– Знаю, ты права, – кивнула Абриэль, но тем не менее тяжко вздохнула. – В данный момент мое будущее кажется таким безрадостным, что даже смерть в ледяной реке выглядит предпочтительной. Честно говоря, ужасы, которые мне придется пережить, став женой этого мерзкого создания, кажутся такими невероятными, что невольно возникает вопрос, сумею ли я их выдержать.
Корделия молча отвернулась, чтобы немного успокоиться. Трудно сказать, что сделала бы она сама на месте Абриэль.
Размышляя над печальной судьбой подруги, она не сразу заметила небольшой отряд всадников, скачущих по дороге к подвесному мосту. Всего их было шестеро, но Корделия не отрывала взгляда от красивого седовласого человека на вороном скакуне, едущего во главе отряда. Жеребец словно стлался над землей, и его необычный аллюр идеально дополнял гордую, величественную осанку хозяина, шотландского джентльмена лет шестидесяти. Несмотря на солидный возраст мужчины, Корделия была убеждена, что никогда доселе не видела такого великолепного рыцаря и более восхитительного рысака!
Подавшись к подруге, Корделия настойчиво прошептала:
– Абриэль, оглянись, только осторожно, и скажи: знакомы ли тебе эти джентльмены? Если верить слухам, твой будущий муж ненавидит шотландцев почти также сильно, как наших соплеменников, саксов. Странно, что эти люди вторглись во владения Десмонда, не подозревая об опасности.
Прежде чем оглядеть всадников, Абриэль обвела окружающий пейзаж ленивым взглядом, но когда увидела, кто приближается к замку, оцепенела от ужаса и, забыв об осторожности, повернулась к Десмонду. К ее облегчению, он все еще распекал злосчастного слугу, энергично размахивая при этом руками. Похоже, он не успел заметить приближавшихся гостей.
– Корделия! Быстро! Взгляни на того, кто скачет вторым! Если зрение меня не обманывает, это Рейвен Сиберн!
Сердце Абриэль билось так громко, что, казалось, звук отдавался эхом от стен замка. Она твердила себе, что сердце бьется от тревоги. Тревоги и тоски, а вовсе не от волнения. О чем думал этот человек, прискакав во владения де Марле, да еще с таким видом, словно сам Господь дал ему право находиться здесь? Можно подумать, его здесь ждут с распростертыми объятиями! Неужели дерзость ослепила его настолько, что он не думает о том, как встретят его здешние аристократы?!
Распрямив плечи в усилии казаться спокойной и сдержанной, она повернулась и сумела перевести взгляд с Рейвена на такого же высокого здоровяка шотландца, который уже успел спешиться и стоял рядом с Сиберном. Тот заметил ее любопытство и, в свою очередь, уставился на нее с дразнящим блеском в блестящих синих глазах. В результате он все же заставил ее покраснеть и при виде розовых щек девушки широко улыбнулся обаятельной мужской улыбкой, сверкнув белоснежными зубами под густыми усами, старательно подстриженные кончики которых доставали до раздвоенного подбородка, что еще больше красило их обладателя. Хотя молодость мужчины давно прошла, он не стеснялся смотреть на нее с явным интересом. Оглядев ее с головы до ног, он залихватски подмигнул и был вознагражден испуганным вскриком.
Наблюдая эту сцену, Корделия опустила голову, чтобы скрыть улыбку.
– Ну и наглый же тип! Как по-твоему, это отец Сиберна?
– Единственная разница между ними – это возраст и цвет волос, – кисло заметила Абриэль.
Продолжая улыбаться, шотландец поднял кустистую бровь, склонил голову и уставился на женщин, словно удивлялся, чем успел так их заинтересовать. Потом он глянул на Рейвена, и Абриэль невольно посмотрела в ту же сторону. Она до сих пор сумела не встретиться с ним взглядом, боясь выдать свои чувства. Но теперь он смотрел не так дерзко, как во время первой встречи. Завораживающие синие глаза были задумчиво прищурены, но Абриэль ощутила, как стали горячими щеки. Десятки вопросов вертелись в ее голове, и все касались причин, по которым он оказался здесь. Либо совершенно потерял разум, либо совсем забыл о той ночи, когда так легко разрушил любовные планы Десмонда и прогнал чудовище обратно в его нору. А всего интереснее вот что: откуда Рейвен знает о ее помолвке со сквайром Слизняком?
Абриэль едва не лишилась чувств при мысли о том, что она может иметь что-то общее с его внезапным появлением.
Глубоко вздохнув, она приструнила разыгравшееся воображение. Итак, кто из них двоих спятил? Одно дело, когда Рейвен, проходя по коридорам замка, услышал крики и звуки борьбы и бросился ее спасать, и совсем другое – проделать столь длинный путь в место, где его, мягко говоря, не примут приветливо и с великой радостью, и все для того… чтобы?
Абриэль была уверена только в одном: сюда его не приглашали. После того унижения, которому он подверг сквайра, Рейвен Сиберн вряд ли будет желанным гостем. Скорее всего, решила она, стараясь успокоиться, он приехал с поручением от короля. Во всяком случае, ее это не касается, хотя… хотя она многое бы отдала, чтобы узнать, почему он счел нужным привезти отца.
Корделия с лукавой улыбкой подмигнула подруге:
– По моему мнению, молодая леди должна прилично вести себя и не флиртовать с бедным престарелым шотландцем. Да он достаточно стар, чтобы быть твоим дедом, а почему-то увлекся тобой!
– Кто увлекся кем? – парировала Абриэль, ответив подруге многозначительным взглядом. – Мне кажется, что это ты увлеклась шотландцем.
Корделия была не в силах отрицать этот очевидный факт.
– Ну… он очень красив…
– В таком случае тебе следует попросить Рейвена Сиберна познакомить вас, – посоветовала Абриэль с веселостью, которой не чувствовала. – В конце концов, этот человек у тебя в долгу. Ведь это ты представила его мне!
Немного успокоившись, Абриэль ощутила глубокую печаль. По каким-то причинам его приезд вернул ее к мыслям, которых она храбро старалась избегать, мыслям о том, какой была бы ее жизнь полной и счастливой с любимым человеком и рожденными от него детьми. Именно такую жизнь она когда-то мечтала делить с Уэлдоном де Марле, но девические мечты погибли вместе с ним. Теперь в ее унылом существовании не было места для грез и романтических фантазий, только добавивших бы новых несчастий к ее и без того печальной участи. Гораздо лучше смириться с тем, что союз с братом Уэлдона будет жестокой противоположностью тому, на что может надеяться молодая женщина. Правда, скоро на Абриэль свалятся повседневные обязанности жены сквайра, которые займут ее время и ум. Но сколько бы она ни сопротивлялась этим мыслям, все равно невольно задавалась вопросом, каково это – быть женой такого человека, как Рейвен Сиберн. Нужно было признать, что такой брак наверняка был бы волнующим и далеко не таким уж неприятным.
Не то чтобы Абриэль серьезно подумывала выйти за другого, отказав Десмонду: ведь она не сможет отступить от своего слова, какими бы омерзительными ни были последствия. Она решила спасти семью, и так и будет. Кроме того, священники утверждали, что брачный контракт связывает жениха с невестой едва ли не крепче брачных уз, и нужно признать, что ее мрачное будущее уже предопределено.
Переговорив между собой, вновь прибывшие направились к женщинам. Коней они вели в поводу. В эту минуту Абриэль больше всего хотелось подобрать юбки и бежать куда глаза глядят. О, как она жалела о том, что встретила шотландца с именем хищника и лицом падшего ангела, раздражающего, надменного, влекущего к себе человека, имевшего силы вывести ее из себя, заставить гореть как в лихорадке, радоваться и печалиться одновременно!
За несколько секунд до того, как шотландцы приблизились к ним, перед девушками внезапно появился Десмонд. Вспомнив, чем кончилась их последняя встреча, Абриэль ожидала, что Десмонд разгневается, когда узнает гостей. Но хотя его глаза блеснули ненавистью, губы растянулись в вымученной, странно довольной улыбке, не сулившей добра врагу.
Глаза старого шотландца были еще более насыщенного цвета, чем у сына, и блестели умом и отвагой. Но сейчас он притушил свое несомненное обаяние, чтобы вежливо привлечь внимание сквайра. Рейвен повел себя иначе: совершенно игнорировал хозяина и не давал себе труда скрыть интерес к молодым женщинам. Абриэль побагровела под его пристальным взглядом. Они не виделись с той ночи, когда он спас ее, когда смущение, страх и разорванная одежда, обнажавшая тело, заставили ее бежать прочь. Господи, как же он воспримет известие о том, что она помолвлена с тем негодяем, который едва не похитил ее добродетель? А может, он уже все знает? И считает ее дурочкой, для которой важно только богатство, дурочкой, потерявшей голову от жадности?