— А он не предложил тебя подождать?
— Сначала предложил, но ему быстро разонравилась эта идея, когда я напомнил, что мой брат ждет его в Акапулько с деньгами.
Свейзи внимательно следил за дорогой.
— А кому ты позвонил? — спросил он.
Дэнни просто необходимо было услышать в последний раз голос жены.
— Я позвонил домой, дождался включения автоответчика и повесил трубку.
В глазах Свейзи промелькнуло беспокойство.
— Что ж, — сказал он. — Можно считать, что дело сделано. Особенно если у этого парня из окружной прокуратуры все-таки найдутся дела поважнее, чем путаться в сетях мексиканских бюрократов. Надеюсь, у него мало шансов заинтересовать твою вдову.
— Кори вполне способна позаботиться о себе в этом смысле.
— Я в этом не уверен.
Дэнни не хотелось продолжать этот разговор. Ему вовсе не нравилось беседовать о жене с Маккинли Свейзи.
— Жорж не выносит вида крови, — неожиданно произнес Дэнни.
Свейзи сразу понял, к чему он клонит.
— В данном случае это пошло нам только на пользу. Жорж так разнервничался после того, как я убил этого беднягу-мексиканца, что стал очень похож на человека, чей брат только что погиб в авиакатастрофе.
Свейзи удачно вписался в поворот.
— До этого момента твой братец смотрел на все это как на развлечение — ему нравилось быть частью закрученной интриги. Но ничего — когда я убил этого парня, он наверняка сразу забыл о всех этих своих muchachas! — Свейзи прищурился, глядя на лучи солнца, которые показались меж серых облаков. — Хотя не знаю, насколько понравится Жоржу то, чем ему приходится заниматься сейчас.
— Что ты имеешь в виду?
— Ведь все проблемы оказались на нем одном — кремация, банк и много всяких других.
— Что же это за другие проблемы?
— Ну, например, твоя вдова…
Например… Лжец, вор, убийца. А теперь он еще и негодяй, бросивший жену и даже не оставивший ей записки. Кори никогда не узнает, почему он так поступил. Всю жизнь Дэнни Видал пытался казаться лучше, чем был на самом деле. Это отчасти относилось к политике, но в основном — к финансовым делам.
На самом деле Дэнни был человеком, совершенно не считавшимся с моралью и условностями, зато обладавшим безошибочной интуицией в вопросах политики и денег. Более того, у него было потрясающее чувство опасности, и он всегда безошибочно угадывал, что надо сделать в тот или иной момент, чтобы спастись. Хотя, конечно, без присущих ему обаяния, ума и образованности это было бы совсем не так легко.
Сейчас он ясно видел ее перед собой, свою Кори. Вот она приближается к крематорию, стоит там — как верный долгу маленький солдатик. Голова и плечи Кори покрыты одной из черных кружевных накидок Флоры Сармиенто. Вот она получает урну. Янтарные глаза ее полны отчаяния, губы дрожат — образцовая аргентинская вдова, убитая горем. Если бы она знала…
— Первое время ты будешь здесь в большей безопасности, чем на Кубе, — снова заговорил Свейзи. — По Гаване бродит слишком много агентов ЦРУ и ФБР. К тому же, мой мальчик, тебе необходимо отдохнуть, чтобы избавиться от грустных мыслей. Юшуайя — земля мужчин, здесь легко забываешь о женщинах.
О женщинах… Как будто для него существовали другие женщины, кроме нее…
Свейзи потрепал Дэнни по плечу.
— Когда все уладится и они закроют дело в нью-йоркской прокуратуре, ты сможешь перебраться на Кубу. Фидель ждет тебя с распростертыми объятиями.
— Он очень изменился?
— Он вообще не изменился. Это его и погубит, помяни мое слово. Фидель поседел, потяжелел, он уже не любит, как раньше, часами говорить и спорить, но он сам никогда не оставит свой пост. — Свейзи поудобнее устроился на водительском месте. — Что ж, мой мальчик, по крайней мере эта женщина была твоей три года, пока все остальные сидели по тюрьмам или прятались в джунглях. Не всем мужчинам выпадает такое счастье.
Конечно, Кориандр досталась Дэнни недешево. Закрыв глаза, он ясно видел перед собой тот самый рождественский прием в американском посольстве в Буэнос-Айресе в семьдесят восьмом году, вскоре после того, как он впервые встретил Кори. Несмотря на неотразимое обаяние, посол Палмер Виатт почему-то напоминал Дэнни продавца. Визитной карточкой Палмера были его начищенные до блеска ботинки и наглухо застегнутый крахмальный воротничок рубашки. Да еще, пожалуй, любовь к старому виски и молоденьким женщинам. Старый добрый республиканец, свой парень, как раз то, что нужно было в Буэнос-Айресе, чтобы хунта могла еще активнее проводить свою политику терроризма и пыток, с горечью думал тогда Дэнни. В одном Свейзи был прав: не каждому выпадает в жизни встретить такую женщину, как Кори Виатт. В ту рождественскую ночь Дэнни убедился, что это чувствовали все, кто с ней сталкивался.
Дэнни легко представил себе Кори, стоящую в конце ковровой дорожки — в розовом бархатном платье и с розовой лентой в волосах. Кори выглядела такой скромной, такой уязвимой и в то же время хорошенькой. Руки ее то и дело касались ключиц — позже Дэнни узнал, что так она делала всегда, когда нервничала. В тот день охрана посольства была усилена, что и неудивительно — после того, как Палмер Виатт поддержал карательную акцию хунты в Вилла Девото, посольство буквально забросали письмами с угрозами. Вокруг посла и его дочери постоянно находилось человек пятнадцать охранников, вооруженных автоматами «узи». Однако вся эта «тяжелая артиллерия» никак не помешала тому, что Дэнни Видал и еще несколько «бизнесменов» — членов организации монтанерос получили приглашения на рождественский прием. Дэнни получил приглашение из рук Кориандр, остальные же с самого начала значились в списке приглашенных. Монтанерос были особенно опасны тем, что проникали в каждую клеточку общества, за разрушение которого они боролись.
Облокотившись о мраморную колонну, Дэнни не сводил глаз с Кори, она вела светскую беседу со всеми гостями, подходящими поприветствовать ее. Сначала комплимент, как учеба, затем обязательное упоминание о том, что их сын (племянник, кузен, внук, приятель их приятеля) тоже учится в Кордове. Не позволит ли она молодому человеку позвонить ей как-нибудь? Казалось, Кори ненавидит весь этот вечер и всех этих людей.
Свейзи снова прервал воспоминания Дэнни: он вернулся к разговору об этом злосчастном миллионе долларов.
— За эти деньги, мой мальчик, ты мог бы купить любую девственницу или проститутку Патагонии на всю жизнь, да что там, на двадцать, на сто жизней. — Свейзи рассмеялся. — Ты ведь начинаешь теперь новую жизнь, и кто знает, сколько девственниц тебе потребуется. Или проституток.
Дэнни не ответил, притворившись спящим, благо глаза его были скрыты темными очками. Девственница или проститутка. Он нашел все это в одной женщине. Сама того не подозревая, Кори с самого начала была именно такой. Дэнни научил ее заниматься любовью, но у Кори был врожденный инстинкт, позволявший ей не просто быть способной ученицей, а идти гораздо дальше. Дальше, чем она еще недавно могла себе представить, идти до тех пор, пока пройденного становилось недостаточно. Дэнни снова вспомнил в мельчайших подробностях рождественский прием семьдесят восьмого года.
В ту ночь Дэнни с секундомером просчитал путь от здания правительства до американского посольства. Он сделал это на тот случай, если монтанерос решат захватить дочь Палмера Виатта в качестве заложницы. У Дэнни была рация, и он мог поддерживать связь с двумя товарищами, находящимися неподалеку. Они и предупредили его о приближении кортежа американского посла. В передней машине находился пулемет и четверо охранников, вооруженных автоматами «М-16». В средней машине сидели посол с дочерью, двое охранников с рациями и автоматами. Еще один человек сидел сзади с пулеметом, направленным в заднее стекло. В третьей, замыкающей машине ехали еще пятеро охранников, тоже с пулеметами, торчащими из окон. Кортеж двигался со скоростью ровно сорок миль в час — не больше и не меньше, — пока не подъехал к воротам посольства, которые тут же открылись с помощью специального устройства, запрограммированного на определенное время.
Именно это и требовалось Дэнни — точно рассчитать время и расстояние. Он сел в собственную машину и поехал на прием.
Не дождавшись, когда приедут все гости, Кори ушла с того места, где стояла, и села на один из позолоченных стульчиков в углу огромного бального зала под картиной Веласкеса «Пирушка», — ее одолжили по случаю приема в музее Прадо. Глядя на девушку, Дэнни все время ловил себя на желании взять Кори за руку, увести из этого зала и заняться с нею любовью. Он поймал взгляд Кори и едва заметно кивнул головой в знак приветствия. Кори кивнула в ответ, и на губах ее появилась легкая, застенчивая улыбка.