Барбара Виктор - Найди свою любовь

Дэнни с нежностью посмотрел на жену.

— Что ж, возможно…

— Ты жалеешь, что я не последовала тогда этому твоему «совету»? — спросила Кори.

— Жалею только потому, что заставил тебя страдать.

— Я люблю тебя, Дэнни, — невесело произнесла Кори.

— Я тоже люблю тебя, — отозвался Дэнни, переходя на свой родной испанский язык.

Но Кори не ободрило его признание. Возможно потому, что его «я люблю тебя» прозвучало с такой интонацией, с которой потом говорят «прощай».

— Мы справимся со всем, — спокойно сказала Кориандр. — Мы пройдем и через это, как прошли через все остальное. — Кори легонько провела пальцем по губам мужа. — Не уезжай на этот уик-энд. Я уговорю кого-нибудь подменить меня в больнице. — Дэнни продолжал молчать, Кори стала настойчивее. — Ну давай же, дорогой! Мы поедем на Кони-Айленд, пообедаем «У Натана»…

— Ты ведь все равно не сможешь договориться о подмене: сегодня праздник, да и до дежурства осталось всего несколько часов. — Протянув руку к пепельнице, Дэнни медленно затушил сигарету. — Кроме того, я обязательно должен встретиться с одним человеком, который поможет мне выпутаться. Хотя, конечно, все зависит от того, с какой стороны рассматривать эту вероятность…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты как врач должна понимать, что такое вероятность, — сказал Дэнни. — Слова «вероятность успешного исхода операции — пятьдесят процентов» на самом деле ведь ничего не значат. Если пациент выжил, значит, нам достались все сто процентов удачи, если умер — ни одного.

— И какова же вероятность успешного исхода в твоем деле?

— Кто знает? Я лезу вон из кожи, но как только мне удается убрать со своего пути одно препятствие, тут же возникают два других, еще более серьезных…

— А кто этот человек, который может тебе помочь?

— Если дело выгорит, я все тебе расскажу.

— Скорей всего, если… Если дело выгорит, я прочту обо всем на страничке финансовых новостей в «Таймс».

— На этот раз я сам тебе все расскажу, даже если ничего не получится.

— Ну и когда же? — Кори очень не любила подобные допросы, но сейчас не могла сдержаться.

— Когда вернусь…

— Обещаешь?

— Клянусь!

Кори хотела что-то сказать, но осеклась, увидев, что Дэнни как-то странно, в упор, смотрит на нее.

— Почему ты так на меня смотришь? — с трудом произнесла Кори.

Дэнни наклонился и нежно поцеловал жену.

— Ты сейчас красивее, чем была тогда, когда мы познакомились, — прошептал он.

Кори поморщилась.

— Наверное, бесконечные тревоги делают женщину интересней, — сказала она.

— Люби меня всегда, что бы ни случилось, — снова сказал Дэнни по-испански. Кори на этот раз послышалось в его голосе что-то предостерегающее, почти угроза.

«Люби меня, что бы ни случилось…»

Кори положила свою руку на руку мужа. В глазах ее стояли слезы.

— Конечно, я буду любить тебя всегда, и ничего плохого с нами никогда не случится, — сказала она торжественно, но не удержалась и спросила, как бы стремясь получить некую гарантию: — Ведь с нами действительно ничего не может случиться, правда?

Дэнни удалось уйти от ответа на этот вопрос, не сказав ни «да» ни «нет».

— Человека везде подстерегают опасности, — сказал он.

— Какие, например? — Иногда Кори казалось, что она совсем не знает этого человека, который соблазнил ее, когда ей было двадцать, бросил в двадцать один и женился на ней через десять лет. Сейчас, спустя еще три года, у Кори появилось смутное предчувствие, что Дэнни собирается все повторить.

— Когда вернусь, — устало произнес Дэнни, — я все тебе расскажу.

Сердце Кориандр продолжало тревожно биться.

— Можно последний вопрос? — спросила она.

Дэнни кивнул.

— А что если просто уйти, несмотря на убытки?

— Пострадает очень много людей.

— А разве твой бизнес не застрахован?

— Но это уже второй вопрос. — Кори снова поразило угрюмое выражение лица мужа. — Я несу обязательства и перед людьми, предоставившими мне кредит на приобретение банка, и перед своими вкладчиками…

Кори ценила Дэнни за его порядочность. Наверное, именно за это она и полюбила его.

— Но послушай, дорогой, ведь даже если что-нибудь случится: ведь это только банк, а не вся твоя жизнь.

— Как ты не понимаешь, Кориандр, для меня это одно и то же. Я и есть мой банк — каждый дебет, кредит, убыток, перевод, депозит и все остальное, за что я отвечаю.

— Но ведь это касается только твоего бизнеса, а не самого тебя, — настаивала Кори.

— Пойми, что это не просто бизнес, любимая. Речь идет о человеческих жизнях.

— Речь идет только об их деньгах, а вовсе не о жизнях, — не унималась Кориандр.

— Возможно, я оказался чересчур тщеславным, — сказал Дэнни, обращаясь как бы к самому себе.

— Возможно, нам вообще не следовало приезжать в Нью-Йорк, — тихо произнесла Кори. Она до сих пор почему-то чувствовала себя виноватой, вспоминая те несколько лет беспокойной жизни, которую они провели в Аргентине. — Скорее всего, мне следовало настоять на том, чтобы мы вернулись в Буэнос-Айрес. — В голосе Кори зазвучали жалобные нотки. — С тобой я поехала бы куда угодно.

На красивом лице Дэнни появилась тень самого настоящего, неподдельного горя.

— С Аргентиной было связано слишком много тяжелых воспоминаний, — сказал он. — Кроме того, я надеялся, что для твоей карьеры будет лучше, если мы переберемся в Нью-Йорк. — Глаза Дэнни неожиданно наполнились слезами. — Я во что бы то ни стало хотел сделать тебя счастливой.

Она до сих пор готова была следовать за мужем куда угодно, а он готов был на все, чтобы только сделать ее счастливой, и все же обоих не покидало чувство, что исход их отношений предрешен. Несколько лет назад, в университете Кордовы, когда Дэнни был профессором экономики, а Кори — студенткой, она пыталась уговорить его не оставлять преподавательскую деятельность и не переключаться на бизнес. Дэнни доказывал, что на свете нет никого более достойного жалости, чем бывший подпольщик, и нет ничего более печального, чем идеалисты, которые не могут найти себе достойного применения в жизни. Тот, кто, отрастив бороду и закинув за спину рюкзак, бродит по лесам, а затем участвует в экологических митингах, неизменно оказывается в числе неудачников. Победителем становится тот, кто, распрощавшись с революционной деятельностью, переключился на борьбу за доступ к капиталам в советах директоров крупных фирм и банков.

Но Кори ни на секунду не верила тогда, что Дэнни говорит правду. Она не могла поверить в то, что его действительно так волнуют деньги, точно так же, как не могла представить себе Дэнни потерявшим цель жизни и уж тем более — бродящим с рюкзаком по лесам и болотам. Прикасаясь пальцами к лицу Дэнни, Кори подумала, что эта борода не украсила бы ее мужа. К тому же, если бы Дэнни отрастил бороду, Кори, которую он так любил целовать, пришлось бы ходить с поцарапанным лицом.

Сейчас, глядя на мужа, Кори подумала о том, что уже несколько дней она собирается сказать ему одну вещь… Сейчас она наконец решилась.

— Я беременна, — сказала она просто, без всякого вступления. Сказала и стала ждать.

Сначала на лице Дэнни можно было видеть только выражение глубокого шока, быстро сменившееся выражением отчаяния, и только затем — дикой радости. Он заключил жену в объятия, быстро повторяя: «Господи, спасибо, о Господи, спасибо тебе за это…» В Кори промелькнуло за эти несколько секунд множество разных чувств. Смущение и неуверенность сменились облегчением, но тут же вернулись сомнения. За что именно благодарит Бога ее муж? Просто за ребенка, которого подарил им Всевышний? Или же за то, что будущий ребенок заменит Кори его отца, который снова собирается исчезнуть?

Мануэль Рохас видел Иисуса. Это случилось вчера, на пути к международному аэропорту Акапулько. Иисус просто стоял на обочине грязной дороги, рядом с дорожным знаком, сообщавшим, что до Чилпанцинго остается двенадцать миль, а до Акапулько — пятьдесят. Вернее, Иисус не стоял, а как бы парил над дорогой. Именно это сразу бросилось в глаза Мануэлю — то, как ноги Всевышнего в коричневых кожаных сандалиях едва касаются земли. Спаситель протягивал руки ладонями вверх, точно желая благословить все вокруг — пыль, хамелеонов, кактусы, даже телевизионные антенны на маленьких домишках, стоявших вдоль шоссе.