Луи Бриньон - Наказание свадьбой

— Правая нога, моя дорогая, — подсказал ей Луи. Он от всей души наслаждался этими мгновениями

и не скрывал своих чувств. Генриетта не могла отступать. Она макнула пальцы в сероватое вещество и нанесла его на правую «пострадавшую» ногу Луп.

— Разве так заботится о своем будущем супруге любящая невеста?

Генриетта мысленно в который раз говорила: «Убраться ему к дьяволу!», но в слух ничего не произнесла.

— Присядьте на мою постель, дорогая невеста. Дождавшись, пока Генриетта выполнила его просьбу, Луп с огоньками, сверкавшими в глазах, продолжал:

— А теперь положите мою ногу на свои колени, дорогая невеста. Вот так, отлично, — Луи одобрительно закивал, когда Генриетта так же молча выполнила его просьбу. — А теперь, будьте добры, дорогая невеста…

Но Генриетта, не дождавшись его слов, уже покрывала ногу от ступни до колена густым слоем мази. Луи ожидал каких-то резких движений, неприятных ощущений, но Генриетта на редкость бережно обращалась с его ногой.

Все это время слуги с ошеломленными лицами следили за происходящим. Луи подал им незаметный знак, прося покинуть комнату. Те поняли и, прежде чем уйти, кинули на Луи восхищенные взгляды.

Они остались наедине.

— Вряд ли стоило щадить мое самолюбие после того, что вы уже сделали, — не прерывая своих движений, обронила Генриетта.

— Так вы заметили? — Я не слепая!

— Не сомневаюсь! — с готовностью ответил Луи. — Иначе бы не стали преследовать меня с такой настойчивостью.

Генриетта звонко рассмеялась. В одно мгновение ее лицо преобразилось. Оно излучало неприкрытую нежность.

— Рад, что сумел рассмешить вас, — насупился Луп.

— Перестаньте дуться, Луи, — мягко произнесла Генриетта, — просто я вспомнила, как вы висели на балконе, когда я уводила у вас коня.

Генриетта снова рассмеялась, и Луи невольно последовал ее примеру, но по другой причине.

— Похоже, Генриетта, у вас входит в привычку лишать меня коня!

— Вы это заслужили, целиком и полностью!

— Возможно, — не стал отрицать Луи, — но скажите на милость, чем мне еще заняться в этой унылой провинции?

Генриетта бросила укоризненный взгляд на Луи.

— А разве… разве со мной вам скучно?

— Все, что угодно, только не это!

Луи рассмеялся. Генриетта улыбнулась в ответ.

— И все же, Луи, вы не ответили на мой вопрос: мое общество вам неприятно?

Почувствовав в словах Генриетты искренность, Луи рискнул ответить откровенно:

— Нет, при условии, что вы будете такой, как сейчас! К тому же не забывайте, Генриетта, всю прошлую неделю вы лишали меня вашего общества.

Ни он, ни она не замечали, как называли друг друга по имени, без колкостей. Генриетта сосредоточенно массировала ему ногу, и Луи начал чувствовать охватывающее его возбуждение. Генриетта, сама того не сознавая, передавала ему свои чувства через прикосновения. Когда она заговорила, в ее голосе звучала нерешительность.

— Луи, могу я задать вам один непростой вопрос?

— Все, что угодно, Генриетта!

— Почему вы столь рьяно стремитесь к своим любовницам? Что это для вас? Утверждение своего достоинства или превосходства? А может, собственной неотразимости?

— Причина одна, Генриетта. Я еще не нашел женщину, которая завладеет моим сердцем. Но я рад, что вы находите меня неотразимым, — тихо закончил Луи.

— Вы красивы, очень, — стараясь не глядеть в его сторону, сказала Генриетта, — и вы сами это знаете. Но если бы такая женщина нашлась…

«Она уже нашлась» — хотелось ответить Луи, но он не мог, потому что боялся испугать Генриетту. Услышав признание, она могла просто отвернуться от него, ибо всегда была непредсказуемой.

— Если я встречу ее, мои похождения закончатся.

Это не тот ответ, который хотела услышать Генриетта, но все же она осмысливала услышанное. И хотя разум твердил ей, что перед ней обманщик, подлец, тело призывало к немедленным действиям. И Генриетта поняла, что не в состоянии бороться с ним.

— Прости меня, Луи, — неожиданно произнесла Генриетта, — в тот день я… я обидела тебя. На самом деле я так не думала, нет. Это действительно было прекрасно, но я не понимала.

— А теперь? — вырвалось у Луп.

Вместо ответа Генриетта устремила взгляд своих глаз на Луи, которого мгновенно охватил бурлящий поток страсти при виде чувств, отражавшихся в глазах Генриетты. Генриетта положила руки на обнаженную грудь Луи и медленно, плавными движениями стала гладить его.

— Генриетта! — тяжело выдохнул Луи.

В ответ она начала губами касаться тех мест, где только что побывали ее руки. Постепенно ритм движений ускорялся и вскоре поцелуи Генриетты стали лихорадочными, словно она не могла насытиться им.

— Генриетта! — только и мог повторять Луи.

Она полностью руководила всем, что происходило, а ею руководили чувства — дикие и необузданные. Все тело Луи горело от ее поцелуев. Его не раз подмывало вскочить и повалить Генриетту, но так приятно было чувствовать ее ласки! Через минуту она оторвалась от него и встала во весь рост перед ним. Глубокое разочарование овладело Луи. Он, не мигая, смотрел на Генриетту. А та не сводила взгляда с большой выпуклости между ног Луп. Теперь она явно представляла, что там находится. Еще мгновение и она начала раздеваться. Луи ни за какие блага в мире не отказался бы от этого зрелища. Скинув свою одежду в беспорядке на пол, Генриетта без малейшего стеснения предстала его пылающему взгляду.

— Какая красота! — в сильном восхищении выдохнул Луи.

И с вожделением оглядывал стройные контуры бедер, красивые ноги, грудь, которая идеально сочеталась с плоским животом; а вид сосредоточия ее женственности подействовал словно раскаленная лава.

Генриетта неотрывно смотрела, как увеличивается выпуклость, ее тело горело и требовало немедленных действий.

Она легла на постель и, устремив полный страсти взгляд на Луп, прошептала:

— Люби меня, Луи! Люби, пожалуйста!

Луи со стоном обрушил на нее град поцелуев, покрывая ими все тело, от кончиков пальцев до шеи. Генриетта стонала и извивалась, цепляясь руками за него. Оба совершенно перестали осознавать происходящее.

— Еще и еще, — твердил себе Луи, не в состоянии насытиться прекрасным телом Генриетты.

Он почти обезумел от страсти.

— Сейчас, — шептала Генриетта, — сейчас, Луи!

Не слушая ее, Луи повернул Генриетту на живот и стал целовать спину, затем опустился к нежным розовым ягодицам и прижался к ним губами. Рука Луи все время гладила ноги Генриетты.

— Сейчас, сейчас, — повторяла Генриетта, стоная. — Что-сейчас?

Луи вернул ее в прежнее положение и, раскрыв ноги, начал покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедра.

— Возьми меня, возьми меня!!! — чуть ли не умоляла Генриетта.

— Ты — моя, только моя! Мы поженимся, Генриетта!

— Нет, Луп, я не буду твоей женой! Я не люблю тебя! Но любовницей — стану, потому что мое тело жаждет твоих прикосновений.

Генриетта обхватила голову Луи.

— Пожалуйста, Луи, я хочу тебя, очень!

— Одна проблема, миледи! Я не желаю вас!

Луп оторвался от Генриетты и с каменным лицом уставился в потолок.

Дрожа от неутоленной страсти, Генриетта растерянно смотрела на него.

— Я тебя расстроила? Если так, то прошу прощения, я не хотела тебе лгать. Я действительно не люблю тебя, но как любовники…

— Оставьте меня, миледи! — гневно закричал на нее Луи. — У меня разболелась нога и я хочу остаться один.

— Не понимаю, — пролепетала Генриетта.

— Уйди, Генриетта, ради бога, оставь меня!

Луи пытался не показать, какую боль причинили ему слова Генриетты. Он ни разу не повернулся в ее сторону, пока она одевалась, он даже не ответил, когда Генриетта пожелала ему спокойной ночи.

«А я хотел признаться ей в любви, глупец! — рассердился на себя самого Луи. — Она не готова принять мои чувства, как не готова открыть свои».

Но ее тело принадлежит ему! Сколько же пройдет времени, прежде чем Генриетта признается ему в любви?

Вернувшись в свои покои, Генриетта с помощью горничной переоделась в ночную рубашку Затем она отослала горничную и, открыв выходящее на пруд окно, уставилась на полную луну. В голове сразу возник вопрос: почему Луп прогнал ее? Ведь он чувствовал то же самое, что и она. Генриетта видела это и чувствовала. Сама она до сих пор дрожала, ибо чувства, владевшие ею, еще не оставили ее.