос, особенно если красить их в темно-каштановый — все время надо следить, не пробиваются ли светлые корни.
Когда носки тапочек Мередит коснулись его сапог, Хит костяшкой согнутого пальца поднял за подбородок ее лицо.
— Но если вы вне игры, почему не убегаете?
«Потому что стоит мне трепыхнуться — и парик останется у вас в руке».
— А зачем мне убегать? Мы… мы просто разговариваем… Я намеревалась это сказать и сказала.
— И я тоже.
Мередит с трудом проглотила застрявший в горле ком и выдохнула:
— Я хочу поговорить с вами о Сэмми.
— Говорите, дорогая.
— Девочка очень… — Шериф склонился над ней, и его смуглое лицо, казалось, заполнило все вокруг. — Она очень впечатлительна. И если вы будете настаивать на своем, она вас полюбит слишком…
Его дыхание долетало до щеки Мередит — теплое, с ароматом кофе. Губы касались виска с легкой, мучительной нежностью, как крылышки мотылька.
— На чем настаивать, Мерри?
— Меня зовут Мередит, и я не хочу, чтобы дочь получила душевную травму. — Она уперлась ладонью Хиту в грудь. — Перестаньте! Я не желаю, чтобы меня целовали. Никогда! Я ясно выразилась?
— Тогда отчего же вы не уйдете? Я вас не держу.
О Боже! Мередит закрыла глаза, пытаясь справиться с захлестнувшей волной страха и воспоминаниями о Дэне, которые засасывали ее, как болото. А Хит не спеша скользил губами по щеке ко рту. Пока прядь парика намотана на его палец, нечего и думать об отступлении. А этот чертов сосед считает, что, оставаясь с ним, Мередит его поощряет.
— Вы держите меня за волосы.
— Но тут же отпущу при вашем первом движении.
Пытаясь освободиться, она схватила его за палец. И в этот миг его губы коснулись ее губ. Влажный шелк. Дыхание вырвалось у нее из груди, и Хит вобрал его в себя. Губы крепче прижались к губам, подбородок утонул в руке, запрокинувшей ей голову. Мередит смяла рубашку у него на груди и забыла о парике, о Сэмми, о своем нежелании, чтобы ее целовали.
Огонь и лед. Напористые губы овладели ее ртом, и она почувствовала, что изнывает от легких прикосновений. По коже побежала дрожь и скользнула по позвоночнику вниз. А в животе вспыхнул пожар, и языки пламени обожгли все тело.
Силы небесные! Он явно в этом разбирался.
Вспомнив, как действовали на нее поцелуи Дэна сразу после свадьбы, Мередит удивилась, что этот мужчина целуется по-другому: убеждающе, а не требовательно, опьяняюще, а не тошнотворно. Она не чувствовала под собой ног, колени подгибались, словно были из воска и таяли рядом с огнем.
Наконец Мередит взяла себя в руки, отстранилась и посмотрела на Хита с глубоким изумлением. Размотала волосы с его пальца и отошла в сторону, со страхом и надеждой ожидая, что он ее остановит. Безопасное расстояние. Вот что ей было необходимо. Но вместе с тем и не хотела, чтобы Хит подумал, будто это бегство.
Мередит здоровой рукой стиснула спинку стула до боли в пачьцах, не в силах поверить, что так легко ответила на его поцелуй. Пока ухаживал, Дэн тоже казался обаятельным и милым. Хотя даже тогда не был способен на такое — заставить почувствовать, будто все ее косточки плавились. Тем не менее его поцелуи тоже нравились — до брачной ночи. Неужели тот опыт ее ничему не научил? Видимо, нет, если Хиту потребовалось немного очарования и опыта — и она растаяла.
Мередит посмотрела исподлобья.
— Я не хочу, чтобы страдапа Сэмми. Это ясно? Оставьте ее в покое и не используйте, чтобы подобраться ко мне!
— И в мыслях не было. — Его безмятежная улыбка просто бесила. — Моя дружба с Сэмми никак не связана с моими отношениями с вами, Мерри.
— Мередит! — поправила она резче, чем хотела. — И у вас нет со мной никаких отношений.
Последнее замечание Хит оставил без внимания.
— Не знаю почему, но для меня вы больше Мерри, чем Мередит.
Похоже, этот шериф инстинктивно почувствовал, что так ее называли всю жизнь.
— Я требую, чтобы меня звали Мередит!
— Постараюсь запомнить, — кивнул шериф.
— И я не желаю никаких отношений! Вам это ясно?
— Абсолютно. — Оттого, что его улыбка стала еще шире, на щеках появились ямочки. — Это просто поцелуй, Мередит, — приятное времяпрепровождение нравящихся друг другу взрослых. А не пожизненная клятва. Люди постоянно целуют друг друга, но это ничего не означает.