Луи Бриньон - Наказание свадьбой – 2

– Разденься, Селеста. Я хочу посмотреть на тебя.

Селеста вначале замешкалась, а потом начала раздеваться. Простенькое цветастое платье упало на солому. А вслед за ним и всё нижнее бельё. Оставшись обнажённой, она осмелилась поднять взгляд на Артью. Артью поманил её рукой, с видом знатока оценивая контуры женского тела. Ей, конечно, далеко до парижских красавиц, но…кто знает? Каждая женщина несёт в себе нечто особенное, – подумал Артью, наблюдая за её приближением. Возможно, и Селеста преподнесёт мне сюрприз. Когда она приблизилась, он похлопал рукой по соломе рядом с собой. Селеста молча легла на спину. Её глаза остались полузакрытыми. Она не шевелилась. Артью выжидал до тех пор, пока не осознал, что никаких сюрпризов не будет. Всё придётся сделать ему самому. Редкий случай, когда рядом с ним лежала обнажённая женщина, а он не чувствовал привычного возбуждения. Но он надеялся, что с первыми поцелуями всё изменится. Артью перевернулся на неё, прижимая своим телом, и покрыл шею Селесту короткими поцелуями. Артью накрыл рукой её грудь, когда позади себя услышал голос Ларефа.

– Хозяин!

Оставив Селесту, он резко поднялся с соломы. А она тем временем, набросала на себя солому, чтобы скрыться от посторонних глаз. Лареф сошёл с седла и стоял возле хижины. Всем своим видом показывая, что происходящее его не интересует. Артью наклонился к Селесте и мягко попросил уйти. При этом он добавил, что она может вернуться позже. Если захочет, конечно. Он подождал, пока она оденется, и только после этого направился к Ларефу.

– Как только вы успеваете, хозяин? – спросил Лареф, провожая взглядом Селесту. Она прошмыгнула мимо них и побежала, не оглядываясь дальше. Едва она скрылась из виду, как он отстегнул мешок с едой от седла и протянул Артью. Тот взял его и сразу же приступил к делу. Артью даже садиться не стал. Он вытаскивал содержимое мешка и отправлял себе в рот. А Лареф молча ждал, пока он закончит есть. Артью достал из мешка бутылку своего любимого красного бургундского и, откупорив пробку, приложился к горлышку губами.

– Ну, рассказывай, что там творится! – скорее потребовал, чем попросил Артью. При этом он вытер губы тыльной стороной ладони.

– Хозяин, эта затея закончится плохо! – именно с этих слов начал Лареф, но Артью сразу перебил его.

– Я сказал, рассказывай, а не пророчествуй. Оставь свои страхи при себе, а мне говори суть.

– Я сделал всё, как вы велели. Когда ваша невеста приехала, я представил ей Фалина!

– Ну, и какова была её реакция? – снова перебил его Артью.

– Не приведи господь, хозяин. Я думал с ней случится удар. – Почему-то шёпотом сообщил Лареф. При этом уши у него заметно зашевелились. У него всегда такое происходило, когда он начинал волноваться. – Она вначале побелела, потом почернела, а в конце побежала к лестнице.

– Чудненько! Наверное, побежала вещи собирать?

– Я тоже так подумал!

– Неужели ошибся?

– Она переоделась и сразу спустилась к обеду!

– Вот это новость похуже. – Артью нахмурился. – И что обед?

– Ой, даже не спрашивайте, хозяин. – Лареф безнадёжно вздохнул. – Она как увидела его улыбку, сразу есть перестала.

– Отлично. Скажи Фалину пусть почаще улыбается. И пусть всегда вместе обедают, ужинают. Всё, что угодно. Только вместе.

– Хозяин, она ведь умрёт от голода, если я это сделаю!

– Умрёт, похороним. Велика беда. Это даже лучше. Я смогу хранить траур по своей невесте целый год. А может и больше. Во всяком случае, моя матушка не будет меня больше тревожить. Так что, Лареф, учти эту маленькую деталь.

– Хозяин, у вас нет сердца!

– С чего ты взял? – удивился Артью. – Это ты её обрекаешь на страдания, а не я. Кто её познакомил с Фалином? Кто её обманул? Разве я? Моя совесть чиста!

– Хозяин, это нечестно! – возмущённо вскричал Лареф. – Это вы мне приказали сделать.

– Что не снимает с тебя вины за происходящее! – нравоучительно заметил Артью и продолжил в том же тоне. – И вообще, Лареф, если ты и дальше будешь возмущаться и защищать эту…Мендоса, я сам напишу матери и всё расскажу про твои проделки. Как ты думаешь, кому она поверит?

– Мне! – не задумываясь, ответил Лареф. – Она вас слишком хорошо знает, хозяин. Она поймет, что я бы не смог до такого додуматься.

– Это потому, что у тебя мозгов маловато. Вместо них у тебя уши выросли. Неисправимый недостаток, к сожалению. Но я, как видишь, не обращаю на него внимания. Я вообще отношусь к тебе, как к другу, а не как к слуге. А ты что делаешь?

– То, что вы говорите хозяин!

– Вот и делай это впредь. Тогда мне не придётся вытаскивать шпагу и отрезать твои уши. А я непременно это сделаю, Лареф. Посмей только подвести меня.

Лареф молча понурил голову. Артью незаметно усмехнулся, и тут же приняв серьёзный вид, снова начал задавать вопросы.

– Ну, и что там дальше происходило? В столовой? После обеда?

– Она вызвала меня и попросила две вещи! – негромко ответил Лареф.

– Какие ещё две вещи? – Артью сразу же насторожился.

– Лошадь для прогулок и…

– И ты ей дал?

– Конечно. Разве я мог ей отказать?

– Она же сюда может приехать? – вскричал Артью, – ты об этом не подумал?

– Не приедет! – уверенно ответил Лареф.

– Вот как? И почему ты так уверен?

– Я сказал, что в этих краях свирепствует эпидемия чумы. И посоветовал кататься верхом в других местах.

– Отлично, Лареф. Ты заслужил мою похвалу. А что второе? – спросил, совершенно успокоившись Артью.

– Вы разозлитесь, хозяин!

– Даже не подумаю. Говори!

– Она попросила шпагу!

– Шпагу? – недоумённо переспросил Артью. – зачем ей шпага?

– Не знаю, хозяин!

– И ты ей дал?

– Да, хозяин!

– Ты правильно поступил, Лареф!

– Это была ваша любимая шпага, хозяин!

– Ах ты, мерзавец! Ты отдал мою любимую шпагу? С рукояткой из плетёного золота? С моим фамильным гербом?

Опасаясь вспышки гнева Артью, Лареф отступил на несколько шагов назад и только потом ответил утвердительно.

– Что, не нашлось другой шпаги? – закричал на него Артью.

– Она захотела именно эту!

– Она отлично разбирается в оружие. – Артью неожиданно успокоился и уже беззлобно посмотрел на Ларефа. – Выбрала самую лучшую шпагу из моей коллекции. Редкое качество для женщины. Очень редкое. А какова она вообще из себя? – этот вопрос застал Ларефа врасплох. Но он тут же оправился и с откровенным восхищением произнёс:

– Красавица, каких мало, хозяин!

– Неужели так хороша? – Артью сразу же заинтересовался, услышав ответ Ларефа.

– Ещё лучше, хозяин. Поверьте мне.

– Ну и прекрасно. Чудненько. Если она такова, как ты говоришь,…обязательно сбежит обратно. Не станет же она терпеть этого Фалина. Обычно красотки всегда знают себе цену. Кому это знать, как не мне?

– Что мне делать, хозяин?

– То, что я и сказал, – отрезал Артью. – Устрой так, чтобы они почаще встречались. Пусть в саду погуляют, поговорят, познакомятся поближе. Растолкуй всё это Фалину. Он должен всё время находится рядом с ней. Ты меня хорошо понял, Лареф?

– Да, хозяин!

– Тогда возвращайся. Возвращайся и действуй. У нас мало времени. Если до возвращения матушки она не уедет, нам обоим с тобой придётся расстаться с жизнью.

– Я знаю, хозяин!

На этом разговор и закончился. Лареф поскакал обратно в замок, а Артью снова растянулся на сене. Как ни странно, разговор с Ларефом не внёс определённости. Он не мог понять, хорошо идут дела или плохо. Лареф очень разноречиво изобразил…эту Мендоса. С одной стороны она вроде испугалась. С другой же стороны возникал простой вопрос. Зачем ей нужна была шпага? Артью от всей души надеялся, что вовсе не для того, чтобы заколоть Фалина.

Утро следующего дня превратилась для Ремики в настоящий кошмар. Она испытывала одновременно и глубокий ужас и почти неуправляемый гнев. И всё из-за завтрака. Мало того, что жених за целый день произнёс всего два слова и то с огромным трудом, так он решил поухаживать за ней. Он стоял над её головой добрых четверть часа и, улыбаясь, накладывал голыми руками еду ей в тарелки. При этом он так мычал, что в столовой стоял настоящий грохот. Ремике казалось, что она умрёт от отвращения раньше, чем закончится завтрак. После завтрака она поклялась себе, что больше никогда не сядет с ним за один стол. Всё! С неё достаточно этого ужаса. Пусть ищут другую невесту. Она немедленно возвращается домой. И пусть катится всё к дьяволу. Ремика испытала такое сильное разочарование, что, по большому счёту, ей стала совершенно безразлична её дальнейшая судьба. Пусть отец делает всё, что пожелает. Она не примет графа. Ни за какие блага на свете. Обо всём этом она думала, переодеваясь в женский охотничий костюм. Эти же мысли преследовали её, когда она, прихватив шпагу, вышла во двор замка. Конюх держал под уздцы лошадь, приготовленную специально для неё. Не забыв поблагодарить его, Ремика взобралась в седло. Она выехала за ворота, миновала подъёмный мост и остановилась, размышляя в какую сторону поехать. Ей вспомнились слова этого бедняги Ларефа. Когда он предостерегал её от поездки на север от замка. Как он трогательно заботился о её здоровье, рассказывая о чуме. Вот единственный человек, который вызывал симпатию у Ремики.