Наталья Осис - Начальник Нового года

– У вас есть ко мне вопросы? – спросила она, не поворачивая головы.

– Один, если позволите… – неуверенно начал Сергей Сергеевич.

– Мне встать? Или повернуться? – уточнила Катя елейным голосом.

– Вот видите! – неожиданно вскричал Сергей Сергеевич. – Что делать, если правила игры не ясны?

– Вы это сейчас о чем? – осторожно спросила Катя.

– Впрочем, давайте по порядку. Давайте я вам задам тот вопрос, который хотел задать с самого начала. Вы готовы? Вам нужно что-нибудь: чай, кофе, вино, воду?

– Это такой сложный вопрос? – Катя против воли заинтересовалась. – Давайте лучше вы перейдете вон туда, к окну, я буду заниматься и вас слушать.

Сергей Сергеевич наконец-то вышел из-за ее спины и встал рядом с письменным столом. Катя мысленно поблагодарила англичан, делавших этот стол в стиле Чиппендейл, – не только красиво, но и держит собеседника на должной дистанции.

Сергей Сергеевич послушно стоял там, где ему было сказано, и молчал.

– Боже правый, я, кажется, начала вами командовать! – сообразила Катя.

– Командуйте, пожалуйста. Со мной подобное происходит так редко, что это даже приятно… в некотором роде.

Кате надоело удивляться, и она принялась за работу.

– Вопрос был, собственно, вот какой, – продолжал Сергей Сергеевич. – Вы, Катерина Александровна, может быть, замечали, что некоторые девушки… как бы это выразить… делают паузу?

– Пока не понимаю, – сказала Катя.

– Да-да, конечно, я сейчас поясню, – произнес Сергей Сергеевич. – Когда девушка подходит к двери, или собирается сесть за стол, или вынимает сигарету, она всегда делает такую маленькую паузу. Вы не замечали?

– Я – нет, я же не мужчина, – ответила Катя, не поднимая головы.

– Разумеется. – Сергею Сергеевичу было нелегко, но Катя не собиралась ему помогать. – Поверьте, они всегда делают такую небольшую паузу, чтобы тот, кто их сопровождает, успел открыть дверь, отодвинуть стул, щелкнуть зажигалкой.

– Я бы на месте этих девушек первым делом бросила курить, – заметила Катя вполголоса.

– И вы правы. Но тем не менее такие маленькие паузы существуют. Это факт. Я всегда думал, что они приняты по умолчанию. Но вы их не делаете. Отсюда мой вопрос: почему?

– У меня сезон охоты еще не начался, – под нос себе пробормотала Катя, но Сергей Сергеевич услышал.

– То есть вы хотите сказать, что все девушки всегда на охоте? – Сергей Сергеевич выделил голосом «все» и «всегда».

– Ну зачем же все? – по-прежнему не отрывая взгляда от книги, сказала Катя. – Некоторые делом занимаются. Интересным.

– То есть вы думаете, что есть девушки, скажем, охотницы, и есть те, которые занимаются делом. Я правильно вас понял?

– Не знаю, хочу ли я, чтобы вы меня правильно поняли, – совсем уж неразборчиво сказала Катя.

– Почему? – продолжал настаивать Сергей Сергеевич.

– Вам же нравится этот… товарообмен.

– Что? – растерялся он.

– Сергей Сергеевич! – Катя потеряла терпение. – Я совсем не уверена, что нам стоит вести этот разговор, но раз уж мы в него ввязались, давайте называть вещи своими именами – товарообмен, конечно: вам показывают товар лицом, потом демонстрируют, что он выставлен на продажу (вот вам, пожалуйста, смысл ваших пауз), затем назначают цену (тут я, конечно, снимаю шляпу перед вашими девушками, потому что я даже отдаленно не могу представить себе, как это делается) и – вуаля! – каждый получает то, что хотел: девушки платья и машины, а вы – упругие, ухоженные тела.

Сергей Сергеевич крякнул.

– Что? – совсем уже невежливо поинтересовалась Катя. – Я была чересчур откровенна, или тела, которые вы получали в последнее время, оказались недостаточно упругими?

– Совершенно не ожидал от вас такой агрессивной манеры ведения дискуссии. Это, наверное, потому, что я вас отвлекаю от вашего дела. Интересного.

– Вы меня не отвлекаете. – Катя решительным жестом засунула карандаш за ухо, а потом так же решительно выдернула его оттуда: карандаш в руках все-таки лучше, чем скальпель, которым обычно работают реставраторы. Если даже с карандашом в руках она выглядит агрессивно, то как будет выглядеть со скальпелем?

– А почему вы не допускаете мысли, что у этих девушек есть эстетические потребности? Разве это не может быть стремлением к красоте? Ведь художника не оскорбляет необходимость продавать собственные произведения?

– Художник, ремесленник, даже пекарь и сапожник продают то, что они сделали своими руками. А ваши девушки продают себя. Я вижу разницу. Вы ее не видите. Нет! Вы привыкли покупать. Вам так удобно. Поэтому вы не желаете замечать разницу. Хотя в вашем параллельном пространстве, может быть, этой разницы не существует, и знаете почему? Потому что у вас там нет альтернативы. И да, вы меня все-таки отвлекаете.

– Хорошо, я больше не буду. Можно последний вопрос, и я не буду вам больше мешать. Не часто доводится поговорить с умным человеком, к тому же готовым рассказать о параллельном пространстве, – добавил он, видя, что Катя колеблется.

– Ох, не кажется мне это хорошей идеей, – сказала Катя, стараясь сконцентрироваться на книге. – Но за попытку пошутить вам зачет. Хорошо, спрашивайте.

– У вас небанальные идеи, вы умеете аргументировать, вам не чужда логика, и вы любите парадоксы, но почему вы так горячитесь, когда излагаете свою позицию? Боитесь, что собеседник может ненароком встать на вашу точку зрения?

Катя довольно долго сидела молча, раздумывая, стоит ли говорить правду и рисковать заработком. Решила, что не стоит, тем более что за работу в таких условиях надо давать премию – а то что же это: припрут к стенке и пытают?!

– Не умею по-другому. Волнуюсь в вашем присутствии.

Сергей Сергеевич покивал головой и, не говоря больше ничего, ушел из кабинета. Катя с остервенением взялась за работу. Когда она закончила, за окном было совсем темно. Она надела пальто, вделась в петлю сумки, чуть передвинула книгу, отошла на шаг и немного на нее полюбовалась. Книга была великолепна! Конечно, работа была совсем небольшая, но все равно это просто чудо, что Кате удалось отреставрировать ее как надо, несмотря на весь этот… трам-тарарам.

– Ну, теперь последнее маленькое усилие, – сказала тихо самой себе. И громко позвала: – Сергей Сергеевич! Я закончила.

Сергей Сергеевич явился с конвертом в руках и вручил его Кате.

– Вы не хотите сначала убедиться, что книга отреставрирована как следует?

– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Сергей Сергеевич. – Если я решу, что над книгой следует еще поработать, я позвоню вашему начальнику.

– А в этом я не сомневаюсь. – Катя наконец-то смогла прямо посмотреть в глаза своему заказчику.

– По какому адресу высылать гонорар за ваш рисунок?

– А здесь что? – Катя поболтала пальцем внутри конверта.

– Здесь за работу с книгой и небольшая премия – за закладку… и за сложные условия работы.

Катя посмотрела на него с испугом. Она теперь все время сама с собой вслух говорит или это он умеет читать мысли?

– Я так понял, что для вас это были непривычные условия работы. Вы, кажется, сами мне сказали, что я у вас… первый.

«Ну все, – решила Катя, – с меня хватит!»

– Хорошо, спасибо, вот вам адрес!

Катя снова вооружилась своим любимым карандашом и размашисто записала свой адрес на первом попавшемся клочке бумаги, валявшемся на столе. Потом круто повернулась на каблуках и, не оборачиваясь, пошла к двери. У двери все-таки пришлось сделать вынужденную паузу, потому что, как она открывается, Катя не знала.

– А теперь скажите, почему вы так волновались во время вашей речи о купле и продаже девушек? – сказал Сергей Сергеевич у нее за спиной.

– Выпустите меня, и я вам все скажу, – ответила Катя сквозь зубы.

Дверь открылась, Катя выскочила наружу, сделала несколько шагов вперед и только после этого обернулась.

– Оттого, что вы – вы все в этом вашем параллельном пространстве – уверены, что мы к вам туда хотим. А мы не хотим. Потому что у нас все по-другому, без товарно-денежных отношений! – выкрикнула Катя и пустилась бегом вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

Первой, кого увидела Тина на Патриарших, была Катя. Она шла по аллее параллельной Малой Бронной, размахивала своими смешными сумками и о чем-то сама с собой разговаривала. «Интересно, когда она меня заметит?» Тина закрыла машину, вошла за ограду Патриарших и остановилась.