Джуд Деверо - На все времена

Грейдон ушел рассказывать о письме.

Тоби хотела пойти с ним, но на нее вдруг напала такая сонливость, что она с трудом стояла на ногах. Видя это, Грейдон улыбнулся:

– Тебе и нашему ребенку нужно поспать.

Он подвел ее к кровати.

– Но я хочу тебе помочь, – пробормотала Тоби, хотя у нее слипались глаза. – Что, если я усну и проснусь дома, а ты будешь все еще здесь…

Грейдон поцелуем заставил ее молчать.

– Тсс. Если ты вернешься, я вскоре тоже вернусь. – Он помог ей лечь на кровать. – Отдыхай.

Как она ни пыталась держать глаза открытыми, они все равно закрылись, но руку его Тоби не отпустила.

– Что ты собираешься делать?

– Первым делом мне нужно найти местного горшечника.

Веки Тоби затрепетали, и она с тревогой сказала:

– Пообещай, что защитишь Гаррета.

– Обязательно, – прошептал Грейдон и еще раз ее поцеловал.

Тоби слышала, как за ним закрылась дверь. Ее тело постепенно погружалось в сон, а в сознании завертелись образы: Виктория в зеленом шелковом костюме на свадьбе Аликс, Валентина в платье с глубоким декольте на свадьбе Партинии… В памяти всплыло лицо доктора Хантли. Что он говорил? Тоби не открывала глаза, но когда начала вспоминать, ее сознание немного прояснилось.

«При ней были Валентина и Партиния» – вот что говорил Калеб. Ее веки затрепетали. «Нужно сказать женщинам». Слова звучали в ее голове, и произносил их голос… голос Джилли. «Скажите женщинам». Грейдон говорил, что собирается предупредить главу семьи, Калеба, но он же мужчина. А кто знает, что могут сделать мужчины? Вдруг он будет в долгом плавании, когда у Табби начнутся роды, и вернется только когда все будет кончено?

Тоби с трудом села в кровати, силясь стряхнуть сонливость, и положила руки на свой живот.

– Я знаю, ты еще очень маленький, но если хочешь родиться, тебе нужно нас разбудить.

На это потребовалось несколько минут, но в конце концов Тоби смогла открыть глаза, несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала себя немного бодрее. А когда свесила ноги с кровати и хотела было встать, почувствовала толчок и ахнула: малыш у нее в животе шевельнулся. Она немного посидела, положив руки на живот, и улыбнулась.

– Ты такой же, как твой отец, правда? Готов броситься в бой, чтобы помочь людям. Ладно, мой дорогой малыш, пойдем поищем женщин.

Тоби спустилась по лестнице на первый этаж и вышла через парадную дверь. В доме никого не было. В небе сверкнула молния, но дождь еще не начался, и она поспешила в Кингсли-Хаус. Там в самом разгаре была свадьба, хотя и неизвестно, чья.

Первыми, кого увидела Тоби, были Валентина и капитан Калеб. Они сидели в углу, склонив головы друг к другу, и шептались как любовники. Тоби пожалела, что не знает об их истории больше, а то могла бы рассказать им о будущем. Разве капитан Калеб не погиб при кораблекрушении? Но это произошло, когда с ним был Гаррет. Если же он не выйдет в море, то, возможно, и Калеб останется жив.

Ребенок снова шевельнулся, словно напоминая Тоби, что не стоит отвлекаться от главного. Рассказывать нужно не Валентине. Она слишком поглощена капитаном, чтобы уделить внимание чему-то еще.

Сидя в одиночестве у окна с чашкой пунша в руках и глядя на танцующих, Джилли-Партиния улыбнулась.

– Табби. Я думала, ты пошла спать.

– Я и пошла. – Тоби лихорадочно пыталась придумать, как бы обойти путешествия во времени, реинкарнацию и другие запретные темы. – Мне приснился очень страшный сон, кошмар, причем очень реальный.

Поскольку история с доктором, который так торопился успеть на паром, что использовал «стального монстра», произошла с бедной Табитой Уэббер Кингсли на самом деле, Тоби заплакала. Партиния обняла ее, дала носовой платок, но не стала прерывать. Несколько человек подходили к ним поинтересоваться, что случилось, но Партиния от них отмахивалась, а потом повела на небольшую хозяйственную веранду.

– Ни один доктор к тебе не притронется: клянусь. – Они вышли на улицу. – А теперь ты должна отдохнуть – твоему ребенку вредно так пугаться. Если тебе плохо, то и ему тоже.

– Или ей, – всхлипнула Тоби.

Рассказ отнял у нее силы, и она чувствовала слабость в ногах.

– Нет, это мальчик. Я такие вещи чувствую.

Тоби посмотрела на нее и кивнула. Это она уже знала о Джилли от доктора Хантли.

– Обычно я не рассказываю другим, что вижу и чувствую, но, думаю, мы с тобой родственные души. И подозреваю, что твой сон мог быть реальным. Я беспокоилась за тебя еще с того дня, когда ты вышла за Гаррета. Думаю, все, что ты мне сегодня рассказала, видела и я. И можешь на меня положиться: ни один доктор не будет присутствовать при твоих родах. Мы с Валентиной об этом позаботимся.

– Спасибо.

Теперь, когда у Тоби появилась уверенность, на нее снова стала наваливаться непреодолимая сонливость. Она тяжело оперлась на руку Партинии, и в этот момент послышался грохот копыт по булыжникам. Женщины остановились и посмотрели в ту сторону, откуда доносился звук.

– Чего-то не хватает, – сказала Партиния.

Лошадь приближалась, но, казалось, не собиралась замедлять бег. Когда она была почти перед ними, ночь прорезала вспышка молнии. Они увидели лошадь, такую же черную, как окружающая темнота. Всадник был явно Грейдон: его белоснежный шарф поверх черной куртки выделялся очень отчетливо, – однако над шарфом, там, где должна находиться голова, зияла пустота. Голову Грейдона – безжизненное лицо с закрытыми глазами и аккуратно зачесанными назад волосами – Тоби увидела на сгибе его левого локтя. Она перевела взгляд с конного призрака на Партинию, слабо улыбнулась и потеряла сознание.

Проснувшись, Тоби не сразу поняла, где находится, – такая глубокая тишина ее окружала. Когда в глазах немного прояснилось, стало понятно, что лежит она в своей постели, на тумбочке возле кровати ее мобильный, на комоде – айпад, на письменном столе ноутбук. Двадцать первый век.

В комнате царил полумрак, но из-под закрытых ставен проглядывал солнечный свет. Тоби повернула голову и увидела, что на соседней подушке нет вмятины: Грейдон рядом с ней не спал, – а положив руки на живот, убедилась, что он плоский и пустой. Вдруг на глазах выступили слезы: ни ребенка, ни мужа, ни дома, наполненного голосами и звуками.

– Ты проснулась.

В дверях стояла Джилли с завтраком на подносе.

Тоби села и, быстро смахнув слезы, спросила:

– Они уехали?

– Да.

– Грейдон был с ними? С ним все в порядке? Здоров?

Джилли поставила поднос.

– Абсолютно здоров – если можно так сказать о совершенно несчастном человеке, каким он выглядел. А почему ты спрашиваешь?

– Я просто хотела узнать, была ли у него голова на плечах. – Тоби попыталась улыбнуться собственной шутке, но не смогла.

Джилли взяла с подноса большой конверт.

– Грейдон просил передать это тебе.

Когда Тоби открыла конверт, из него выпал другой, поменьше, и небольшая книжечка. Джилли тихо вышла из комнаты, и Тоби развернула письмо:

«Моя дорогая!

Мне было жаль тебя будить, но отец срочно призвал нас с Рори к себе, мы явились вместе. Как верноподданный своего короля, я должен выполнять его требования.

Не забывай меня, пожалуйста.

С любовью навсегда,

Г.М.».

Тоби уронила листок на покрывало, не в силах понять в эту минуту, что чувствует и как ко всему этому относится. Все произошло слишком быстро и было слишком свежо, чтобы она могла разобраться в своих чувствах. Тоби взяла в руки книжку: старая, потрепанная обложка, порвана. Надписи: «Запретный Нантакет» и, ниже, подзаголовок: «Истории, которые местные жители не хотят рассказывать» – едва различимы.

Тоби открыла книжку в том месте, где лежала закладка, и увидела рисунок: всадник в одежде эпохи Регентства на большом вороном коне, вставшем на дыбы. Перед ним с выражением ужаса на лице, прикрывая рукой рот, чтобы не закричать, застыл мужчина средних лет с докторским саквояжем. У всадника не было на плечах головы: она, жуткого вида, лежала на сгибе его левого локтя и зловеще усмехалась.

Подпись под этим страшным рисунком поясняла, что в начале первого десятилетия девятнадцатого века один из местных, нарядившись безголовым всадником, преследовал на коне доктора Хэнкока. И доктор до того испугался, что убежал на пристань, спрятался в полупустой бочке с ромом и провел там всю ночь. Утром он сел на первый же паром, уходивший с острова, и никогда больше не возвращался на Нантакет. Автор задавался вопросом: почему всадник решил напугать именно этого доктора? В тот осенний вечер он был всего лишь гостем на свадьбе, а до этого ни разу не посещал Нантакет. И тем не менее всадник преследовал именно его, причем гонял чуть ли не по всему острову.