Анна Леманн - Наказание для продюсера

Меня хватают чьи-то руки и, подняв в воздух, несут в сторону, где валяется водитель.

— Ну что? Продолжим? — спрашивает урод Владислава и наносит очередной удар.

Каждый удар, сопровождаемый отрицательным ответом продюсера, заставляет шестеркам мразоты затыкать мне рот, удерживать на месте, потому что я кричу, пытаюсь встать, чтобы помочь, но не могу. Знаю, что скоро придет помощь, но если так продолжиться и дальше, то Влад просто не дождется. Эта тварь его убьет.

Он не может умереть, потому что я его люблю! Кто меня будет бесить, если не он? Кого я буду бесить? Он должен жить, иначе… иначе я не смогу. Я не смогу без него. Без его подколов, приставаний, улыбки, без его манеры «я суперумный психолог и знаю все про всех». Никогда не думала и верила в такие чувства. Думала, что все это выдумки писателей, сценаристов, но сейчас я чувствую все это. Я привязалась к вредному Владиславу и его придиркам. Впервые за всю свою жизнь я поняла, что имеет значение в этой жизни: чувства. Мечты, желания, цели — это пыль, когда у тебя появляются чувства, и ты понимаешь, что влюблен. Пусть и не в самого идеального человека, но кому нужны идеалы, когда с чудиками веселее?

Слезы катятся по моим щекам, а вопли наверно слышны даже в соседнем городе. Голос хрипнет с каждым криком все сильнее и сильнее.

«Дедушка, быстрее! Прошу!»

— Повторяю последний раз! Подписывай! — орет урод.

— Нет, — хрипит продюсер.

Удар — и Влад вырубается.

— Нет! — кричу я во все горло в диком ужасе.

Он жив! Он жив… Он должен жить!

Ксюша

«— Мам, а ты, когда папу первый раз увидела, сразу поняла, что любишь его?

— Когда я первый раз увидела твоего отца, я мечтала его придушить, — с улыбкой глядя на папу, рассказывает мама. — Он был красив, умен и таким важный, что тошно. Постоянно его это «Воронцова, к доске!», когда я его слегка много злила. Он был для меня всего лишь очередным вредным преподавателем и не более.

— Ты и слегка? — с сомнением переспрашиваю. — Мне кажется, ты преуменьшаешь свои возможности. А потом? Что ты чувствовала к папе, когда разглядела в нем не преподавателя?

— Даже не знаю. Понимаешь, мои чувства родились незаметно, и я даже не сразу поняла, что люблю его. Мне было хорошо с ним, тепло. Постоянно интересно с кем он, где он. Помню, как Тим уехал с дядей Димой и пропал на два дня. Боже, как же я переживала. Волновалась больше, чем за себя.

— То есть, любовь — значит, лишние волнения?

— Нет, что ты.

— Нет-нет! Не надо уже оправдываться. Я все поняла. От нервов появляются морщинки, а мне нельзя портить личико, потому я не влюблюсь.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — деловито произносит мама. — Сама и не заметишь.

— В отличие от тебя, мамочка, я умею контролировать свои эмоции и чувства.»

Да, мама была права. Чувства приходят неожиданно, незаметно, как хищник, тихой походкой подступают. Меняет предыдущие цели на новые. Заставляет переживать и волноваться о человеке, которого ты некоторое время назад даже не знал. Чувствовать боль, видя на кровь на его лице, слыша его болезненные хрипы, смотря на него, теряясь в догадках: жив ли он?

Я никогда не пользовалась всеми достоинствами, которыми награждена внучка криминального авторитета. Не понтовалась этим ни разу, потому что это глупо и бессмысленно. Я вообще относилась к делам дедушки с некоторой осторожностью, понимая какой беспредел он может творить. Но сейчас я бы отдала все, чтобы он скорее пришел и помог Владу. Я готова даже вернуться домой и поступить, куда мне скажут, лишь бы Владислав был жив, потому что без него уже невозможно.

Променять мечту на жизнь дорогого сердцу человека. По-моему, достойный обмен.

От созерцания собственной боли меня отвлек резкий шум, луч света и вбегающая толпа мужчин. Вслед за остальными появился он — мой дедушка. Как всегда, с гордой осанкой, зачесанными назад седыми волосами, и неизменным черным стилем в одежде. Плавные, но уже не такие устрашающие шаги моего любимого дедушки, который для всех грозный Ворон, а для меня — дедуля, который ради хорошего настроения внучки и в костюм клоуна нарядиться может и в принца превратится.

Мужчины, что все время держали меня, тоже отвлеклись и ослабили свою хватку. Этого хватило людям моего дедушки, чтобы схватить их, повалить и прижать лицом к полу. Двое мужчин, стоящие рядом с дедушкой, направили дула пистолетов в сторону мучителя Влада, а правая рука дедушки — Илья, уже был около меня, поднимая на ноги.

— Ксения Тимофеевна, — ласково произносит он. — Стоите и не падайте, я разрежу веревку, — оповещает он и сразу же опускается к моим ногам, чтобы освободить их от оков.

Но мне было плевать на его слова, потому что мой взгляд был прикован к мерзавцу, который с наступлением моего дедушки на него, пятился назад со страхом глядя на пистолеты.

— Кто вы такие? — кричит урод. — Кто вас прислал?

— Мы сами пришли, — спокойно отвечает дедушка. — Соскучился по внучке.

— Она? — ревет мерзавец, бросив взгляд на меня.

— Она, — подтверждает дедушка. — Ксюшенька, с тобой все хорошо? — спрашивает дед, обернувшись ко мне.

— Да, дедушка! — отвечаю ему и срываюсь бежать к Владу, но меня останавливает Илья, схватив за руку. — Но Влад… Ему нужна помощь. Ему надо в больницу!

Дедушка оборачивается к Владиславу и пару секунд смотрит на него, затем, подойдя ближе, берет за руку и щупает пульс.

— Хорошо. Он еще жив, — говорит дедушка, не оборачиваясь, а я, как дурочка со слезами на глазах улыбаюсь, потому что Влад жив. Жив.. — Илья, возьми еще кого-нибудь и отвезите Ксюшу и этого мужчину, куда она скажет, — обращается дедушка к своему помощнику, который сразу же выполняет приказ начальника, направившись к Владу. — С тобой точно все в порядке? Этот муд… плохой мужчина тебя не трогал?

— Нет, ему нужен был только он, — рассказываю дедушке, указав на Влада, которого Илья вместе с еще одним парнем аккуратно берут под руки.

— Это тот, без кого ты жить не можешь? — спрашивает дедушка, пытаясь перевести все в шутку, напомнив мои слова.

— Ага, — печально улыбаюсь в ответ. — Дедушка, мне теперь придется поехать домой? Ты меня не оставишь в шоу?

— А ты хочешь?

— Нет, — отрицательно качаю головой.

— Тогда оставайся пока, но рядом с тобой будут мои люди. Завтра я приеду, и мы поговорим, хорошо?

— Да.

— А теперь иди, у меня тут серьёзный разговор намечается, — со вздохом говорит дедушка, доставая что-то из кармана.

— Спасибо, дедуль, — со слезами на глазах, благодарю его, понимая, что только он мог нас спасти. Только он мог понять мой шифр. Дед всегда был и останется моим героем.

Возможно, все это эмоции и мои мысли продиктованы тем, что дедушка спас Влада, но мой дедушка самый лучший и плевать, что иногда он плохиш, но не для меня.

Влад

— Да, мам, — звучит где-то вдалеке тихий женский голос, — я помню, что послезавтра последний день конкурса, но у меня еще есть время, — пауза. — Нет! Сдаваться я не намерена, — тишина. — И я тебя, мам. Папу, дедулю и бабулю поцелуй за меня.

Ксюша…

Резко поднимаю веки в попытке найти девушку. В тот же момент по глазам бьет свет и накрывает волна головокружения. Прикрыв глаза, пытаюсь справиться с последним, но продолжаю слушать, что происходит вокруг меня.

Одно я понял отчетливо — мы в моем номере. Хотя последние мои воспоминания о том, как любовник Инны бьет меня в попытке добиться от меня подписи в документе, по которому центр и все мое имущество будет принадлежать Инне.

Скрип дивана… Что-то опускается на стеклянную поверхность… Стон Ксюши… И, видимо, девушка садится в кресло.

— Выиграю, если Влад очнется… Ну, когда он уже в себя придет? — жалобно спрашивает Ксюша. — До конца меня решил из себя вывести. В начале его характер мне мешал выиграть, а теперь его бессознательное состояние. Вот все сделает, чтобы я не победила. Какой же он вредный… и красивый. Придушила бы гада! Сложно было подписать все что нужно? Заставляет меня переживать за его миленькую попу. Может, хватит уже отдыхать? Не на курорте так-то. Работа не стоит!