Кэтлин Вудивисс - На все времена

Он так увлекся Абриэль, что подошел к ее подруге, а потом и к ней, даже не позаботившись формально представиться родителям девушек.

Ее молодая подруга Корделия Грейсон явно хотела помочь Абриэль, представив Рейвена как партнера для танцев. Она видела, как он приближается к ней, а он наблюдал за сменой эмоций в ее взгляде: интерес, неуверенность, подозрение, страх, смешанные с ее несгибаемой гордостью. Она не из тех, кому доставляет удовольствие, если мужчина всячески добивается ее и действует через подруг, даже если у подруги самые лучшие намерения.

Она явно не желала знаков его внимания, и, будь на ее месте другая женщина, он воспринял бы это как вызов, но отказ Абриэль, произнесенный с милой улыбкой, глубоко ранил. Женщины редко отказывали Рейвену, а он еще реже брал на себя труд уговорить очередную гордячку. Однако сейчас он получил желаемое и готов был танцевать с Абриэль хоть до утра.

И они танцевали: то сходясь, то расходясь, как того требовали па танца, и постоянно соединяя руки. И каждое прикосновение жгло его огнем. Опаленный ее красотой и мягкостью, Рейвен отчетливо понимал, что сейчас не владеет собой, и это ему не нравилось.

В какой-то момент он высоко поднял ее, обхватив ладонями тонкую талию. И именно тогда заметил легкий румянец на лице и ощутил, как она затаила дыхание. Неужели ее тоже влечет к нему?!

Танец окончился слишком скоро, и ему оставалось только проводить Абриэль к родителям. Мать ему улыбнулась, отчим кивнул, а девушка низко присела, но больше не смотрела на него. После той близости, которую они разделили во время танца, он был еще больше заинтригован ее внезапной отчужденностью. Что это означает? Вряд ли, впрочем, он узнает наверняка, поскольку завтра его ждут привычные обязанности и он даже не представляет, когда вернется в свой любимый дом в горах.

Рейвен спокойно попрощался и отошел, но все же по-прежнему продолжал наблюдать за Абриэль. Хотя Рейвен знал, что ее отчим – человек, способный защитить дочь, сегодня он был слишком расстроен, думая о ближайшем будущем, чтобы обращать внимание на поклонников Абриэль. К ней подходили весьма неприятные мужчины, особенно один – жирный и квадратный. Он фамильярно поклонился девушке, а когда Вашел выступил вперед, чтобы загородить падчерицу, та взяла кавалера под руку и спокойно пошла танцевать, хотя было очевидно, что его прикосновения ей противны. Рейвен насторожился. Похоже, именно этот человек представляет угрозу для девушки.

Абриэль с ужасом поняла, что разница в партнерах огромна. Рейвен двигался с грацией рыцаря, человека, привыкшего владеть оружием и поражать врага. Десмонд де Марле, единокровный брат ее погибшего жениха, грузно топтал тростник, которым был устлан пол. Его влажная, горячая рука слишком крепко сжимала ее пальцы, а когда в танце потребовалось сжать ее талию, он стиснул ее так, словно проверял спелость фрукта. Его глаза алчно пожирали ее, и она сбежала бы, но не хотела, чтобы Вашелу пришлось драться из-за нее на дуэли.

– Я навещу вас завтра, миледи, – самоуверенно бросил Десмонд.

– Я… но вы не можете… милорд, – пробормотала она, отчаянно подыскивая причины для отказа. – У моего отчима могут быть иные планы.

– Я знаю, что произошло с ним сегодня, – бросил Десмонд, не позаботившись понизить голос.

Абриэль съежилась, боясь, что его услышат.

– Прошу вас, милорд…

– Ему может понадобиться дружба такого влиятельного человека, как я.

Упорство, с которым он продолжал навязываться ей, только укрепило ее мужество.

– Милорд, я должна настаивать, чтобы вы поговорили с моим отчимом.

– О, поверь, девочка, я так и сделаю.

Когда музыка смолкла, он оставил ее в центре зала, вместо того чтобы проводить к родителям. Едва девушка приблизилась к ним сама, ее мать начала:

– Абриэль, этот жуткий человек…

– Миледи жена, – строго перебил Вашел, – ни слова. Нас могут услышать.

Абриэль, кусая губы, встала между ними. О, как она хотела, чтобы этот вечер поскорее закончился! Словно это положит конец их бедам… В глазах матери по-прежнему будет светиться тревога, в глазах отчима – холодная гордость. Тянущую пустоту в душе Абриэль ничто не заполнит…

И в довершение всего Рейвен снова следил за ней. При этом он вовсе не думал заигрывать с Абриэль, как с другими женщинами, и это подтверждало ее подозрение, что их танец ничего для него не значит и сама она больше не стоит его внимания.

Он увлекся Абриэль, полагая, что за ней дадут большое приданое. Но когда надежды Вашела на титул были разрушены, посчитал их знакомство невыгодным. Впрочем, что знает посланник шотландского короля о погибших надеждах отчима?

И все же он танцевал с ней, а потом, видимо, посчитал, что такая невеста ему не нужна. Выказал интерес к ней, а потом грубо отвернулся, узнав, что отныне она – бедная бесприданница.

Девушка попыталась отвлечься, разглядывая его величество, который велел слугам положить на пол скрещенные мечи и приказал музыкантам заиграть быстрый танец. К ее удивлению, Рейвен неохотно позволил вывести себя вперед. Что все это значит?

Низко поклонившись королю, он, высоко подскакивая, стал танцевать над мечами и выказал в этом танце изумительное искусство, попеременно ударяя об пол то носком, то пяткой, да так быстро, что уследить за ним было почти невозможно. Он ловко перепрыгивал и обходил оружие в каком-то особом ритме. Вот тебе и неуклюжий шотландский олух!

Не только Абриэль была заворожена. Вокруг быстро собрались любопытствующие, включая молодых девушек, чьи охи и ахи перемежались восхищенным хихиканьем, когда его килт взлетал чрезмерно высоко.

– Боже, кажется, под этим килтом у него ничего нет, – выдохнула Корделия, увлекая Абриэль в толпу зевак. Несмотря на то что щеки блондинки густо покраснели, она не сводила глаз с колеблющихся складок килта.

Абриэль подалась назад, пропуская остальных, смущенная таким зрелищем. Она решила было что Корделия увлеклась танцем шотландца, но подруга, кусая губы, пошла за ней.

– Лучше признайся, что у тебя на уме, – терпеливо попросила она, видя задумчивость Корделии.

– Я видела, как ты танцевала с Десмондом де Марле.

Абриэль передернуло от омерзения.

– И слышала, что о нем говорили. Знаешь, что первые две его жены умерли родами?

– Бедняжки, – пробормотала Абриэль.

– Да, их судьба еще хуже, чем ты предполагаешь. После их смерти ему достались немалые денежки, а потом, когда погиб Уэлдон, Десмонд, как единственный родственник, унаследовал огромное состояние. Тебе это не кажется подозрительным?

Абриэль, едва не лишаясь чувств, уставилась на подругу.

– Люди считают, что Десмонд имеет какое-то отношение к смерти Уэлдона?

– Всего лишь предположения, – пожала плечами Корделия. – Именно ему была выгодна смерть Уэлдона.

– А мое будущее было разрушено, – со вздохом добавила Абриэль, но тут же выпрямилась и решительно продолжала: – Я не могу жить прошлым. Уверена, что мне представится возможность выйти замуж и начать новую жизнь.

Выражение лица Корделии было чересчур сочувственным, и Абриэль пришлось отвести глаза, сдерживая слезы.

Наконец к ним подошли мать и отчим девушки и объявили, что пора уходить. Вечер, начавшийся радостными ожиданиями, закончился черным отчаянием. Корделия и ее семья тоже покинули дворец. А Элспет и Абриэль остались одни, когда Вашел пожелал прогуляться, чтобы немного охладить обуревавший его гнев.

Абриэль зябко обхватила себя за плечи, в то время как Элспет, грустно понурившись, удалилась в спальню и стала раздеваться. И тут Абриэль внезапно вспомнила, что оставила в зале кубок, подаренный отцом. В панике она не подумала о собственной безопасности и испугалась, что теряет драгоценные минуты. Полная решимости вернуть кубок, прежде чем он будет навечно потерян для нее, она выскочила из покоев, даже не предупредив мать, куда идет.

Добравшись до зала, она с облегчением увидела, что кубок по-прежнему стоит на том столе, за которым она сидела. Схватив его, она поспешила к лестнице. И не почувствовала присутствия постороннего, пока не стало слишком поздно.

Подобно коварной змее Десмонд выскочил из своей импровизированной берлоги и тут же заглушил вопли Абриэль потной ладонью, после чего утащил извивавшуюся, брыкавшуюся, отбивавшуюся изо всех сил девушку в одно из помещений, куда выходили двери парадного зала, и немедленно прижал ее к дивану. Абриэль, вне себя от страха, царапала его щеки, но он вонзил пальцы в ее челюсть и проник в рот омерзительно вонявшим языком.