Эд нависал, словно одичавший медведь, алчным взглядом изучая мое тело. Взвизгнула, когда другая его рука пробралась в трусы. Половые губки раскрылись под его пальцами.
– Э-э-д… – заморгала, вдруг ощутив его глубоко внутри.
Боже правый!
Он тут же достал пальцы и принялся облизывать, пристально глядя в глаза, а затем заменил ладонь у моего рта своими теплыми губами. Бессовестный язык скользнул внутрь, а его пальцы снова пробрались под подол. Мужчина развёл мои ягодицы. Большой теплый бугор упирался между ног.
– Ш-а-а… – сдавленно захрипела. – Безумец! Больной! – завопила и залепила уроду звонкую пощечину. – Отпусти!
– Не существует силы, способной оттащить меня… – недобро разулыбался нахал, сглаживая место удара другой моей ладонью, а затем поднес её к губам, втягивая мизинчик в рот.
– А-а-а… – протянула, когда он принялся его посасывать.
Пульс подпрыгнул. В клитор ударила волна желания. Я заметалась под ним, задыхаясь от навязчивого желания кончить. Вперед, назад, глубже, быстрее… Эд поочередно сосал мои пальцы, всё это время осатанело заглядывая в глаза. Мы убивали друг друга. Медленно. Обстоятельно. Так по-сумасшедшему чувствовали – страсть гремела громом, заглушая слёзы разума. Он раздвигал складки, проникая в меня пальцами, и тут же вынимал обратно. Похабно брал на заднем сиденье своего внедорожника.
Встретились не для счастья – на погибель. Больные отношения, стирающие сердца в пыль. Раз за разом. До новой схватки.
Я застонала, упиваясь его властью над моим телом, шире разводя ноги для дьявольских ласк. Эд приподнялся, молниеносно расстёгивая джинсы. Спустя мгновение он отправил их вместе с боксерами на пол, а затем задрал подол моего платья.
– Бл*! – разорвал стринги, тяжело дыша. – Хочу… поцеловать тебя… Глубоко! – ухмыльнулся, в то же мгновение погружая в меня свой сладкий язык. Эд согнул мои ноги в коленях, широко раздвигая их. – А-а… – теплая головка толкнулась между хорошо смазанных губ.
Отвыкла от него, в первую секунду задохнувшись от ощущений. Удовольствие струилось по кончикам пальцев, согревая изнутри. Я закрыла глаза, обвивая крепкую шею руками.
Моя неземная благодать.
Эдик покинул меня, но тут же снова вошел до конца. Его движения стали бешеными.
– Господи, прекрати! – судорожно умоляла, дрожа всем телом. – Нас могут заметить! А если…
– Вот ведь повезет кому-то – заснять, как известную актрису трахают посреди дороги!
– Ненавижу! – оттянула зубами его нижнюю губу.
– М-м-м… – впился пальцами в мои бёдра.
– Ещё… – лихорадочно облизывала его губы. Я истекала, проклиная себя за беспощадную тягу. – Ещё, Эдик, пожалуйста, – умоляла, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в восхитительные янтарные глаза.
В них стояли слёзы. И что-то еще, сложное, больное, недосказанное, понятное только нам двоим.
«Он изменил тебе!» – язвительно напомнил внутренний голос.
– Плевать… – исступлённо пробормотала, плотнее обхватывая его внутренними мышцами.
– Я хочу трахать тебя всю ночь… Даже во сне… Давай сбежим куда-нибудь?
Прикусила нижнюю губу мужчины, ощущая, как влажные волосы у него на груди цепляют заостренные вершинки сосков.
– По своей воле… никогда! – презрительно выплюнула, извиваясь под ним.
Низ живота свело от колючих вибраций. Каменный член мучил узенькую дырочку, заставляя скулить ещё громче.
– Тогда я не буду спрашивать. Идёт? – Эдик мрачно улыбнулся, принимаясь лизать мое лицо.
Горячая эрекция дразнила особую точку внутри. Любовник растягивал узенькое влажное отверстие, до краев заполняя меня собой. Машина наполнилась сладостными влажными звуками и солоноватым запахом его пота. Хлюп. Хлюп. Хлюп. Мы оба дрожали. По венам разливался экстаз, граничащий с помешательством. Я впала в агонию от его поцелуев, рисуя ногтями узоры на крепкой заднице.
Секунда – и поясницу прошиб пот. Взвизгнула, увлажняясь ещё сильнее, вдруг ощутив большой палец у себя во рту.
– Соси! – недобро скомандовал любовник.
– М-р-р… – принялась послушно исполнять приказ, пока всё вращалось от нахлынувшего оргазма.
Эд тяжело дышал, не прекращая неистовые толчки. Вдруг он резко приподнялся, покидая меня. Горячая липкая струя ударила прямо в живот. Я лежала тихо, не двигаясь, перекатывая загрубевшую подушечку между зубами.
Бес принялся протирать мою перепачкавшуюся кожу влажной салфеткой. Бёдра всё еще потягивало от только что пережитого удовольствия. Чувствительные губки припухли.
– А теперь выпьешь со мной кофе? – мужчина обезоруживающе улыбнулся, и у меня внутри всё перевернулось.
– Эд, ты…
– Когда мы увидимся? – мужчина многозначительно заглянул в глаза.
– Никогда! – краска гнева и стыда залила лицо.
Я бросила негодующий взгляд на клочок кружевной ткани, в который превратились мои трусы от «Victoria’s Secret», не в состоянии сдержать озабоченный вдох.
– Лина, нам нужно многое обсудить, – Эд сжал мою руку.
– Да, например, наших супругов. Отличная тема для разговора, не находишь?
– Я хочу объясниться. Снять груз с души. Неужели не можешь выкроить хотя бы полчаса? – спросил он сурово.
– Нет! – меня затрясло.
– Но ты ведь тоже это чувствуешь… Не можешь не чувствовать!
– С паршивой овцы, хоть шерсти клок. Что с тебя взять, если ты хорош в этом деле? На разговоры не годишься.
Эдик насупился. Он стал темнее тучи. Онемевшими пальцами расправила подол, стремительно покидая салон внедорожника. Мне всегда казалось, такие здоровые машины приобретают мужики с крошечными членами, но сегодня узрела истину – их покупают, чтобы компенсировать отсутствие мозгов. Эд как был членистоногим питекантропом, так им и остался. Грубый неотесанный мужлан.
Я залезла в свой автомобиль, скорее блокируя двери. Хотя он и так уже получил всё что хотел. Сорвалась с места, через секунду оставив внедорожник Бесова позади.
Переступая порог дома, я благодарила судьбу, что Олег возвращается завтра утром. Что бы сказал муж, обнаружив меня в таком потрепанном виде?
Я остановилась в центре пятидесятиметровой гостиной, утомленно озираясь по сторонам. Всегда ощущала, что живу в огромном благоустроенном музее. Кругом стеллажи, стеллажи, стеллажи… Некоторые экспонаты коллекции мужа внушали благоговейный страх, чего только стоили четки Африканской ведуньи. Я не разделяла его страсти обладать всеми этими реликвиями.
Под гул лихих мыслей поднялась по лестнице, плотно закрывая дверь в спальню. Я избавилась от платья, спешно отправив его в корзину для грязного белья, а затем скрылась в ванной. Прохладные струи из душевой лейки погнали тысячи мурашек по самым чувствительным местам. Я задыхалась, как будто только что пережила всё заново. Помешательство.
Если бы наша страсть могла гореть – мы бы спалили всю планету!
Хорошенько отмокнув под душем, высушила волосы, накинула халат и вернулась обратно. В сумке завибрировал телефон. Достала мобильный, проворковав чересчур жизнерадостным голосом.
– Олег, рада тебя слышать! – сердце сжалось от волнения.
Казалось, муж видит меня насквозь.
– Добрый вечер, ненаглядная. Звоню предупредить, что задержусь в Лондоне еще дня на три. Завтра премьера в Королевском оперном театре, а потом несколько важных встреч.
– И ты не успеешь вернуться к премии «Звезда»? – внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.
– Вряд ли.
– Ну ладно, надеюсь, ты не против, если меня будет сопровождать Цветков?
– Без проблем! Неплохой ход перед премьерой фильма.
– Я тоже так думаю.
Муж отключился, а я измождено повалилась на кровать.
Зимой мы с Максимом снялись в новом проекте. Чтобы подогревать интерес публики, время от времени появлялись вместе на светских мероприятиях, заявляя на камеру, что просто дружим.
С недавних пор Олег не пропускал ни одной премьеры в Королевском оперном театре. Корреспонденты «Желтой правды» толсто намекали, что мой муж облюбовал себе новую музу – восемнадцатилетнюю певицу с невероятным диапазоном голоса. В глубине души я давно подозревала нечто подобное. Ничего удивительного – все мужчины мне изменяли: Антон, Эдик, теперь и Олег. С ним отношения совсем разладились. Наши рабочие графики не совпадали: он возвращался с командировки, а я улетала на съемки, или наоборот. Уже забыла, когда мы встречались в постели в последний раз. Я изо всех сил старалась почувствовать к Олегу хоть что-то, стать достойной любящей женой, но ничего не вышло. Тем не менее я не прекращала его уважать. Только благодаря протекции Королёва отец остался жив и вышел на свободу.