Анна Леманн - Наказание для продюсера

— Таша, что мне надеть? — заныла я в сотый раз, бросая взгляд на сидящую на стуле подругу, что бегала глазами по всем моим валяющимся вокруг платьям.

— Надень то синее, со стразами, — советует она, указав пальчиком на платье, что лежало на столе.

— А мне черное нравится, — возражаю ей, — но оно короткое.

— Ну, так круто, Рокс, — воодушевившись, восклицает она. — Златогорский оценит.

Опять она за свое! Все пытается нас с Златогорским свести… расплодить… поженить.

— Таша, прекрати свои недвусмысленные намеки! — рычу на нее. — Я же не для него стараюсь, а для себя и своего комфорта.

— Ну да, ну, да … А бельишко с чулочками тоже ради комфорта выбрала? Если да, то кажется твоему комфорту немного дискомфортно.

— Таша, если тебе не нравятся стринги, это не значит, что они вызывают дискомфорт, — протестую, оглядывая свое отражение в зеркале, где под халатом виднеется край чулка. Зная, что я надену, какое-нибудь темное платье, то и белье выбрала в темных тонах. Черный кружевной бюстгальтер-корсет и черные трусики-стринги, которые Таша считает исчадием ада. Да, неудобно поначалу, но потом быстро привыкаешь.

— Что ты, дорогая? — восклицает Таша, встав со стула. — Я знаю, какое чувство они вызывают. Мужское возбуждение называется.

— Таш, прекрати, — прошу ее, страдальчески застонав.

— Просто признайся, что надела этот комплект ради продюсера, и я отстану, — обещает она, хлопая глазками.

— Да, это ради продюсера, — уступив ей, признаюсь и печально вздыхаю. — Нравится он мне, но не можем мы быть вместе.

Вновь решиться рассказать о своем споре я не смогла. И вовсе не потому, что не доверяю, а потому что Таня — свободна в своем выборе, а я пляшу под мамину дудку. Стесняюсь сказать, что я до сих пор пай-дочка, что боится ослушаться родителей и только делает первые шаги к самостоятельной жизни.

— Все эти преграды в твоей голове, Рокс. Ты либо не обращай на них внимания, либо давай уже ломай стену своей невинности. Если хорошо его зацепишь, то, может, быть когда-нибудь станешь его женой. Ксения Златогорская — звучит!

— Я? Его женой? Упаси, Господь! — произношу я и выставляю руки перед собой.

— Ну, а почему нет? Будешь ему завтрак делать, галстук поправлять, звонить с просьбой купить то или иное на ужин, ходить по магазинам, детишек ему родишь. Милостями будете обмениваться.

— Думаешь, он умеет? — недоверчиво интересуюсь, всерьез задумавшись над этим вопросом.

— Ну…

— Думаю, единственный комплимент, который можно от него услышать — это «Спасибо, что не отравила сегодня!» — изобразив голос продюсера, говорю я подруге, после чего мы с Ташей начинаем смеяться.

— Ну, а вдруг он нормальный? Ну, то есть не всегда такой злюка, а дома пушистый зайка, который сам готовит, стирает… — предполагает Таня, задумчиво глядя на меня.

— И вышивает крестиком? — поддерживаю ее.

— Бисером, — деловито поправляет Таша, от чего мы вновь начинаем хохотать.

Ох, знал бы Влад, что мы тут делаем — точно бы выгнал. Икает там, наверно, бедненький. Но ничего, иногда полезно пострадать. Может, других мучить не будет.

И зачем он берет меня с собой? Помню, что он говорил что-то про связи и тому подобное, но как-то все это странно. Я бы не пошла, не услышь я фамилию Кира. Мне хотелось увидеть его и показать, чего я добилась. Показать, что и без его помощи пробилась, если, конечно, Ева не рассказала ему о билете. Хочется утереть нос дядюшке, чтобы знал, что он не король всего мира и что я тоже чего-то стою. Потом еще будет у меня выпрашивать автограф и просить сняться в новой рекламе его магазинов или же стать лицом какого-нибудь аромата. О, да!

— Ладно уж. Посмеялись — и хватит, теперь давай платье выбирать, — тороплю я подругу, посмотрев на часы и поняв, что до прихода продюсера остался час, а у меня еще черт знает, что на голове.

— Рокси, стой тут! Я знаю, какое платье тебе надеть. Стой тут и не двигайся, а я быстро к себе! — говорит она и мигом испаряется. Когда возвращается, то чуть ли не силой натягивает на меня платье и затем показывает мне мое отражение в зеркале. И я понимаю, что платье идеально — оно великолепно. Продюсер будет повержен.

Позже Таня помогает с макияжем, а волосы закручивает в узел, закрепив его невидимками. Пара прядок у висков остаются свободными, чтобы создать ощущение небрежности.

— Ты шикарна!

— Я шикарна, — соглашаюсь с Ташей, глядя на себя в зеркало и не узнавая красотку в нем.

Влад

Приближаясь к дверям комнаты Ксюши, я мысленно молил Бога о том, чтобы она не была, как все остальные девушки и собралась к назначенному времени. Конечно же, я назвал время на час раньше, но, все же, девушкам порой и часа не хватает на их прически, макияжи, платья, украшения и главное — обувь. Выбирают самую не удобную, а потом «Ты можешь идти помедленнее?!». С одной стороны, я понимаю их старания, но все должно быть в меру. Красота не должна причинять вред здоровью и комфорту.

Вспомнить даже тот случай с Инной, когда на очередной прием она обула туфли на двенадцатисантиметровом каблуке, а затем, неудачно оступившись, подвернула ногу, после чего провалялась больше недели на кровати. Тем самым пропустила первый день рождение нашей дочери, два показа и день рождение одной из своих «подруг». И последние два пункта ее расстроили намного больше, чем первый праздник Алисы.

— Рокси, ты готова? — постучав дверь, спрашиваю я.

— Да-да! — торопливо кричит Ксюша, после чего за дверью начинается беготня, перешёптывания и кто-то счастливо смеется. — Я!

— Нет, я! — отвечает ей женский голос одной из участниц, которая у меня уже ассоциируется, как вторая часть Рокси. — Ты, стой! Ты у нас принцесса, а я, так уж и быть, твой слуга на сегодня, — хохоча продолжает Таша и открывает мне дверь, предоставляя моему взору Ксюшу в обворожительном вечернем платье в пол с отделанным бисером и камушков верхом.

Многослойная фатиновая юбка пудрового оттенка придавала девушке воздушности, легкости и шарма. Волосы собраны сзади замысловатым узлом. Легкий, но при этом выделяющий глаза макияж в купе со всем остальным делал Ксюшу похожей на… Как там сказала Таша? Принцессу?

Невероятно красивую принцессу. Глаза которой горели огнем, сжигающим меня изнутри. Губы, пухлые и розовые от природы, хотелось целовать не отрываясь. Саму девушку хотелось спрятать, чтобы ее не видел никто.

А, может, ну его — этот шоубиз? Зачем он ей? Я дам ей все, ради чего она хочет в этот прогнивший мирок.

— Как вам? — интересуется Таша, оторвав меня от откровенного разглядывания принцессы.

— Сойдет, — откашлявшись, ответил я и, подняв руку, взглянул на часы. — Нам пара ехать. Ты готова? — поднимаю взгляд на явно опечалившуюся Ксюшу, чьи глаза потухли, а улыбка испарилась.

— Да, — ответила она еле слышно и, взяв с кровати клатч, поспешила к выходу.

— Все в порядке? — спросил ее, когда она проходила рядом и при этом зло пыхтела.

— Все просто прекрасно! Просто идеально, — нервно ответила она.

— Точно? — переспросил ее, схватив за руку.

— Да, — ответила она и выдернула свою ладонь из моей. Бросив на меня быстрый, не предвещающий ничего хорошего взгляд, она вышла из комнаты, специально задев меня плечом — обиделась.

— Ладно, — хмыкнув, сказал ей в спину, от чего она зло фыркнула и еще быстрее пошла по коридору. — Прекрасно выглядите, Таша, — обернувшись к девушке, сказал я.

— Ох, не той вы эти слова говорите. Ох, не той… — произнесла девушка и печально вздохнула. — Она обиделась.

— Вижу.

— Не понравилось?

— Понравилось, — честно признался шепотом, оглянувшись. — Но в стенах центра лучше не разводить сплетни. Все, что я думаю, я скажу ей наедине. Надеюсь, этот секрет мы оставим между нами?

— Конечно, — улыбнувшись, согласилась девушка. — Но, все же, девушки ждут комплимент в тот момент, когда мужчина их видит. Это так, на будущее. А сейчас вам придется очень сильно постараться, чтобы она перестала дуться. Ксюша у нас с характером.

— Знаю. Все я знаю: и что с Ксюшей не просто, и что виноват и как извинится — тоже знаю.

— И как же? — заинтересовано спросила девушка.