Барбара Виктор - Найди свою любовь

Фриц Лакинбилл был крупным и довольно плотным мужчиной с рыжими волосами, багровым лицом и шеей, на которой были четко обозначены напухшие вены. Сейчас председатель компании «Гвенда» был не просто расстроен, а буквально убит случившейся трагедией. В этом было мало удивительного, если вспомнить, что компания сразу потеряла двух первоклассных пилотов и почти новый самолет. К тому же счет на пятнадцать тысяч долларов за перелет в Акапулько и обратно теперь останется неоплаченным. Смерть пассажира также была тяжелым ударом для компании — родственники Дэнни Видала наверняка возбудят дело и обвинят сотрудников «Гвенды» в преступной халатности.

Несколько минут ушло у Адама на то, чтобы выразить сочувствие Лакинбиллу, пожаловаться на жару и заказать выпивку. Только после этого Сингер задал интересующий его вопрос:

— Разве ваши клиенты не оплачивают счета заранее?

Под глазами Лакинбилла были темные круги.

— Все зависит от того, — начал он, — знаю ли я клиента лично. К тому же иногда клиенты хотят срочно вылететь по делам — еще до того, как мы сможем представить счет.

— Вы знали Дэнни Видала?

— Нет.

— Тогда почему же вы решили обслужить его в кредит?

Лакинбилл вздохнул.

— Но ведь этот парень, черт возьми, был владельцем банка. Что может выглядеть убедительнее? Он предложил мне на выбор — либо получить предоплату чеком, либо наличными по прилете самолета в Акапулько. В аэропорту его должен был встречать брат с деньгами.

— Вы говорили с Жоржем Видалом после катастрофы?

Лакинбилл рассмеялся.

— Да, я говорил с ним. Или он говорил со мной — называйте как хотите. Мистер Видал сообщил мне, что семья покойного собирается возбудить иск против компании…

— Они все равно не сумеют доказать, что авария произошла из-за ошибки пилота.

— Мексиканцы уже записали именно эту формулировку в отчет о предварительном расследовании. — Лакинбилл чуть наклонился вперед. — Послушайте, мистер Сингер, я не хочу зря отнимать у вас время, но мне необходимо с вами поговорить. До меня дошли слухи, что моего погибшего клиента собирались зачем-то вызвать в прокуратуру?

— Да, — подтвердил Адам.

— Это означает, что он, возможно, жив, а если он жив, то семья не может возбудить иск, связанный с его смертью…

Адам ответил не сразу. Несколько секунд он внимательно разглядывал стоящий перед ним бокал пива.

— Все не так просто, — сказал он наконец, поднимая глаза. — Послушайте, а почему бы вам не рассказать мне, что вы обнаружили, когда поднялись в горы, на место катастрофы?

— А откуда вы знаете, что я был там?

— Слухи… — улыбнулся Адам.

Лакинбилл вздохнул.

— Я поднимался туда, чтобы найти «черный ящик». Без него я не могу даже подтвердить имен своих пилотов.

— А разве «черный ящик» не у мексиканцев?

— Нет, в том-то и дело.

— А как же они в таком случае составили отчет о предварительном расследовании?

— Вся эта история вообще дурно пахнет, — с горечью констатировал Лакинбилл. — Мне даже не дали ознакомиться с чертовым ответом.

— И что же там случилось?

Лакинбилл откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и начал рассказывать:

— Я пошел туда с полным кошельком, и по дороге везде говорил, что готов купить у местных крестьян все, что имеет отношение к самолету.

— И кто-нибудь откликнулся?

Лакинбилл кивнул.

— Как ни странно, да. Несмотря на то, что эти люди готовы тащить в свой дом все, что попадется им на пути. За пару баксов мне удалось получить спидометр, а за двадцать я купил один из гидравлических цилиндров и кое-какие провода. К тому же… — На лице Лакинбилла появилось напряженное выражение.

— «Черный ящик»? — взволнованно спросил Адам.

Лакинбилл задумчиво пожал плечами.

— Похоже, кто-то уже побродил там до меня…

Адам слушал с нарастающим интересом.

— Но как вы это узнали, Фриц?

— Одна старуха довольно подробно описала мне «черный ящик». Она рассказала о магнитной ленте, намотанной на металлическую катушку, и о серебристой фольге. Именно так выглядят записи маршрута и голосов пилотов. Какой-то парень купил у нее все это за пятьдесят долларов.

— Вы узнали кто?

— Не имею представления. Крестьяне говорят только, что это был гринго без единого волоса на голове. — Лакинбилл пожал плечами. — Не самая исчерпывающая информация, но это все, что удалось добыть.

Адам вынул из кармана блокнот и ручку и что-то записал.

— Вы сумели узнать по тем частям тела в морге кого-нибудь из своих пилотов? — спросил он Лакинбилла.

Тот поморщился.

— Именно за этим я и отправился в морг. — Он внимательно посмотрел на Адама. — Там мне и сказали о кремации.

— Какой кремации?

— Рабочие морга сказали мне, что брат Дэнни Видала отдал распоряжение кремировать тело.

Адам отказывался верить услышанному.

— Но к чему такая спешка?

— Он объяснил это тем, что хочет избавить свою семью от лишних переживаний и бюрократической волокиты, связанной с разрешением на вывоз тела Видала за пределы страны.

— Называя это телом, он сильно преувеличивал…

— Вы, я вижу, успели побывать в морге.

— Называя это моргом, вы тоже несколько преувеличиваете.

Неожиданно перед глазами Адама встало лицо Кориандр. Не только лицо — он вспомнил каждую слезинку на ее щеках, каждое пятнышко, каждый жест и интонацию. Адам посмотрел на часы. Кориандр могла прийти в любую минуту, если только она не раздумала прийти.

— А вдова присутствовала на кремации? — спросил он Лакинбилла.

— Я даже не уверен, что она знает об этом. Она вроде бы запретила своему деверю вмешиваться в эти дела. Он, кажется, добился кремации, а вдова, судя по всему, считает, что это не ее муж.

Адам вспомнил перекошенное ужасом и отвращением лицо Кориандр, когда она смотрела на торс, лежащий в металлической емкости на столе морга.

— А вы все-таки видели торс? — спросил он.

Лакинбилл кивнул.

— Вы запомнили, как он выглядел?

— Он был весь покрыт черными волосами, — уверенно сообщил Лакинбилл.

— Вам не показалось, что это мог быть торс одного из ваших пилотов?

— Я готов поклясться, что это не так.

— Почему?

— Потому что оба пилота часто проводили уик-энд в моем доме в Гринвиче. И оба они были блондинами.

Что ж, от этого дела начинало всерьез попахивать жареным. Если его когда-нибудь передадут в суд, то судьям придется нелегко.

— А вы абсолютно уверены в том, что Видал сел в самолет именно в Нью-Йорке? — спросил Адам.

— На сто процентов. У нас есть свидетели, которые его видели.

— Насколько я понял, самолет сел для дозаправки в Хьюстоне…

— Сейчас я как раз проверяю этот момент. Сказать точно я смогу, когда выясню, кто дежурил в тот вечер в Хьюстоне.

— И что же вы думаете по поводу этого всего?

— Трудно сказать, у меня довольно мало информации. Все, что осталось от самолета, это корпус и несколько обломков бесполезного теперь оборудования, которое я выкупил у крестьян в горах. И еще мы знаем о лысом человеке, который материализовался из воздуха и купил у старой крестьянки обломки «черного ящика». Единственное, в чем я уверен, это в своих выводах относительно деревьев…

— Каких еще деревьев?

— Тех, что растут на вершине той горы. — Лакинбилл снова наклонился поближе к Адаму. — Видите ли, если самолет действительно врезался в вершину горы, как утверждают мексиканцы в надежде, что это позволит им доказать ошибку пилота, то эти деревья просто сломались бы пополам, как спички.

— А деревья по-прежнему стоят на вершине горы, ведь так? — предположил Адам.

Лакинбилл кивнул.

Адам постарался, чтобы его следующая реплика звучала как можно равнодушнее.

— Значит, судя по состоянию этих деревьев, самолет взорвался в воздухе и рухнул на вершину горы уже в виде обломков?

Впервые за все время разговора Лакинбилл, казалось, испытал облегчение.

— Это единственное объяснение, которое приходит в голову, — подтвердил он версию Адама Сингера.